Основные предпосылки
Благодаря прогрессивным реформам к 1970 году положение в аграрной сфере улучшилось, но полностью преодолеть кризис не удалось. Дефицит товаров и кормов, оснащенность колхозов техникой, низкие условия труда, финансирование и другие проблемы никуда не делись. Страна продолжала ежегодно импортировать до 40 млн. тонн зерна, на что тратилось около 15 млрд. рублей [911]. Для государства, имеющего такие площади сельхозугодий, являющегося полвека назад крупнейшим экспортером продовольствия, это было недопустимо. Стало очевидным, что принятые меры оказались недостаточными, к тому же их осуществление проводилось с вопиющими нарушениями.
Несмотря на принятую идеологию с 1960-х в сельском хозяйстве фактически стал формироваться государственный капитализм, т.е. «господство товарного производства, где решающую роль играют государственная собственность и реализующие ее собственники» (по Безнину, [1401]). По сути он не отвергался большевиками еще со времен НЭПа, но часто прикрывался коммунистической риторикой. В чем это выражалось? Во-первых, в эти годы на первое место по объему продукции сельского хозяйства вышел государственный (совхозный) уклад. В 1970-1980-е гг. он производил уже более 40% валовой продукции сельского хозяйства в стране, в то время как колхозы - около трети, что свидетельствовало о капитализации аграрного производства. Во-вторых, роль и объем капиталов в сельскохозяйственном производстве стали главенствующими и постоянно нарастали. Если в 1928 году в СССР производственные капиталы составляли 18 млрд. р, то в 1970 – уже 90 млрд. р. (в сопоставимых ценах). По расчетам В.П. Данилова и М.А. Безнина в 1925 г. в крестьянском хозяйстве удельный вес капитала в себестоимости зерна и картофеля (рассчитанный на основе затрат живого труда и капитала на производство продукции) составлял около 40%, льна - 25 %, а в 1970-80-х гг. – уже 70-80% соответственно. При этом в совхозах в 1980-х он достигал 90%. [1401]
Главным побудительным мотивом была необходимость увеличения товарности сельского хозяйства. От «принудительной товарности» 1930-50-х гг., которая привела к аграрному кризису, с 1960-х перешли к более демократичным методам. Основным каналом товаризации всех продуктов стали государственные закупки. Однако на селе существовали и рыночные институты в виде колхозных базаров, которые являлись значимым источников доходов для крестьян. Правда объемы продаж через базары стал падать с 1960-х, когда цены на госзакупки повысили [1401].
Приданию капиталистических черт советскому сельскому хозяйству послужили и Косыгинские реформы. Так, согласно постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 13 апреля 1967 г., начался переход совхозов и других государственных сельскохозяйственных предприятий на полный хозяйственный расчёт. Согласно Большой Российской энциклопедии, к концу 1970 г. на принципах самоокупаемости функционировало почти 5 тыс. совхозов (33 %), в 1975 г. все совхозы стали хозрасчётными предприятиями. Расширились права совхозной администрации в части регулирования производительности труда, себестоимости продукции, штатов, структуры производства и др. С переходом на хозрасчёт основная масса прибыли после бюджетных платежей оставалась в распоряжении совхоза и направлялась на расширенное воспроизводство и образование фондов экономического стимулирования. [1399]
И все же существовавшая в СССР система экономических отношений была далека от характеристик классического капитализма, плановые начала в ней превалировали над рыночными механизмами [1403]. Из-за социально-демографических, экономических и иных причин ЛПХ сокращались, а без их развития в сфере сельского хозяйства не могла сложиться и более устойчивая многоукладная экономика. Вместо того, чтобы пойти на дальнейшую демократизацию сельского хозяйства, государство вернулось к привычной практике усиления административных рычагов. Отступление от прогрессивного курса началось с середины 1970 года на июльском пленуме, с окончанием очередной пятилетки. На пленуме обозначилась новая тенденция по «сверхплану»: «Принять меры к тому, чтобы каждый колхоз и совхоз, занимающийся производством товарного зерна, каждая область, край, республика не только выполнили твердый план, но и смогли продать государству за пятилетие как минимум 35% зерна сверх плана», «обеспечить такое увеличение производства продуктов животноводства, чтобы каждый колхоз и совхоз ежегодно продавал государству не менее 8-10% продукции сверх плана» [цитата по 912]. В сущности, власть вернулась к сталинским методам: сверхплановые закупки ничем не отличались от обязательных поставок эпохи индустриализации.
Причиной этому было отсутствие серьезного критического анализа. В научной среде аграрные проблемы обсуждались еще при Хрущеве. Многие ученые экономисты-аграрники (В. Г. Венжер, И. Н. Буздалов, Г. С. Лисичкин и др.) говорили о необходимости более смелых реформ, включающих переход к рыночным отношениям. Но власть по идейным соображениям не могла отказаться от принятой социалистической системы. Это обозначилось даже в таких мелочах как удаление рыночного термина «прибыль» из партийно-государственных документов и запрете книги экономиста И. Н. Буздалова «Прибыль и материальная заинтересованность работников сельского хозяйства» (1967 г.). [900]. Также остракизму подверглось слово «капитал», замененное на «основные фонды». Так, в Большой советской энциклопедии написано: «Победа социализма... означает, что уничтожена экономическая основа. превращения средств производства, товара и денег в капитал. В социалистическом хозяйстве СССР средства производства выступают как основные фонды социалистического общества» [цитата по 1402]. Что интересно значительная часть советских ученых продолжала критиковать проводимые властью реформы все 1970-е и 1980-е годы, вносили свои предложения для исправления ситуации, экономически их обосновывая, но партийные бюрократы оставались глухи.
При этом в сельское хозяйство продолжали вливать огромные средства. В девятой пятилетке 134,4 млрд. руб., десятой - 175,2, одиннадцатой - 204,6 млрд. руб., что составило соответственно 23,9; 24,4 и 24,2% всех капиталовложений, направляемых в народное хозяйство [рассчитано по 913]. Всего за 1965-1985 гг. финансовые затраты составили 670,4 млрд. руб. [914]. Благодаря этому техническая оснащенность колхозов и совхозов заметно возросла. Если в 1970 г. тракторов было 1,8 млн единиц, то в 1985 г. их стало 2,8 млн, то есть больше на 85,5%, зерноуборочных комбайнов соответственно 623 и 832 тыс. единиц, больше на 33,5%. Общая энерговооруженность труда в расчете на одного занятого в сельском хозяйстве возросла с 7,7 лошадиных сил (л.с.) в 1965 г. до 32,6 л.с. в 1985 г., то есть в 4,2 раза. [851]
Недофинансирование села
Но рационально ли тратились эти средства? Очевидно, что реальная отдача оказывалась непропорциональна вложенным деньгам. Темпы роста производства после 1970 года начинали заметно падать. Валовая продукция сельского хозяйства в рублевом исчислении возросла с 569 млрд. руб. в 1971-1975 гг. до 654 млрд. руб. в 1981-1985 гг., т.е. только на 14,9%, а рост инвестиций при этом составлял 52%. Среднегодовое производство мяса с 14,0 млн. т в 1971-1975 гг. увеличилось до 16,2 млн. т в 1981-1985 гг. (рост 15%); молока соответственно - с 87,4 до 94,6 млн. т (рост 8,2%); яиц - с 51,4 до 77,3 млрд. шт. (здесь наибольший рост - 44%). Производство зерновых, вообще сократилось: соответственно с 181,6 до 180,3 млн. т (уменьшение на 0,8%). В итоге темпы прироста совокупной валовой продукции сельского хозяйства сократились в годы одиннадцатой пятилетки по сравнению с восьмой в 3,8 раза, в том числе продукция растениеводства почти в 8 раз, а продукция животноводства в 2,7 раза. [рассчитано по 915]
Почему же так происходило, углубимся в детали. Оказывается, что деньги распределялись приблизительно так: 40% на приобретение дорогостоящей и зачастую некачественной сельхозтехники и оборудования, 20% на мелиорацию и водохозяйственное строительство, до 10% на строительство и оборудование крупных ферм и животноводческих комплексов [916], значительные средства уходили на строительство непроизводственных объектов (в 1975 году до 16,5% [917]) То есть собственно на интенсификацию сельского хозяйства и повышение плодородия почв тратилось меньше половины выделяемых средств. При этом нередко плановые органы на местах придерживали часть средств, выделяемых деревне, и тратили их не по прямому назначению. Так, например, за первые три года восьмой пятилетки вместо планируемых 21,2 млрд. рублей на производственное строительство и приобретение техники было потрачено только 17,3 млрд. рублей. И эта разница колхозам не возмещалась. В 1973 году, к примеру, невозмещённые расходы колхозов и совхозов исчислялись суммой в 1070 млн. рублей, в том числе по продаже сельхозпродукции заготовительным организациям – 287 млн., на содержание школ – 405 млн., больниц – 160 млн., предприятий связи – 40 млн. и т.д. Более того существовала практика передачи возводимых колхозами и совхозами объектов государственным организациям. За 1966-73 гг. колхозы безвозмездно передали непроизводственных основных фондов (клубы, школы, больницы, детские сады и др.) на сумму 1100 млн. рублей [918]. Также широкое распространение получила практика изъятия средств на нужды различных добровольных обществ («Спасение на водах», «Охотников и рыболовов» и т.д.), в 1982 году в РСФСР им было выплачено 5,6 млн. рублей из фонда колхозов [919]. [873]
Не раз деревню упрекали в том, что она хорошо финансировалась, но на деле выходило, что реальные средства не доходили до нее. Так, на круглом столе в 1989 году на вопрос: «Разве мало деревня получала средств?», председатель колхоза А.И. Дубовский ответил: «Деревня -мало. Все ушло партнерам - мелиораторам, ремонтникам, переработчикам, строителям, в райцентры, города» [цитата по 920]. В итоге сельское хозяйство, несмотря на выделенные средства, страдало от недофинансирования. За восьмую пятилетку оно недополучило более 12 млрд. р. или 25% от общего объема вложений [921].
Основные причины задержки развития сельского хозяйства
Везде оказывались нерешенные проблемы различного характера. Многие исследователи 1980-90-х годов (Л. Н. Денисова, И. Е. Зеленин, B. В. Наухатский, А. И. Тютюнников, Г. И. Шмелев и др.) относят к основным причинам медленного развития сельского хозяйства: низкое качество поставляемой техники, низкий уровень культуры ведения земледелия, неэквивалентный обмен между отраслями, недостаточно высокие закупочные цены на сельхозпродукцию [858, 873, 922, 923, 924, 925, 926, 927, 928, 929, 930, 931].
Большой проблемой оказалось монопольное право промышленных предприятий самостоятельно устанавливать стоимость своей продукции, что приводило к неконтролируемому росту цен. Так, в 1972 г., по сравнению с 1966 г., дополнительные затраты колхозов РСФР составили: по горюче-смазочным материалам - 218 млн. р., минеральным удобрениям - 72 млн. р., по запасным частям - 29 млн. р. За этот срок стоимость запчастей возросла в 2-2,5 раза, резко повысились и цены на сельхозтехнику. За период 1971-1985 гг. доля материальных затрат в сельхозпродукции увеличилась с 43,5% до 60,1%. Рост цен на сельхозтехнику только в 1984-1986 гг. привел к дополнительным затратам хозяйств почти на 6 млрд. рублей. [900, 932]. При этом цена на технику была оторвана от ее производительности. Например, по кормоуборочному комбайну КСК-100 при росте производительности на 70% цена возросла почти в 4 раза, по косилке самоходной СКП-10 производительность возросла на 79%, а цена - в 4,4 раза [932]. Качество же поставляемой техники оставляло желать лучшего. После ликвидации МТС в 1958 году, колхозы должны были сами содержать и обслуживать сельхозтехнику, что было тяжелым бременем.
Многие колхозы не имели даже нормальных помещений для хранения сельхозтехники, часто они стояли под открытым небом и быстро выходили из строя. Стоимость капитального ремонта тракторов за 1958-64 года возросла более чем в 2 раза. Ремонт одного трактора обходился хозяйству в 1800 рублей, это было несопоставимо с закупочной ценой на продукцию колхозов. Для сравнения, чтобы купить одну гусеницу на тракторе, которая менялась ежегодно, необходимо было продать 3 тонны зерна, резина от трактора «Беларусь» равнялась 13 тоннам пшеницы. Мало того, в этой сфере существовал свой дефицит, который серьезно сдерживал возможность полноценного применения техники. Например, для полной загрузки трактора К-701 требовалось 92 различных машин и орудий. Промышленность же поставляла только 19. Существенной проблемой оказалась поставка в села прицепов к тракторам. Многая техника была устаревшей и не подлежала ремонту. За 1976-80 годы в Нечерноземье было списано 260 тыс. тракторов. Очень низкого качества были пресс-подборщики используемые в уборке грубых кормов, ежегодно их закупали по 17-19 тысяч и столько же списывали. В итоге значительная часть техники простаивала и окончательно портилась. [873]
Несмотря на общий рост механизации, техническая оснащенность сельского хозяйства в СССР оставалась на достаточно низком уровне. Если в нашей стране в конце 1960-х на 1000 га работало 15 тракторов, 35 кг удобрений вносилось на 1 га, то в США на такой же площади работало 63 трактора и вносилось 72 кг удобрений, а во Франции работало 45 тракторов и вносилось 153 кг. Соответственно, урожайность в СССР в эти годы составляла 5-10,4 ц с гектара, в США – 20,6 ц, во Франции – 28 ц. [933]. К тому же колхозы недополучили от государства почти 1 млн. единиц плановой сельхозтехники [934]. В Нечерноземье к этой проблеме добавлялся острый дефицит кадров. Даже председатели колхозов не всегда имели сельскохозяйственное образование (в Нечерноземье таких руководителей среднего звена было 44% [873]). В 1978 г. свыше половины всех колхозов и совхозов имели механизаторов меньше, чем было тракторов. В среднем же по региону дефицит кадров составлял от 11 до 24%, а текучесть — 45,6%. За период 1974—1978 гг. из села выбыло 1,6 млн человек, преимущественно трудоспособного возраста. [935]
Другой причиной низкой урожайности стало недостаточное внесение удобрений в почву. В связи с этим, согласно данным агротехнических обследований, в 1974 году 86% пахотных посевов СССР испытывали дефицит в фосфоре. В Нечерноземье этот показатель был несколько меньше – 62,3% [936]. В улучшении состояния нуждалось 80% пашни. Обеспеченность же сельского хозяйства почвозащитными средствами и средствами по повышению плодородия составляла всего около 25% от потребности [937].
Увеличение цен на технику приводило к росту себестоимости производства продукции: за период 1965-1975 гг. она выросла более чем в 1,3-1,5 раза [938], с 1980 по 1987 гг. - от 6,5 до 26,3% [873]. Общая же сумма удорожания валовой продукции превысила 54 млрд. р. [939]. Приходится согласиться с утверждением Денисовой, что «руку помощи государство протягивало лишь тогда, когда сельское хозяйство было доведено до отчаянного состояния» [цитата по 873]. Этим можно объяснить волновое реформирования аграрного сектора, когда власть то принималась кардинально менять обстановку, то топталась на месте. Периодически списывались задолженности, повышались закупочные цены, но несопоставимо медленнее, чем росли издержки колхозов и совхозов. Так, в 1972 г., по сравнению с 1965 г., сумма издержек в производстве сельхозпродукции в колхозах РСФСР возросла на 5,6 млрд. р. или на 67% [940]. А закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию подняли в среднем на 20% в 1965 г. и на 25% в 1970 г, а потом еще меньше - в 1979 г. - на 12% и в 1983 г. - на 16% [851]. Темпы роста издержек в РСФСР в 1966-1970 гг. превышали темпы роста валовой продукции в 1,4 раза, в первой половине 1970-х гг. - в 2,2 раза. Проблема ценовой эквивалентности между сельским хозяйством и обслуживающими отраслями в СССР так и не была решена. Только в период 1984-88 гг., размер ценового дисбаланса не в пользу села составил 12 млрд. рублей. [873]. Это говорило о том, что государство так и не отказалось от изъятия средств, заработанных крестьянами, только делаться это стало более завуалированными способами, через необоснованно заниженные цены на сельхозпродукцию, перераспределение средств на местах, налоги и т.д. В 1960-80-е гг. через механизм цен и систему налога с оборота, государство ежегодно изымало из доходов хозяйств от 43 до 56 млн. р. [941].
Все эти факторы вели к разорению колхозов. Число убыточных хозяйств в 1976-1985 гг., по сравнению с 1966-1970 гг., выросли более чем вдвое [942]. В конце 1980-х гг. их насчитывалось 6,5 тыс. [931]. Общая кредитная задолженность к концу 1980-х годов составила 230 млрд. руб. Государству приходилось периодически списывать с хозяйств крупные суммы долга: в 1965 г. -2 млрд. руб., в 1975 г. - 3,5 млрд., в 1978 г. - 7,3 млрд., в 1982 г. - 9,7 млрд. [918, 943, 944]. В хозяйственном отношении это вело к сокращению посевных площадей и сокращению поголовья скота. К примеру, в 1966 г. количество свиней сократилось на 58 млн., а в 1969 г. - на 49 млн. голов [945].
Во многом такое сокращение было вызвано неправильным содержанием скота. Во второй половине 1960-х гг. неприспособленных для содержания животных помещений было более 50% [873]. Только в 1969 г. из-за низких зимних температур, бескормицы, отсутствия условий содержания погибло 12 млн. голов овец [946]. Несмотря на принимаемые меры, еще в середине 1970-х гг. обеспеченность скота типовыми помещениями составляла лишь от 51 до 78% [945]. Главная причина – постоянный рост стоимости строительства производственных объектов. За период 1965-1969 гг. стоимость одного скотоместа в помещениях возросла почти в 2 раза, а для свиней и овец - в 2,7-3,4 раза [942]. В 1970-80-е гг. рост цен в сельском строительстве сохранился. Так, средняя стоимость скотоместа в помещениях для крупного рогатого скота с 1976 по 1985 г. увеличилась на 22%, свиней - в 1,5 раза, овец - в 1,4 раза [947]. В результате удорожания строительства в 1971-1975 гг. колхозам и совхозам РСФСР на непроизводственные фонды пришлось дополнительно истратить 21,6 млрд. р. [942]. Большие проблемы животноводство испытывало и из-за нехватки кормов. В 1960-80-е годы только в Нечерноземье полноценными кормами было обеспечено лишь 50-60% скота. Это вело к бесплодию животных. В том же регионе треть всех коров были яловыми, из-за чего страна ежегодно недополучала около 1 млн. тонн молока. [873]
Вот типичное письмо работника совхоза «Вперед» Московской области в газету «Сельская жизнь»: «Нет порядка у нас в животноводстве. У нас на телятнике более 800 голов, нас работает 7 человек и у каждой 57 телят. Поим вручную. Условия работы плохие, идет ведь зима, крыша как решето, тамбур завалился: кругом сквозняки. Телята часто болеют и дохнут. Воду греем сами, т.к. наши истопники зачастую пьянствуют. Молоко привозят 2 раза в неделею и то кислятину, попробуй дай малышам кислое, ведь они же как дети. Помогите нам, верите ли: приходить на работу – нет настроения, руки не поднимаются к работе» [цитата по 948].
Продолжение следует.
С предыдущей частью главы 3.8 можно ознакомиться здесь:
С предыдущими разделами книги можно ознакомиться в подборке.
