Найти тему
Анна об искусстве

Искусство вслушивания: удивительные работы скульптора Сергея Антонова. Часть 1

Еще прошлым летом случилось мое знакомство с Сергеем Сергеевичем Антоновым – художником и скульптором, крайне чутким к окружающему миру мастером. Мне удалось провести целый день в мастерской Антонова, и у меня наконец дошли руки немного о нем рассказать.

С Сергеем Антоновым и его «автомобилем», август 2023 г.
С Сергеем Антоновым и его «автомобилем», август 2023 г.

Как художник Сергей Антонов сформировался еще до прихода в Церковь, до крещения. И уже тогда появились первые работы на евангельскую тему. Это скульптурные группы «Встреча Марии и Елизаветы» (1987 г.) и «Благовещение» (1985 г.), которые тогда купила Третьяковская галерея. Уже в них проявился теперь узнаваемый язык мастера — условный, лаконичный, где отсечено всё лишнее, но передана сильная эмоция — радость встречи, смущение Марии перед Архангелом, кротость Архангела Гавриила, несущего добрую весть будущей Матери Бога.

Благовещение. Известняк, 1985. Государственная Третьяковская галерея
Благовещение. Известняк, 1985. Государственная Третьяковская галерея

Работы Антонова ценны не только с точки зрения содержания, красивы не просто как произведения искусства. Большинство его произведений относятся к реди-мейд объектам. Это значит, что они созданы из материалов, которые уже где-то когда-то использовались. Мраморные плиты, деревянные прялки, старые бочки и даже ржавые гвозди. Сергей Сергеевич дает им новую жизнь и наполняет их новым сакральным смыслом.

Мастерская Сергея Антонова
Мастерская Сергея Антонова

Сергей Антонов говорит со своим зрителем на современном выразительном языке и при этом создает работы для Церкви и молитвы. Кто-то увидит противоречие: ведь церковное – это вечное, традиционное, каноническое, в какой-то степени архаичное. Соглашусь, чаще всего, особенно для стороннего человека, так и есть. Но этот мастер так искусно может применять современные художественные методы в своих церковных работах, что никаких внутренних разногласий не возникает.

Сергей Антонов работает с церковной скульптурой. Хотя скульптура существовала в Церкви всегда – это и поклонные кресты, и наперсные кресты священников, и целовальные кресты, к которым каждый прикладывается после Литургии, резьба иконостасов и фасадов – она как будто до сих пор остается незамеченной, недооцененной, стоящей в тени более высоких и «православных» искусств вроде иконописи. Но не заметить и не оценить работы этого мастера невозможно.

Например, Иконостас для храма в Крапивниках (Серафимовской придел храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках в Москве) — одно из ярчайших произведений мастера .

Иконостас левого придела храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках, Москва. 2014 г
Иконостас левого придела храма преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках, Москва. 2014 г

Основанием для резных икон иконостаса стали старые доломитовые плиты. Когда-то имевшие чисто утилитарное назначение, сегодня они ведут совсем другой «образ жизни». Они стали носителями священных образов, к которым обращен взгляд молящихся на Литургии. «Незнатное мира и уничиженное и ничего незначащее избрал Бог…» (1 Кор. 1:28).

А ещё в конструкции использован ржавый металл. Здесь Сергей Антонов пошел своим любимым путем — не бороться с имеющимися формами, не скрывать их, а полностью обнажить и сделать частью целого. «Я вспомнил, что этот храм — по сути дела базилика. В приделе полукруглое завершение, высота алтаря 5 метров, получается узкое высокое пространство. А между сводами идет кованая железная связь, и притом кривая. Убрать ее нельзя, закрывать не хочется. И я пытался бороться с ней. Но потом понял, что правильный путь — помириться с ней, полюбить. И когда я ее полюбил, я придумал этот проект иконостаса», – рассказывает мастер.

В качестве икон тоже использованы плиты из доломита с рельефами традиционной иконографии иконостаса — образы Спасителя, Божией Матери, Благовещение на Царских вратах и Тайная Вечеря (в верхней части).

Сам иконостас спроектирован в форме креста, что символично сразу в нескольких смыслах. Во-первых, в богословском: алтарь как символ Царствия Небесного, в которое каждый входит через несение своего креста. Во-вторых, в историческом: придел, где установлен иконостас, служил усыпальницей князей Ухтомских, и иконостас стал своеобразным увековечиванием их памяти. В-третьих, в художественном: одна из святынь храма — Кийский крест патриарха Никона XVII века – установлен в правой части храма. Так возникает своеобразная симметрия, связь времен.

А своды алтаря украсили росписи, созданные супругой Сергея Антонова — иконописцем Ириной Зарон. И это придаёт произведению цельность, дополнительную выразительность и наполненность сокровенными смыслами.

Ирина Зарон. Фрагмент росписи храма Преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках, Москва
Ирина Зарон. Фрагмент росписи храма Преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках, Москва

Как художник Сергей Антонов сформировался еще до прихода в Церковь, до крещения. И уже тогда появились первые работы на евангельскую тему. Это скульптурные группы «Встреча Марии и Елизаветы» (1987 г.) и «Благовещение» (1985 г.), которые тогда купила Третьяковская галерея. Уже в них проявился теперь узнаваемый язык мастера — условный, лаконичный, где отсечено всё лишнее, но передана сильная эмоция — радость встречи, смущение Марии перед Архангелом, кротость Архангела Гавриила, несущего добрую весть будущей Матери Бога.

Сильные чувства вызывает и более поздняя работа, скульптурная группа «Снятие с Креста». Её можно воочию увидеть в подмосковной мастерской Антонова.

Снятие с креста. Мрамор. Мастерская художника
Снятие с креста. Мрамор. Мастерская художника

Она создана из мраморных ступеней Пушкинского музея, которые остались после реконструкции здания. Знакомый реставратор предложил забрать исходники Антонову, и скульптор, конечно, согласился. Если присмотреться, то ступень видна и сейчас. Но это совсем не мешает пониманию основного сюжета композиции. Фигуры безжизненного тела Христа с повисшей, словно плеть, рукой, которое поддерживает склонившийся Иосиф Аримафейский, едва читаются, но образы по-прежнему глубоки и выразительны.

Язык скульптора максимально условный, а нежелание вмешиваться в естественную структуру материала рождает удивительные композиции. Такие вещи может создавать только тот, кто прислушивается к своим материалам, берет их в соавторы.

Вторая часть о Сергее Антонове