— Забирай это отсюда, и чтоб больше я его не видела! — заявила Мария Ивановна.
«Это» пошевелило губками во сне, сладко зевнуло и продолжило свой сладкий сон на руках у растерянной матери. Алена не то чтобы ожидала теплого приема, но на прием все-таки рассчитывала. Свекровь же даже на порог ее не пустила, обругала прямо на лестничной площадке, ничуть не стесняясь любопытных соседей. А они наверняка уже застыли у дверных глазков и навострили уши — сериалы в телевизоре хорошо, но в жизни-то поинтереснее будет.
Алена совершенно не понимала, что ей теперь делать. Младенец на руках и не догадывался, что идти им по большому счету некуда. Ему было хорошо, тепло и мама рядом. Девушка медленно двинулась к лестнице, и тут одна из дверей за спиной распахнулась, и из нее выскочил молодой парень.
— Аленка, подожди! — крикнул он.
— Димка? — приостановилась она и поправила одеялко, в которое был закутан ребенок. — Не шуми.
— Извини, — улыбнулся он, — слышал, что мегера тебя выгнала. Есть тебе, где жить?
— Что-нибудь придумаю, — ответила Алена.
— Уже поздно придумывать, не будешь же с ребенком на улице ночевать. Давай к нам, — предложил Дима.
Тут же распахнулась еще одна дверь и на площадку выскочила разъяренная Мария Ивановна.
— Ага! А я что говорила?! Нагуляла от этого, — она ткнула пальцем в опешившего Диму, — и мне притащила. Ни стыда, ни совести!
Далее последовало подробное изложение, кем она, Мария Ивановна, считает подобных женщин с напрочь отсутствующими моральными принципами. Алена покраснела, на глазах ее выступили слезы. Дима даже заслушался. Эх, ему бы такую тираду в детстве услышать, существенно обогатил бы свой запас слов, которые при родителях нельзя называть, был бы самым крутым среди мальчишек.
Снова открылась дверь, и на площадке появилась женщина лет сорока пяти. Сейчас ее губы были возмущенно поджаты, а глаза сверкали от гнева, но если бы лицу новой героини придать выражение удивленное и слегка восхищенное, то она стала бы женской и более старшей версией Димы.
— Что ты себе позволяешь?! — накинулась женщина на Марию Ивановну. — Как можно девочке такое говорить, когда у нее твой внук на руках?
— Мой внук?! — развернулась в ее сторону Мария Ивановна. — А не с твоим ли Димкой она его нагуляла? А теперь я должна в свой дом пускать не пойми кого? Не дождетесь!
— Ох, Машка, — вздохнула женщина, поняв, что бесполезно здесь что-то доказывать, — был бы твой Максимка жив, он бы не постеснялся по губам тебе надавать.
— А ты мне тут сына не вспоминай, Тамара, — огрызнулась Мария Ивановна, — он бы сам ее пинками выгнал, если бы вот так в подоле принесла.
Наткнувшись на осуждающий взгляд, женщина исчезла в своей квартире, громко хлопнув дверью.
— Ладно, не стойте тут, и так уже шоу для соседей получилось, — Тамара, не обращая внимания на легкое сопротивление плачущей Алены, затолкала всех к себе домой.
***
— Тамара Алексеевна, вы же понимаете, что она все напридумывала, — Лена уложила сына в Диминой комнате и пришла на кухню, где уже вкусно пахло ужином, — Никитка — сын Максима, а с Димой мы всегда только дружили.
— Все я понимаю, не волнуйся, — улыбнулась Тамара, — знаю, что Дима был бы счастлив, выбери ты тогда его, а не Максима. Но ведь сердцу не прикажешь, так? И это не повод тебя с ребенком на улицу выгонять.
Алене стало тепло и спокойно на этой кухне, хотя какое-то чувство вины продолжало шевелиться в сердце. Да, когда-то она предпочла Максима, влюбилась в него, хотя Дима много лет за ней ухаживал. Есть ли в этом ее вина? Конечно, нет. Но все равно как-то неспокойно, когда эти люди принимают ее как родную. Димка, вот, понесся в гараж за своей старой детской кроваткой, Тамара вытащила откуда-то с антресолей аккуратно сложенные детские вещички. Все выглядело так, будто ее тут собираются поселить надолго.
— Тамара Алексеевна, я же не могу у вас остаться, — тихо сказала девушка.
— Интересно, и что же тебе мешает? — усмехнулась женщина и поставила перед гостьей тарелку с гречкой и огромной котлетой. Алена не стала возражать и делать вид, будто не голодна. Схватив вилку, она положила в рот кусочек котлеты и даже зажмурилась от удовольствия.
— Совсем как в детстве, — мечтательно проговорила девушка.
Действительно, котлеты Тамары Алексеевны когда-то считались деликатесом у всей их детской компании…
***
— Вкусно как, Тамара Алексеевна, — говорила много лет назад тогда еще совсем юная пятнадцатилетняя Алена.
— Да, ваши котлеты — это произведение искусства, — подтвердил с набитым ртом такой же молодой и полный жизни Максим, — вот бы вы мою маму научили так готовить.
Максим был очень поздним ребенком и, как часто бывает в таких случаях, получал от матери все по максимуму. Он посещал обычную и музыкальную школы, умудрялся, виртуозно расправившись с буквами, цифрами и нотами, натягивать кимоно и неплохо показывать себя на татами. Только с художественной школой ничего не вышло. Мария Ивановна полагала, что ее юный гений обязан и в живописи блеснуть, но не сложилось. Хотя Тамара Алексеевна подозревала, что не сложилось не из-за отсутствия таланта, а просто потому, что ребенок нашел способ освободить себя от очередной ноши. Довелось ей однажды увидеть, как буквально за полчаса Максим набросал невероятно достоверный портрет Алены.
Алена жила в соседнем доме. С родителями девчушке не повезло — они предпочитали проводить время в компании зеленого змия, причем последний поселился в их доме настолько прочно, что уже несколько лет как совершенно выжил девочку. Тамара уже и не помнила толком, сколько времени назад ее Димка привел этого мелкого воробышка в их квартиру в сгущающихся сумерках, сказал, что накормить бы надо, а потом оказалось, что и переночевать негде. С тех пор и поселилась девочка у них. Тамара не раз ходила к ее родителям, пыталась взывать и к чувствам, и к совести, но не нашла ни того, ни другого и сдалась. Скромная Аленка ее совершенно не стесняла, а Димка пребывал на седьмом небе от счастья — уже тогда, не успел он пойти в среднюю школу, а первая любовь накрыла его с головой.
Димка был обычным. В школе таких называли середнячками, он мог запросто схватить «двойку» по предмету, а потом смущать учителя стройными рядами бесконечных «пятерок». На идею ходить в музыкалку Димка наложил свое однозначное вето, зато самостоятельно освоил гитару, и тут же для всех друзей стал душой компании. Бег по утрам, турники заменяли ему любой спорт. Все и всегда он делал по желанию, может потому неизменно улыбался и казался каким-то легким.
Максим присоединился к Димке и Алене примерно год назад, и с тех пор перестал быть таким послушным мальчиком, к которому привыкла его мать. Он мог пропускать уроки и тренировки, делать домашние задания «лишь бы поскорее», а все для того, чтобы провести время с друзьями. В какой-то момент Мария Ивановна заметила, что сын «совсем распоясался», и тут же записала Диму и Алену в факторы дурного влияния. Особенно Алену.
Алена ей изначально не нравилась. Что хорошего может вырасти у таких родителей? Только такое же пропащее существо. И, конечно, все вокруг сверкало и полыхало, когда оказалось, что максим влюбился, а Алена ответила ему взаимностью.
Тамара грустно поглядывала на своего Димку, у которого из-под носа увели девушку. Он страдал, но виду не подавал — друзья ни в чем не были виноваты.
Когда всем исполнилось по двадцать четыре, Максим сделал Алене предложение. Мария Ивановна рвала и метала, но спорить с сыном не посмела. Ребята готовились к свадьбе и по большому секрету сообщили Тамаре Алексеевне, что скоро она станет своего рода бабушкой…
А потом Максим попал в аварию, и все планы покатились под откос.
***
— Может все-таки передумаете? — Тамара Алексеевна держала на руках годовалого Никитку и каким-то радостно-тоскливым взглядом наблюдала за тем, как Алена собирает вещи.
— Мы и так злоупотребляем вашим гостеприимством, — улыбнулась девушка, — пора отправляться в свободное плаванье.
— Да, конечно, — ответила Тамара Алексеевна и пощекотала животик Никитки, от чего тот залился радостным смехом, — но как же я без этого чудесного карапуза?
— Мы будем у вас частыми гостями, — заверила Алена, — и вас всегда рады видеть у нас.
— Да какие ж вы гости, — усмехнулась Тамара Алексеевна, — вы мои детки.
В комнату заглянул Дима:
— Ну что? Готовы?
— Так точно! — в один голос подтвердили Алена и Тамара Алексеевна.
Усаживая всех в машину, женщина наклонилась к сыну и шепнула ему на ухо:
— Береги их.
— Конечно, мама, ведь они теперь моя семья.
Полгода назад Алена и Дима расписались без особых шума и пыли. Недавно нашли подходящий дом за городом, в очень красивом месте — идеальном для малыша, познающего мир, и других малышей, которые у них точно в скором времени появятся.
***
Время летело незаметно, сменяя год за годом. Заметно постаревшая Мария Ивановна, пыхтя и отдуваясь под тяжестью заполненных покупками пакетов, с трудом уместилась в лифт. Уже семь лет после ухода сына она жила одна, но так и не привыкла, что и продуктов, и всего прочего ей надо гораздо меньше. В квартире поселилась и уже успела врасти в стены какая-то непрерывная тоска. До чего же ей не хватало ее мальчика!
Лифт дополз до нужного этажа, и дверцы медленно расползлись в стороны. Мария Ивановна спиной вперед выбралась наружу, глубоко вздохнула, повернулась, и тут же ее лицо приняло оттенок чистейшего мела. Мимо нее, громко смеясь, пронесся маленький Максим, каким он был примерно в шестилетнем возрасте. Те же интонации в голосе, поворот головы, резкость движений и блеск в серых глазах. Даже волосы на затылке все так же торчали вверх непослушным вихром. Ох, сколько сил она потратила, чтобы придать его прическе опрятный облик, но все было тщетно…
Максим выскочил на лестницу и потопал вниз, за ним, заметно отставая и упрашивая его подождать, последовал мальчик помладше, тоже кого-то неуловимо напоминающий.
Мария Ивановна уронила свои пакеты на пол и оперлась спиной о стену. Руки ее дрожали, она никак не могла убрать со вспотевшего лба прядь волос, лезущую в глаза. Ну вот, до галлюцинаций уже дошло…
— Маша, что с тобой? — испуганно спросила Тамара, появившаяся из своей квартиры.
— Я, кажется, привидение увидела, — проговорила Мария Ивановна.
— Привидение? — удивилась Тамара.
— Да. Вот только что мимо меня Максимка пробежал. Как живой, — губы дрожали, и слова давались с трудом.
— Ха! — усмехнулась Тамара. — Так это Никитка был, они с братом на улицу побежали, а я, вот, за ними иду.
— Никитка? — переспросила Мария Ивановна.
— Максима сын, которого ты признавать не пожелала. Хотя сейчас, наверно, поймешь свою ошибку…
Тамара ушла, а Мария Ивановна снова осталась в одиночестве. Только теперь она осознала, что одиночество это для нее создала не судьба, а она сама собственными руками.
Читайте также:
Благодарю за внимание к моему творчеству! Буду рад вашим лайкам и мнениям в комментариях.
