— Слушай, Ваня, а ты помнишь, как мы с тобой познакомились? — проводив внучку, Клавдия уселась в кресло.
Иван отложил газету и улыбнулся, будто бы давным-давно знал, что этот разговор наступит.
— Конечно помню. А как не помнить-то? В поезде познакомились.
— Да не ври, помнит он! — Клавдия рассмеялась, отмахивалась от балагура. — Ты ведь тогда за Нюркой увивался, уж она так старалась. Ей-богу, всё пыталась тебя к себе привязать.
Иван слегка покраснел.
— Ну, может, и за Нюркой увивался, — согласился он, но тут же добавил: — Да только ты у меня с самого начала в голове сидела. Разве я мог тебя не заметить? Как ты тогда на меня посмотрела в тот первый день у Нюрки в огороде...
— Да какой там день, Ваня! Ты ведь ко мне только после полугода поглядываний пришёл! — перебила его Клавдия. — А потом мне Нюрка начала рассказывать про тебя:
"Клавка, Ваня-то мой…»
А я ей ответила: "Да не твой он давно, ты его просто не отпустила ещё". А она мне тогда...
— Что она тебе сказала? — заинтересовался Иван, приподняв бровь.
— Сказала, что зря я с тобой связываюсь. Будто ты никудышный, да ещё и без работы, — Клавдия покачала головой. — А я ей в ответ только одно: "Время покажет, Нюрка". Вот так и вышло.
А теперь глянь на нас — и дом у нас, и квартира, и две внучки чудесных.
— А с Нюркой, знаешь, после того, как я тебя у неё увела мы десять лет не общались даже. Так что вот, видишь, Ваня, из-за тебя подруги лишилась.
Иван отложил газету совсем, сел ближе к ней.
— Клав, если бы ты знала... Я ведь тогда каждый вечер думал: что за счастье мне выпало? Сначала вроде бы и не понял, что всё уже решено, а потом... как только понял — больше никуда не смотрел. Ты для меня всегда была первой, просто я долго это понимал.
Клавдия улыбнулась, тихо поглаживая его руку.
Как вспомню Нюркины выдумки, так аж смех берёт, — Клавдия покачала головой, чуть прищурив глаза, словно снова видела перед собой те далёкие дни. — Ты представляешь, она всем на деревне рассказывала, будто ты ей уже предложение сделал! Я тогда чуть со стула не упала, когда это услышала.
Иван откашлялся, будто собираясь что-то сказать, но передумал.
— Ну, знаешь, она хитрая была, — наконец выдавил он. — Но я её никогда всерьёз не воспринимал, Клав. Ну, может, только чуть-чуть, в начале. Она тогда как липучка — везде со мной, везде рядом.
Клавдия хмыкнула, скрестила руки на груди и посмотрела на мужа с явной усмешкой.
— Конечно, конечно. Не воспринимал, говоришь. А чего ж ты тогда её по деревне за руку водил? Народ-то не слепой, видит, кто с кем.
— Клав, — Иван потянулся к ней, словно пытаясь сгладить углы. — Да не было там ничего серьёзного. Ты ж понимаешь, я к тебе с первого дня приглядывался. А она... ну, Нюрка. Ей что? Она ж знала, что я её не люблю.
Клавдия насупилась, вспоминая, как те слухи о свадьбе с Иваном начали расползаться, как сплетни ползли из одного конца деревни в другой. Вдовы в магазинах переглядывались, а молодые девки только и ждали, когда же будет праздник.
— Ага, не любил... — она вздохнула. — А мне-то что тогда оставалось? Вся деревня уже обсуждала вашу "свадьбу", а я сидела дома и думала: неужели он правда ей предложение сделал? Она ж чуть ли не по всему посёлку афиши развесила, чтобы все знали, что Иван Кузьмич замуж берёт.
***
Я хочу про другое тебе рассказать. Точнее даже так: сделать длинное запоздалое признание, — начал Иван. - Прости, что раньше не рассказал. — Помнишь Витьку? — Тот, что за тобой из-за забора постоянно подглядывал.
Клавдия усмехнулась.
— Как же не помнить. Глазами стрелял, — ответила она, закатывая глаза. — Смешно было, да и только. Бегал вокруг, как привязанный.
Иван покачал головой, вспоминая.
— Тебе смешно было, а мне совсем нет, — буркнул он. — Он ведь однажды так разозлился, что наш забор поломал. Помнишь, мы его только покрасили, а он ночью пришёл и сломал пару досок. От злости, что к тебе не подкатил.
Клавдия резко повернулась, вскинув брови.
— Это он? Я всё гадала, кто это мог быть. Ты тогда сказал, что, мол, ветром снесло.
— Ветром, ага, — усмехнулся Иван. — Только ветра того я потом сам поймал. Как-то вечером выскочил на улицу, и там этот Витька снова мельтешит, рядом с забором крутится. Ну, я его за шкирку и оттащил. Накостылял как следует.
Клавдия удивлённо смотрела на него, словно первый раз слышала эту историю.
— Вот это да! И ничего мне не сказал, — фыркнула она, качая головой. — И забор починил тогда тоже сам, молча.
— Да чего там говорить-то было? — махнул рукой Иван. — Не хотел, чтобы ты переживала. Пусть думает, что ветер.
Они рассмеялись, и Клавдия вздохнула, вспоминая те времена. А Иван внезапно посерьёзнел, слегка понижая голос.
— А вот один секрет я хранил долгие годы, Клав. И, пожалуй, пора тебе признаться.
Клавдия нахмурилась.
— Какой ещё секрет, Иван?
Он чуть откинулся на спинку кресла, задумчиво смотря в окно, словно пытался собрать мысли воедино.
— Помнишь тот вечер, когда ты из города вернулась, а я тебя встретил с цветами?
— Конечно, помню. Ты тогда такой романтик был, — ответила она с лёгкой улыбкой.
— Так вот, те цветы… Я их не сам купил. Витька же тогда вокруг тебя крутился, и мне это уже невмоготу стало. Он как раз букет притащил, хотел тебе вручить. Ну, я его и перехватил.
Клавдия замерла, не веря своим ушам.
— Что-о? Букет был от него?
— Да, но я тогда решил: пусть будет от меня, а не от этого проходимца. Ну и поговорили тогда мы с ним по-мужски. Витёк сказал, что хочет предложение тебе сделать.
И если бы не это его признание, я, наверное, еще долго бы не предложил тебе расписаться.
Клавдия открыла рот, потом захлопнула, удивление на её лице сменилось смехом.
— Вот ты даёшь, Иван! Столько лет прошло, а ты мне только сейчас это говоришь? Да уж, интриган! — засмеялась она. — Надо же!
— Знаешь, Клава, — Иван посмотрел на жену и снова нахмурился. — Это только начало моего признания. Витька на этом не успокоился…
Клавдия напряглась:
— Что ты имеешь в виду? Ты же говорил раньше, что он особо и не лез…
— Витька, видимо, решил мне по-другому навредить. Через неделю на заводе начались странности. Появились слухи, что я, мол, замешан в краже деталей.
Клавдия побледнела, глаза её расширились от ужаса.
— Как это в краже? Ты?
— Ну да, я, — с горечью ответил Иван. — Кто-то украл детали с нашего цеха, а тут как раз Витька предъявил доказательства. Заявил, что видел, как я выходил с завода поздно ночью, хотя я тогда вообще до ночи не задерживался.
Клавдия схватила его за руку.
— Господи, Иван, а что потом?
Иван вздохнул, опустив взгляд.
— Меня вызвали к руководству, конечно. Завод-то у нас строгий, не понаслышке знаешь. Каждая деталь на вес золота, особенно в такое время. Если бы доказали, что я что-то взял, мог бы загреметь на годы.
Клавдия потрясла головой, как будто пытаясь отогнать эту мысль.
— И что ты сделал?
— Да что я? — Иван усмехнулся, в его голосе прозвучала усталость. — У меня на тот момент были свидетели. Ну, ты же помнишь Пашку с кузнечного цеха?
— Конечно, Пашка... — Клавдия кивнула, нахмурив лоб.
— Так вот, он-то как раз и видел, что я в тот вечер был совсем в другом месте. Собрались мы у него с ребятами, отмечали что-то по мелочи. А ещё пару человек из нашей смены тоже вступились. Они знали, что я за этим не стою. Оказалось, что Витька специально подбросил детали в мой шкафчик.
Клавдия схватилась за голову, не веря услышанному.
— Подбросил? Вот же гад, — тихо сказала она, её голос дрожал от возмущения.
— Ну да, — продолжил Иван. — Думал, таким образом меня подставить, чтобы я работу потерял. А может, и свободу. А после этого, Клава, мол, может ты на него поглядишь. Смешно, правда?
Клавдия не могла сдержать слёз. Иван аккуратно положил свою ладонь на её руку.
— Не плачь, всё закончилось хорошо. Начальство разобралось, как было на самом деле. Витьку вызывали, он там что-то лепетал, но всё сразу стало понятно. Ему пришлось уйти. Только после этого он, наконец, успокоился и отстал от нас.
— Он же уехал из деревни-то? — спросила Клавдия, вытирая слёзы.
— Переехал он, да. Не выдержал, видимо. Да и стыдно стало. А может, боялся, что его в чём-то поймают. Люди-то видят всё.
Клавдия тяжело вздохнула, глядя на Ивана.
— Не знаю, как ты это выдержал, Ваня. Ты всегда был сильным, но с этим… Просто невозможно.
***
— Клава, ну мы-то с тобой выдюжили, но вот скажи, как Веронике-то нашей дальше жить? — Иван без предисловий завёл разговор про внучку. — Вероника работает с утра до вечера, тащит всё на себе. А этот… её муж, совсем никуда не годится.
— Вань, — Клавдия с грустью посмотрела на мужа. — Сколько раз мы ей говорили: не выходи за него. Но она ведь любила его, ничего не поделаешь.
— Любовь, говоришь... — Иван скривился, нахмурив лоб. — А где любовь, когда она себя урезает, лишь бы он ни в чём не нуждался. Да разве это жизнь?
— Не жизнь, а мука, — согласилась Клава, задумчиво глядя в окно. — Я так и вижу, как она утром уходит, а он валяется на диване. Всё надеется, что кто-то решит его проблемы.
— Помнишь, как Люба с Сергеем намучилась? Он ведь тоже только говорил, что всё наладится. А в итоге ей самой пришлось проблемы решать.
— Ой, Ваня, помню, — вздохнула Клавдия
— Вот и говорю! — Иван стукнул кулаком по столу. — Что толку тянуть? Вероника у нас молодая ещё, жизнь вся впереди. А этот ей только мешает. Надо разводиться, иначе пропадёт вместе с ним.
Клавдия посмотрела на Ивана, её глаза заблестели от слёз.
— С Вероникой надо поговорить, — сказал Иван твёрдо. — Пусть лучше сейчас порвёт, пока не поздно. — В выходные приедет с Любой, расскажем про её муженька то, что она не знает, делать нечего…