После "Белого солнца пустыни" британский учёный взялся анализировать "Седьмую пулю" и другие вестерны-истерны, созданные на среднеазиатских киностудиях. В первой части своей статьи Кристиан Амос наметил твёрдой рукой контуры того, как надо понимать советские приключенческие фильмы, посвящённые теме гражданской войны. Во-первых, говорит он, эти фильмы слишком "американские" по жанру, так как повторяют лекала Голливуда. Во-вторых, эти жанровые правила тянут за собой идеологию "превосходства белого человека над туземцами", а, значит, слова большевиков о том, что им важнее равенство и братство - лицемерие. Это пересказ вкратце, который, естественно, не передаёт всех оттенков и извивов мысли исследователя. Этой же линии автор продолжает держаться во второй половине текста, усиливая её тем, что переносит внимание на фильмы среднеазиатских киностудий. Не стану дальше забегать вперёд - читатели могут оценить аргументы Кристиана Амоса самостоятельно.
Со своей стороны, хочу поделиться общим своим впечатлением. Должен заметить, что Кристиан Амос отнюдь не уникален внутри западной академической среды по вопросу критики и обличения советских вестернов-истернов. Помню, лет двадцать общался в живую с аспиранткой другого британского университета (аспирантка, кстати, была из одной ближневосточной страны, не англичанка по происхождению). И она буквально слово в слово повторяла те же аргументы про советские вестерны-истерны: что они неполиткорректные, что в них много империализма и превосходства / господства над туземцами и так далее и тому подобное. Вместе с тем, аспирантка была настроена по отношению к русской культуре вполне положительно. Иными словами, статья Кристиана Амоса течёт в русле общепринятых подходов и умонастроений английских (и других западных) университетов. Наверное, не открою Америки если скажу, что они существуют внутри давно ставшей привычной системы идеологических установок, цель которых не познать истину, а отбросить идеологически чуждое понимание.
Как советский вестерн советизировал Голливуд
автор: Кристиан Амос (Christian Amos) – Университет Оксфорда, Великобритания / март 2017 г.
Из статьи «The Soviet Western, 1964-1982: Sovietising Hollywood»
ссылка на английский оригинал - https://www.academia.edu/34462100/The_Soviet_Western_1964_1982_Sovietising_Hollywood
“Аллах послал мне друга, и я хотел убить его!”(эпиграф)
2 часть
Снятые на студиях Центральной Азии советские вестерны показывают, как центральноазиатские кинематографисты впитывали иерархию развития, которая помещала русскость в качестве основного компонента советской идентичности выше этнической принадлежности к узбекам, казахам, киргизам и т.д. Это не значит, что советская идентичность была формой русского национализма – советские лидеры опасались угрозы со стороны русского национализма как реакционной идеологии, – скорее это говорит о том, что в рамках советской идентичности русский язык и русские культурные атрибуты являлись желательными элементами. В фильмах прослеживается связь между культурной и этнической гордостью – и недостаточным развитием советских народов. В 1970-х годах главные центральноазиатские советские киностудии "Узбекфильм", "Казахфильм", "Киргизфильм" и "Таджикфильм" выпустили массу приключенческих фильмов об эпохе гражданской войны – это Бирджит Боймерс напрямую связывает с популярностью «Белого солнца», который вышел на экраны в 1970 году. Чрезвычайно важно отметить, что эти фильмы отличаются от фильмов, снятых в 1970-м "Мосфильмом" и другими российскими студиями – в том, как изображаются нерусские. "Непокорные туземцы" в них рассказывают истории о своём собственном революционном прошлом. Они показывают антисоветских националистов в негероическом свете, как негодные образцы для подражания, как излишне привязанные к традициям и религии.
В соответствии с советской иерархией развития, позитивная большевистская модель для человека из Центральной Азии представляет собой контраст с негативной моделью этнической и культурной гордости, воплощённой националистами или сепаратистами-басмачами. Такой контраст, пожалуй, лучше всего можно увидеть через призму книги Франца Фанона «Чёрная кожа, белые маски» (1952), в которой Фанон утверждал, что колонизированные народы самоколонизировались, подтверждая белизну своего колонизатора, и отрицали своё собственное этническое и культурное наследие. Именно усвоение советской идеи иерархии развития различными советскими народами и отказ от этнической и культурной идентичности в пользу советской (хотя и включающей отдельные элементы центральноазиатской культуры) – вот что является центральным в этих фильмах.
В качестве примеров рассмотрим два фильма, характеризующие более широкие тенденции в кинематографе Центральной Азии: «Седьмая пуля» (1972) и «Телохранитель» (1979). Оба фильма созданы на "Узбекфильме" режиссером Али Хамраевым. Знакомство с фильмами Хамраева имеет важное значение для изучения центральноазиатского кинематографа в силу огромной популярности и влияния этого режиссёра во всём регионе. Для расширения тематического охвата будут также использованы примеры из других центральноазиатских советских вестернов.
В «Седьмой пуле» главный герой Максумов представлен как та же "цивилизующая сила", которую мы встречаем в вестернах, – герой, проникнутый иностранной идеологией, побеждающий дикость и неуправляемость туземцев в далеких пустынных землях. Хотя он этнический узбек, он не проявляет никаких признаков узбекства, кроме цвета кожи. Он полностью вжился в роль офицера Красной Армии, выполняющего цивилизаторскую миссию по подчинению своего собственного, менее развитого в политическом и культурном отношении народа. Его миссия состоит в том, чтобы отправиться в путешествие по пустыне и попытаться вернуть своих людей, перешедших на сторону антибольшевистского командира басмачей Хайруллы. Враг Хайрулла изображён как воплощение отсталой узбекской идентичности. Естественно, он связан с этническими и культурными корнями нации – благодаря чему он морально и политически обанкротился. И вместо того чтобы сражаться, в последний момент пытается сбежать в Великобританию со своими двумя жёнами.
Максумов выступает положительной советской моделью внутри центральноазиатской идентичности, он противостоит недостаткам высокомерного традиционалиста Хайруллы. Ему удаётся убедить своих людей в том, что их будущее сложится лучше под его личным командованием на службе Советскому государству. Мы видим группу примерно из 20 узбекских мужчин, которые пребывают в сомнениях относительно того, за какую сторону воевать. Этот момент отражает более широкие опасения узбекского общества во время Гражданской войны – выступать ли за коммунистические силы или за исламистские, националистические силы басмачей. В конечном счёте, победа Максумова, сумевшего убедить своих людей вновь посвятить себя делу коммунизма, является способом показать зрителям ту положительную роль, которую небелые советские граждане могли бы сыграть в Советском государстве.
Хамраев отвергает этническую или культурную концепцию узбекской идентичности, изображая местных деревенских жителей, с которыми сталкивается главный герой во время путешествия. Исмаил в ярости едва не убивает Максумова, перед тем, как осознаёт, что Максумов не был тем человеком, который украл его лошадь и убил его брата. Выясняется, что на самом деле его брата убил полевой командир басмачей Хайрулла, и Исмаил предстаёт другом и союзником Максумова. На следующее утро Исмаил смеётся и шутит с Максумовым о своём прошлом невежестве и вражде. Он раскрывает советско-центральноазиатский интеграционный процесс, лежащий в основе амбиций среднеазиатского вестерна: «Аллах послал мне друга, а я хотел его убить! [оба смеются]». В этой сцене Аллах благосклонно относится к отождествлению себя с коммунистами. Ярость и иррациональность узбекского сельского жителя должны быть смягчены рациональными коммунистическими идеалами Максумова, и, поступая таким образом, он превращает сельского жителя в союзника по борьбе с басмачами. Таким образом, офицер Красной Армии, обладающий превосходящей западной идеологией, способен убедить сельского жителя отвернуться от традиционной и антисоветской этнорелигиозной идентичности, пропагандируемой басмачами.
В то время как в «Седьмой пуле» критика местных уровней культурного и политического развития рассматривается через призму моральных и личных недостатков, в «Телохранителе» традиционные культурные практики откровенно высмеиваются. В центре сюжета – султан Назар, враг басмачей, попавший в плен, нам показывают его переход с большевистской охраной через степь и горы.
В какой-то момент Сайфуло, раб Назара, нарядившись в вычурную военную форму своего деда, кричит, что «мужество и храбрость моих предков вселяются в меня!». Сайфуло показан глупым в своей вере в то, что вычурная одежда может придать смелости и силы. В свою очередь эти качества большевики находят в вере в марксизм-ленинизм. Культура басмачей представлена как устаревшая и чуждая советско-узбекским ценностям. Хамраев рисует в фильме альтернативу в виде всеузбекских большевистских сил во главе с героем Мирзо. Когда новый вождь басмачей Фоттабек захватывает конвой, он устраивает бракосочетание со своей женой в форме сложного традиционного обряда. Для молодожёнов разыгрывается традиционный фарс. Басмачи пребывают в блаженном неведении, что исполнителями являются союзниками Мирзо, задумавшими представление как отвлекающий манёвр — в какой-то момент мальчик перерезает верёвки навеса, и тот накрывает басмачей. Культурные практики басмачей сводятся к символическому фарсу – их приверженность родными традиционными формами развлечений приводит к тому, что они оказываются в засаде.
Это резко контрастирует с представлением традиции в следующей сцене, когда старик Назарат жалуется на отсутствие земли из-за тирании местных басмачей. Мирзо отвечает на его социально-экономический вопрос: земельная реформа была одним из способов большевиков заручиться поддержкой крестьян во время Гражданской войны. Он говорит, что ему удастся заставить басмачей отдать старику немного земли и что старик должен поверить его “слову горца”. Подобно тому, как Хамраев взывает к “Аллаху, который ниспослал друга” в образе советского офицера Максумова в «Седьмой пуле», упоминание "слова горца" в «Телохранителе» выступает своего рода апелляцией к форме сосуществования между избирательной интерпретацией культуры Центральной Азии, с одной стороны, и героизмом коммунистических героев и их миссии, с другой.
Суйменкул Чокморов, сыгравший Максумова, также сыграл революционного капитана в фильме «Алые маки Иссык-Куля» производства студии «Киргизфиьм», в котором главный герой из революционной Красной армии пытается обезвредить банду, занимающуюся контрабандой опиума. В фильме показано, что контрабандисты больше заботятся о своём центральноазиатском наследии, и что их культурное потакание своим желаниям связано с отсутствием у них советских моральных и политических ценностей. Кроме того, фильм связан с ориенталистскими представлениями об опиуме как о части восточного декаданса и морального разложения.
Эти центральноазиатские фильмы, снятые в духе вестернов, сосредоточены на расовом конфликте в зоне фронтира (на границе) и представляют развитую цивилизацию как навязанную Советским Союзом модернизационную силу, исходящую с Запада. Американский вестерн, столь озабоченный установлением порядка белых мужчин в диких местах и среди «нецивилизованных народов», не отличается от советского кинематографа, пропагандирующего большевистские ценности как необходимый шаг к улучшению положения "менее развитых" народов Центральной Азии. Как американские, так и советские взгляды на историческое навязывание своего государства и своей идеологии народам, которые резко отличались по этническому и религиозному признаку, связаны с концепцией развития и цивилизации. Американские и советские проекты государственного строительства в далеких и «экзотических» странах и господства над их народами были формами колониализма, замаскированными под модернизацию.
Вывод
Советский проект включал в себя миссию по завоеванию умов и сердец граждан, пытался создать нового советского человека.
1 - Формирование нового типа личности, активного гражданина, приверженного советским ценностям на эмоциональном и интеллектуальном уровнях, было одной из основных целей официальной культурной политики государства. Советский вестерн в
в 1960-е и 1970-е годы предпринял попытку помочь воспитанию граждан с помощью культурной продукции, требующей баланса между развлечениями и идеологией. Эти фильмы символизируют не только влияние США на советскую культуру, но и активно демонстрируют, как этот жанр может быть использован в качестве нового способа сосуществования идеологии и развлечений. Во многих отношениях удивительное сходство между американским и советским влиянием на советский вестерн демонстрирует нам, что кинематограф – и, в частности, жанровое кино – может предложить нечто большее, чем просто выражение специфики культуры. Даже если вестерн был жанром, который всегда был “квинтэссенцией американского”.
2, он также смог адаптироваться к советскому контексту и долго оставаться популярным. Одна из проблем социалистического реализма, отмеченная Катериной Кларк, заключается в способности создать произведение, которое полностью соответствовало бы идеологическим требованиям, и при этом не было бы скучным и нечитабельным.
3 – В каком-то смысле то обстоятельство, что этими советскими вестернами можно было наслаждаться, отражает тот факт, что идеологических требований к художникам после 1953 года стало меньше, художникам было предоставлено больше свободы. Даже при Брежневе не было возврата к абсолютной строгости сталинской культурной политики. Тот факт, что эти фильмы были вестернами и были успешно советизированы, а также стали популярными, говорит о том, что культурная политика при Брежневе добилась определенных успехов в балансировании идеологии и популярности. Однако ирония заключается в том, что, хотя советским властям казалось, что эти фильмы в достаточной степени соответствуют советским взглядам на этническую принадлежность, ностальгию и героизм, на самом деле они демонстрировали некоторые общие черты между американской и советской культурой и обществом.
---------------------
другие мои статьи и переводы: Британские учёные о советских истернах-вестернах - 1 часть / Какой "Холмс" лучше? Наш против английского - 1 часть, 2 часть / Западные зрители о фильме "Человек с бульвара Капуцинов" / Кристиан из Квебека о честности и пропаганде в советском кино / Берегись стереотипов! - западные зрители о советской комедии / Есть кеце, дядя Вова! Зарубежный отзыв на "Кин-Дза-Дзу" / Будет ли киномузыка снова великой? / Что шпионы ЦРУ думают о разведчике Штирлице - 1 часть, 2 часть, 3 часть / Алхимические начала Андрея Миронова / Что значит "родное кино"? / Советский "Том Сойер" в Америке / Как сильно мы любим постсоветских актёров / и т.д. - - вознаградить за публикацию: моя карта Сбербанк - 4817 7602 8381 4634 - Или здесь https://yoomoney.ru/to/410011142676475