Американский резидент ЦРУ в Москве был удивлён и встревожен публикацией романа «Семнадцать мгновений весны» в 1969 году. Даже не всего романа, а отрывками из него, о чём и сообщал в своём донесении в штаб-квартиру в Лэнгли. Об этом рассказывает в своей статье Эрик Йенс — заведующий кафедрой транснациональных проблем в Колледже стратегической разведки Национального разведывательного университета (США). Его статью, посвящённую феномену Штирлица в советской и российской культуре, я публикую ниже. Автор, прямо скажем, не из простых смертных. И публикация не в каком-то заштатном журнале, а, позволю себе такую шутку, в журнале «в штатском».
Издаваемый в США журнал «Studies in Intelligence» объединяет профессионалов, связанных с разведывательной деятельностью (считайте с ЦРУ). По сути, это ведомственное издание, отдельные выпуски которого (или, точнее дайджесты) можно найти в открытом доступе, если, конечно, задаться целью и поискать. Статья Эрика Йенса меня заинтересовала тем, как автор пытается реконструировать культурный и политический контекст, связанный с выходом знаменитого романа Юлиана Семёнова и, затем, ещё более знаменитой экранизации. Статья большая, с массой подробностей и отступлений (отдельные примечания я вынес из сносок внутрь основного текста). И, главное, как мне показалось, в ней сквозит неподдельное восхищение автора, смешанное с ревностью: у русских есть разведчик Штирлиц – феномен, влияние которого трудно переоценить, и равных ему в Америке нет. Эрику Йенсу тоже, наверное, хотелось, чтобы на образ его корпорации полвека работал выдуманный шпион с не меньшей по силе харизмой, чтобы о нём слагались анекдоты и пелись песни, чтобы с той же убедительностью он транслировал американскую точку зрения…
Свою статью о вымышленном советском разведчике Эрик Йенс опубликовал в 2017 году, снабдив текст всевозможными отсылками к публикациям журналистов, культурологов и киноведов, в том числе российских или бывших советских. Он неплохо изучил историю вопроса, не забыв, естественно, о своей идеологической миссии. Молодые курсанты ЦРУ, на мой взгляд, должны выразить автору статьи благодарность за погружение в тему, за пристальное изучение «русского вопроса». Иное дело, что идеологическая заданность статьи Эрика Йенса неизбежно искажает восприятие «феномена Штирлица» - то, как он в большинстве знаком нам.
Сегодня вашему вниманию – перевод первой части статьи Эрика Йенса. Статья, повторюсь большая, пришлось разделить на части, но она заслуживает того, чтобы прочесть её целиком. Однако сначала – перевод того самого донесения резидента ЦРУ из Москвы, о котором упоминает автор. Фотокопию этого донесения Йенс публикует вместе со статьёй.
Секретно
Семёнов, Юлиан. «Семнадцать мгновений весны».
Москва, КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА, 28, 29, 30, 31 января и 1, 2 февраля 1969 г.,
стр. 6, 4, 4, 3, 3 и 3 соответственно.
Отрывок из нового романа указанного автора с тем же названием, где рассказывается о разведывательной операции Максима Максимовича Исаева, полковника советской госбезопасности. Выполняя свою секретную миссию, Исаев якобы саботировал переговоры, которые Аллен Даллес вёл с немцами в Берне, Швейцария. Также говорят, что Исаев был в контакте с католическим священником Шлагом, профессором Плейшнером, бывшим канцлером Германии Брюнингом и шефом гестапо Мюллером. (Сообщается, что книга, на которой основана эта статья, будет опубликована в Москве в конце 1969 года.)
Эта история, по всей вероятности, является вымыслом, поскольку анализ и проверка не подтверждают утверждения о предполагаемом проникновении Исаева в РСХА до уровня, с которого он мог видеть МЮЛЛЕРА.
Однако, поскольку это может вызвать путаницу и стать источником ложного подтверждения, это донесение необходимо поместить в раздел 201 Генриха МЮЛЛЕРА,
201-742896
•Re ОБВИНЕНИЯ ПРОТИВ МЮЛЛЕРА
Автор: ЮЛИАН СЕМЕНОВ.
РАССЕКРЕЧЕНЫ И ОПУБЛИКОВАНЫ ЦЕНТРАЛЬНЫМ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫМ УПРАВЛЕНИЕМ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОМ О РАСКРЫТИИ ВОЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ НАЦИСТОВ, ДАТА 2000 /первая дата зачёркнута/ 2008
Шпионская беллетристика времён холодной войны в русской популярной культуре: от подозрения к принятию через «Семнадцать мгновений весны»
автор: Эрик Йенс (Erik Jens) - Национальный разведывательный университет, США / специально для журнала «Studies in Intelligence (Исследования по разведке)», Vol 61, No. 2 (Extracts, June2017). - - /перевод Александра Седова/
Введение
В 1972 году в штаб-квартиру ЦРУ поступил секретный документ, в котором говорилось о фрагменте романа, опубликованном в «Комсомольской правде» в январе и феврале 1969 года. В отрывке упоминалась предполагаемая операция советской разведки в начале 1945 года, в ходе которой "полковник Исаев" успешно "саботировал" переговоры, которые Аллен Даллес (Управление стратегических служб) вёл с немцами в швейцарском Берне. Согласно сообщению, Исаев также встречался с двумя высокопоставленными немцами, "канцлером Брюнингом" и "шефом гестапо Мюллером". Далее автор донесения приходил к выводу, что отчёт был "по всей вероятности, сфабрикован", хотя переговоры с участием Даллеса действительно велись, но из предосторожности автор донесения рекомендовал поместить бумагу в досье Генриха Мюллера в архиве ЦРУ, где она пролежала, по крайней мере, до 2008 года, пока не была рассекречена. Как оказалось, этот эпизод не был ни реальной операцией, ни "фальсификацией", а был кратким изложением эпизода из советского шпионского триллера под названием «Семнадцать мгновений весны», который впоследствии стал одним из самых популярных и долговечных телевизионных мини-сериалов в СССР.
То, что аналитики американской разведки могли принять произведение советской шпионской литературы за достоверные разведданные, много говорит о том, насколько непрозрачна была советская массовая культура для западных наблюдателей на всём протяжении холодной войны и даже после неё. В течение полувека самым популярным и почитаемым героем русской шпионской литературы остаётся полковник Максим Максимович Исаев – у себя на родине он знаком буквально каждому под своим рабочим псевдонимом Макс Отто фон Штирлиц, или просто "Штирлиц", – герой нескольких романов советской эпохи, но более всего известный благодаря телевизионному мини-сериалу 1973 года «Семнадцать мгновений весны». Сериал был создан по заказу тогдашнего главы КГБ Юрия Андропова, чтобы укрепить репутацию профессии разведчика, и получил оглушительный успех сразу после премьеры. До самых 1990-х годов ежегодный показ этого сериала оставался главным событием популярной культуры у советских зрителей.
Не исключено, что «Семнадцать мгновений весны» сыграли свою роль в возвышении Владимира Путина. На своей первой работе после отставки из КГБ в 1991 году Путин, тогда чиновник администрации Санкт-Петербурга, снялся в местном документальном фильме, воссоздав в роли "Штирлица" знаковую сцену из сериала. Этот эпизод ознаменовал "выход" Путина в свет как бывшего разведчика и помог начать ему политическую карьеру. А уже в следующем десятилетии СМИ обожали сравнивать его со Штирлицем, что не могло не способствовать выдвижению его на пост президента России в 2000 году. Таким образом, Владимир Путин, как и Шварценеггер, проделал путь от вымышленного персонажа до политического руководителя.
И всё же Штирлиц, "один из центральных персонажей советской [и современной российской] массовой мифологии", остаётся почти неизвестным за пределами бывшего Советского Союза. Для историка разведки предыстория и постановка «Семнадцати мгновений весны» дают ценное представление о том, как россияне, исходя из своей национальной истории и темперамента, относятся к разведывательной деятельности как к предмету художественной литературы.
Советская шпионская беллетристика перед холодной войной
В Советском Союзе конца 1940-х и 1950-х годов шпионаж как жанр художественной литературы не вызывал особой симпатии у читающей и кинематографической публики. Отчасти это было результатом культурных связей царской России с европейским высшим обществом. С 17-го века русская политическая, культурная и литературная жизнь тесно переплеталась с французской; эта связь укреплялась на протяжении 19-го столетия и сохранялась до момента, пока появление Советского Союза не прервало, по крайней мере официально, большую часть западного влияния. Таким образом, презрение европейской литературы 19-го века к вымышленным "шпионам" сохранялось в русской литературе и общественном мнении гораздо дольше, чем на Западе. А на рубеже 20-го века многолетние махинации с "печально известным делом Дрейфуса", сфабрикованное лживыми офицерами французской разведки, привлекли внимание российских читателей и помогли укрепить их представление о "разведке" как о порочном и, в лучшем случае, неизбежном зле.
а) - Одним из немногих романов 19-го века, непосредственно посвященных разведчикам, оказался «Шпион» американского писателя Джеймса Фенимора Купера, который был написан в 1821 году и в котором рассказывалось о шпионаже во время войны за независимость. Купер приложил все усилия, чтобы убедить читателя, что даже если герой шпионит, он, тем не менее, человек достойный, ничем не хуже солдата.- / Бретт Ф. Вудс, "Революция и литература: новое прочтение «Шпиона» Купера» - Brett F. Woods, "Revolution and Literature: Cooper's The Spy Revisited."
б) - В 1894 году офицеры французской разведки – как впоследствии было доказано – обвинили армейского капитана и еврея Альфреда Дрейфуса в государственной измене. На протяжении всего судебного процесса и последующего заключения на острове Дьявола и до его окончательного оправдания (на фоне разоблачений антисемитизма и прочего вероломства французских военных), «дело Дрейфуса» было, пожалуй, первым мировым (или, по крайней мере, общеевропейским) скандалом в СМИ. Этот скандал, к слову, способствовал становлению шпионского жанра, по крайней мере, в Западной Европе, как вида популярной художественной литературы.
Вместе с ним появились соответствующие антигерманские обличительные сочинения ("иеремиады"), замаскированные под популярную литературу романистов Эрскина Чайлдерса и Уильяма Ле Кё, которые сделали шпионский триллер неотъемлемой частью английского литературного ландшафта. Но ни «Ким», этот ключевой роман о шпионаже времён Большой игры, ни более поздние произведения Т. Э. Лоуренса не произвели на русскую публику того же неизгладимого впечатления и не имели аналогов ни в России, ни в Советском Союзе. Лоуренс, к слову, если и не был первым британским «политиком», надевшим туземный наряд, но, во всяком случае, был первым, кто придал разведывательной деятельности гламур беллетристики, представившись при всех регалиях английской прессе как "Лоуренс Аравийский".
Ранний период самого Советского Союза породил второй, более непосредственный и очевидный источник культурной антипатии россиян к шпионажу как жанру развлечения. К началу холодной войны "разведка" в коллективной памяти россиян означала шпионов, информаторов и тайных убийц, начиная с первых лет революции и заканчивая периодом чисток, кульминацией которых стал Большой террор середины 1930-х годов. К тому же, советская разведка вышла из Великой Отечественной войны со скромным багажом масштабных разведывательных или контрразведывательных подвигов, если таковые вообще имели место.
Напротив, американские и британские разведывательные и контрразведывательные службы военного времени внесли решающий, драматический и широко разрекламированный вклад во взлом немецких и японских шифров и иным образом помогли военному разгрому держав Оси на суше и на море. Советская разведка не могла похвастаться столь значительным вкладом в изнурительную войну своей страны на истощение против немецких захватчиков. То ли из-за недостатка воображения, то ли из-за отсутствия возможностей советские шпионы никогда не проводили операции с драматизмом, присущим таким британским операциям, как "Double Cross (Двойной крест)" или "Mincemeat (Мясной фарш)". Примечательным исключением стала "Красная капелла" – известная, но, в конечном счёте, разгромленная, советская агентурная сеть в Европе в начале 1940-х годов. Правда, в основном "Красная капелла" занималась вредительством на немецком военном производстве и промышленных объектах. Ни одна из известных нам операций советской разведки не спасла столько жизней союзников и не была столь же ценной для возможной победы, как, например, расшифровка американцами в 1942 году сообщений японских военно-морских сил для определения местоположения флота противника и разгрома его у Мидуэя.
а). - По мнению большинства историков разведки, "Мясной фарш" был британской операцией по дезинформации, в ходе которой труп бродяги переодели в форму британского офицера, снабдили фальшивыми документами и выбросили в море. Расчёт строился на том, что испанцы найдут тело и передадут найденные документы немцам, чтобы помочь им подготовиться к вторжению – в ложно указанном месте. А в ходе операции "Двойной крест" британская разведка воспользовалась расшифровкой немецких донесений "Энигмы", и в результате захватила, а затем перевербовала всю немецкую разведывательную сеть в Англии, которая оставшееся время войны действовала уже против немцев. Подробнее об этом читайте в книге Роберта Каудена «Операции УСС с двойными агентами во время Второй мировой войны», в журнале "Studies in Intelligence", том 58, №. 2 (Июнь 2014).
Ещё одним существенным препятствием на пути появления вымышленных героев-разведчиков была одержимость русских обороной. Так сложилось задолго до появления СССР, но Советский Союз даже в художественной литературе нельзя было изобразить как агрессора; его могучие вооруженные силы и службы безопасности были созданы исключительно для защиты людей. Но шпионаж, по определению, это то, что государство делает в первую очередь в отношении других государств и обычно на их территории. Действительно, само название контрразведывательной организации сталинской эпохи с аббревиатурой "SMERSH" означало "смерть шпионам". Учитывая все препятствия — историческое презрение к шпионажу, воспоминания о терроре и отсутствие вдохновляющего драматизма в реальной истории советского шпионажа, — советская “шпионская” литература в начале холодной войны была сосредоточена не столько на традиционном тайном шпионаже, сколько на военных разведчиках или полевой разведке, которые, несомненно, были частью советской военной машины, спасшей родину в Великой Отечественной войне. Таким образом, большинство советских фильмов и книг, связанных с разведкой, были оформлены как “исторические” или “приключенческие”, а их шпионские сюжетные ходы изображали разведывательные патрули Красной Армии или, возможно, внутреннюю контрразведку – всё это идеально подходило для периода Великой Отечественной войны.
Например, главной задачей СМЕРШа была борьба с немецкими военными на советской территории. Герои таких историй, как правило, трагически погибали. Ни в советских, ни в более поздних российских фильмах о войне обычно не было счастливых финалов. Те немногие герои-разведчики, которые появлялись на страницах или экранах в послевоенные годы, должны были быть свободны от налёта сталинских репрессий. Одним из решений было сделать вымышленного шпиона офицером НАТО, который видит в партии и плохие и хорошие стороны, как в популярном шпионском фильме «Ошибка резидента» 1968 года.
В российской шпионской литературе середины и конца 1960-х годов, постепенно набиравшей обороты, если герой не симпатизировал Западу, то, скорее всего, он участвовал в Великой Отечественной войне («единственный раз в советской истории, когда интересы народа совпали с интересами государства», - *цитата Игоря Померанцева) или даже в большевистской революции.
Переломным моментом в преодолении популярного в советском обществе презрения к шпионским сюжетам стало назначение в 1961 году Владимира Семичастного главой КГБ (он занимал этот пост до 1967 года). Семичастному было всего 37 лет, когда он стал руководителем КГБ, и он почти ничего не помнил о Терроре, но достиг призывного возраста в конце Великой Отечественной войны и попал тогда в действующую армию. Для того, чтобы поправить репутацию своего ведомства, Семичастный анонимно написал статью для “Известий", в которой заверил читателей, что «множество молодых партийцев и комсомольцев служат в настоящее время в КГБ, и никто из них не принимал участие в репрессиях против невинных советских людей во времена культа личности Иосифа Сталина [фраза была выделена курсивом]». На протяжении всего срока пребывания в должности Семичастный не только поддерживал позитивный имидж чекистов, созданный литературой, но и работал над популяризацией подвигов ранее неизвестных, а прежде и официально отрицавшихся, офицеров советской разведки. «Во время работы Семичастного в КГБ и после Кремль стал превозносить таких офицеров советской разведки, как Рудольф Абель, Ким Филби и Рихард Зорге».
а) - Абель был арестован в Соединенных Штатах и в конечном итоге обменян на захваченного пилота U-2 Гэри Фрэнсиса Пауэрса; Филби, один из "Кембриджской пятерки", нанес огромный ущерб британским и американским спецслужбам своей работой на КГБ; и Зорге, один из самых известных и почитаемых советских деятелей военного времени, был офицером разведки, схвачен и в конце концов казнён японцами, так как Сталин отказался признать его "nashi" (в тексте слово «наши» набрано латиницей, - прим. А.С.).
Реакция Советского Союза на взлёт Джеймса Бонда
В конце 1950-х и 1960-х годах по другую сторону железного занавеса романы Яна Флеминга о Джеймсе Бонде набирали всё большую популярность. Серия фильмов о Бонде, начавшаяся в начале 1960-х годов, вывела агента 007 в мировую культурную стратосферу, поставив вровень с Coca-Cola и Микки Маусом. Кремль позаботился о том, чтобы Бонд был разгромлен на страницах "Комсомольской правды" (небезосновательно) как «живущий в кошмарном мире, где законы пишутся под дулом пистолета, где принуждение и изнасилование считаются доблестью, а убийство – забавным трюком». Однако в частном порядке советские лидеры были хорошо осведомлены о пропагандистской ценности Бонда для Запада и об отсутствии в России столь же харизматичного героя, который мог бы взволновать и вдохновить социалистических читателей... (...)
-- Читать продолжение - 2 часть
-------------------
другие мои статьи и переводы: "На задней парте" - угарные мультики, очевидные и невероятные / Испанский марксист о "национальной бомбе", заложенной под СССР /Немецкий профессор о Штирлице / "Yes, превосходно!" - американский зритель о "17 мгновениях весны" / Штирлиц под колпаком у западного зрителя / Опасный Штирлиц: западный журналист о "17 мгновениях весны" / О Штирлице бедном замолвите слово / Игорь Масленников, режиссёр "Шерлока Холмса", так и остался неразгаданным / Будет ли киномузыка снова великой? / Кристиан из Квебека: "Как понять советскую кинофантастику?" / Что значит "родное кино"? / и т.д. -- -- вознаградить за публикацию: моя карта Сбербанк - 4817 7602 8381 4634 - Или здесь https://yoomoney.ru/to/410011142676475