"Рассказывать внучке или нет" всё утро думала Клавдия Петровна. Если бы не развод Вероники, ни за что бы не рассказала, а так — можно, — решила пожилая женщина.
— Ну что, бабуль, продолжишь? — Вероника сняла пальто и прошла на кухню.
Клавдия Петровна сидела за столом, надев свои старые очки, и сосредоточенно вязала, считая петли.
— А ты что так рано? — спросила она, не поднимая глаз от вязания.
— Да не терпится, — Вероника улыбнулась, усаживаясь напротив. — Ты же обещала рассказать, как мама квартиру получила.
— Ладно, так и быть расскажу. Только об этом тебе мама точно не расскажет. Так что держи язык за зубами.
Вероника подняла брови и отставила чашку.
— О чём это ты, бабуль?
Клавдия Петровна на секунду прищурилась, будто обдумывала, стоит ли продолжать. В комнате воцарилась тишина, только старые часы монотонно тикали на стене.
— На чем мы остановились? Твоя мама уже ждала тебя и ей посоветовали фиктивно развестись, чтобы поставили на очередь, так? Ну и в итоге она получила квартиру.
Клавдия Петровна усмехнулась.
— Но это только часть истории. Видишь ли, есть кое-что, о чём она никому не говорила.
Вероника замерла:
— И что случилось, бабуль?
— Не спеши, — бабушка медленно поднялась и подошла к окну. — Это было осенью 1983-го года. Тогда твоя мать стояла перед самым важным выбором в своей жизни...
***
— Сергей, ну сколько можно ждать? — Люба сидела за кухонным столом, глядя на старые обои, которые давно надо было сменить, но мысли о ремонте казались сейчас такими далекими. — Очередь не движется. Полина уже к нам не хочет возвращаться. Мы потеряем её!
Сергей, сидевший напротив с газетой в руках, вздохнул и опустил взгляд.
— Люб, ну что я могу сделать? Мы уже даже развелись ради этого. Сейчас только блат поможет, все свои квартиры получают первыми. Остаётся только ждать.
— Ждать? — голос Любы дрожал от сдерживаемого гнева. — Да сколько можно ждать? Полина мне вчера звонила, опять спрашивала: "Мам, когда ты приедешь?"
— Она не понимает, что это временно, — Сергей отложил газету в сторону и потёр лоб. — Мы же ради неё стараемся. Ради Вероники тоже. Ты думаешь, мне это нравится?
Люба встала и начала ходить по кухне.
— Полина живет в Подмосковье с бабушкой и дедушкой, а Вероника здесь. Я разрываюсь между двумя домами, Сергей! Одной по телефону обещаю, что скоро приеду, другой тут на ночь сказки читаю. Это не может так продолжаться.
— Что ты предлагаешь? — в голосе Сергея послышалась усталость. — Мы сделали всё, что могли. Развелись, ребенка второго родили, на очередь встали. Но ты сама видишь, очередь не движется.
— А если нам придётся ждать ещё десять лет? — Люба остановилась, глядя прямо на него. — Помнишь Веру? Они тоже так развелись ради квартиры. И что? Прождали больше десяти лет. У её мужа в итоге сердце не выдержало от этих постоянных нервов.
Сергей замолчал, аналогия ему не понравилась.
— Полина отдаляется от нас. Ты видишь это?
— Да вижу, — Сергей откинулся на спинку стула. — Но что нам ещё остаётся делать? Нет у меня связей.
Люба подошла к окну и посмотрела на двор, где дети играли в песочнице. Раньше она мечтала, что две их дочки будут вместе лепить куличики, но теперь Полина лишь изредка приезжала, да и куличи уже давно не лепит.
— Полинка не хочет возвращаться, потому что уже привыкла у Клавдии Петровны, — Сергей продолжил, вставая с места. — У нее там школа, друзья, ей хорошо.
— А ты знаешь, как она скучает по дому? — резко обернулась Люба. — Как ей не хватает мамы с папой?
Он развёл руками.
— И что я должен сделать? У меня нет волшебной палочки. Очередь рано или поздно подойдёт. Мы в таком положении, что можем только ждать.
— Григорьевы внизу тоже фиктивно развелись и ждали квартиру больше десяти лет. И в результате развод, хоть и фиктивный, стал настоящим, а дети выросли, так и не увидев нормального дома. — Вздохнула Люба и продолжила:
– Твоя мать так и не уехала! Она сидит у нас на шее, а ты её защищаешь каждый раз, когда я пытаюсь сказать хоть слово!
– Мама старая, ей тяжело, – сухо ответил Сергей, убирая тарелку в сторону.
– Конечно, тяжело! – Люба издала короткий, нервный смешок. – Ей тяжело настолько, что она контролирует всё в нашем доме. Ты разве этого не видишь?
Сергей тяжело вздохнул, потёр лицо руками и встал из-за стола.
– Люба, – начал он устало. – Что ты хочешь, чтобы я сделал? Выгнал её на улицу? Мы и так развелись, чтобы получить квартиру. Что ещё?
Люба закрыла глаза и постаралась успокоиться, но эмоции накатывали волной.
– Я хочу, чтобы мы жили как семья. Только ты, я и наши дети. А не твоя мать, которая всем управляет, пока Полина растёт в Подмосковье, забывая, что у неё есть родители. Надо что-то делать.
Сергей бросил на неё быстрый взгляд.
– И что ты предлагаешь? Ты хочешь взятки давать? Люба, мы не такие люди.
– Не такие, – повторила Люба, опустив глаза. – Но может, мы уже не можем себе позволить такими оставаться?
Сергей ничего не ответил. Он знал, что они зашли в тупик, и вопрос лишь в том, сколько ещё они выдержат, пока этот тупик не разрушит их отношения окончательно.
— Обсудим вечером, ладно?
Люба закрыла лицо руками.
Так продолжаться не может.
***
Люба сидела в маленьком кафе, глядя на чашку чая. Напротив сидела её подруга Лариса, человек, с которым Люба могла быть полностью честной.
Встретились они с единственной целью — Любе нужно было выговориться.
— Ну что, рассказывай, — Лариса прислонилась к спинке стула, потягивая кофе. — Ты вся на нервах, что-то не так?
Люба закусила губу, не зная, с чего начать. Она не могла делиться этим с Сергеем — да и матери говорить пока тоже не хотела. Но и держать всё это в себе было выше сил.
— Ларис, ты знаешь, у нас с квартирой всё ещё никак, — начала она осторожно, стараясь не поднимать глаз. — Мы в отчаянии, думаем, что всё бесполезно.
— Так, это я помню. Что-то случилось? — Лариса насторожилась, явно чувствуя, что за словами подруги скрывается нечто важное.
Люба вздохнула и сжала руки в замок на коленях.
— Платон Геннадьевич… — она замолчала, не зная, как дальше говорить. — Он предложил помочь с квартирой.
— Платон? — Лариса прищурилась. — Твой начальник? Ну, и как он собирается помочь? Вряд ли просто так, верно?
Люба кивнула, чувствуя, как напряжение нарастает в груди.
— Он попросил остаться вечером. Типа "обсудить", — голос её дрожал. — Но ты же понимаешь, что это значит…
Лариса нахмурилась, явно понимая, о чём идёт речь.
— Люба, ты серьёзно об этом думаешь? — подруга выпрямилась, отодвигая чашку в сторону. — Ты же понимаешь, это не просто деловая встреча. Такие "обсуждения" всегда что-то значат.
— Я знаю, знаю, — Люба в отчаянии тронула виски, словно пытаясь прогнать тяжёлые мысли. — Но я не знаю, что делать. Мы уже три с лишним года сидим в этой тесноте с Вероникой, Полина к нам даже не хочет возвращаться. И тут шанс, реальный шанс получить квартиру, Ларис. Я не могу просто взять и отказаться!
— Шанс? — Лариса склонилась к ней, тихо, но с твёрдостью в голосе. — Это ловушка, Люба. Ты вспомни Ленку. Она тоже думала, что раз нашлись «помогаторы», то всё хорошо будет. А в результате муж узнал, а «помогатор» своё получил и был таков. И что? Жизнь разрушена.
Люба сглотнула, это было то, чего она больше всего боялась. Она помнила Лену и её историю. Но ведь у неё другая ситуация, не так ли?
— Мда, если Сергей узнает, то он никогда не поймет…
Лариса тяжело вздохнула.
— И правильно сделает. Ты разве сможешь смотреть ему в глаза? Или скажешь, что это просто ради семьи? Люба, такие вещи никогда не заканчиваются хорошо. Ты что, готова поставить всё на кон?
Люба прикрыла лицо руками, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Всё это казалось ей невыносимым. Она не знала, что делать. И не знала, что сказать Платону Геннадьевичу.
***
Бабушка замолчала.
— Бабушка, ну а дальше-то что? — Вероника настойчиво смотрела на Клавдию Петровну. — Встретилась мама с этим… как его там… Платоном Геннадьевичем? Папе-то рассказала?
Клавдия Петровна, будто смакуя каждый момент, откинулась на спинку стула и взяла в руки чашку.
— По официальной версии, — начала она, глядя куда-то в сторону, — ни с кем она, конечно, не встречалась.
— Но… — Вероника нетерпеливо подалась вперёд, словно ожидая раскрытия какой-то великой тайны.
Клавдия улыбнулась хитро, словно старая лиса, которая знает, где спрятана добыча, и медленно продолжила:
— Дело в том, внученька, — она сделала паузу,— что через полтора года твоей маме дали новую квартиру. И не где-то там на задворках, а рядом с метро, в хорошем районе. Для 1985 года это было великим достижением.
Вероника замерла.
— Ты это серьёзно?
— Вот видишь, как жизнь поворачивается, — Клавдия кивнула с загадочной улыбкой. — Все думают, что знают всю правду. А правда… — она сделала паузу, наслаждаясь моментом. — Правда — она разная. Да и квартира не даётся даром.
— А мама что? — спросила Вероника, глаза её блестели от любопытства. — Что она тогда говорила? Ведь они с папой тогда уже были…
— Так они же фиктивно в разводе были, ага, — Клавдия закончила за неё, качая головой. — Официально-то они не были женаты. Так что, внученька, дело тут тонкое. Было или не было... Права она была или нет…не нам судить. Только ты смотри, языком-то не болтай! Пусть так и останется секретом.
Вероника нахмурилась, пытаясь всё это осмыслить.
— Так что у тебя там с твоим недомужем, а? — Клавдия посмотрела прямо в глаза внучке, словно бросая вызов. — Что решать будем?
Вероника не сразу нашлась, что ответить. Она еще не отошла от бабушкиной семейной истории.
— Мы с мамой думаем к вам с дедом прийти в выходные, обсудить.
— Ну так и я о чём, — подхватила Клавдия. — Может, и тебе надо начать действовать? По-своему, а?
— Мама сказала: «Жизнь сама накажет его». — Вероника посмотрела на бабушку задумчиво. — А ты что думаешь?
Клавдия Петровна усмехнулась:
— А вот это мы обсудим в выходные. Заодно расскажу тебе другую историю, что бывает, когда пускаешь жизнь на самотёк…
