✔ Официальный сайт издательского фонда Генри Т. Лоренси
Книги, опубликованные на канале
✔ Генри Т. Лоренси. Знание реальности, часть 5: Взгляд одного эзотерика на историю европейской философии. Введение и базовые проблемы философии 1/23. Ссылки на предыдущие статьи части 5 в конце данного поста.
Продолжение Философия революции 12/23
5.26 ФИЛОСОФИЯ РЕВОЛЮЦИИ
1 Чтобы правильно понять постсхоластическую философию, необходимо полностью осознать те невыносимые условия, в которых она возникла.
В большинстве стран полная свобода слова была невозможна до конца XIX века (около 1880 года). Церковь с ее догматизмом и фанатизмом господствовала не только над государством, назначавшим чиновников и учителей, но и над общественным мнением с его неистовой агрессивностью.
Церковь (у Вольтера были достаточные основания для его боевого клича: «Écrasez l’infâme, сокрушите гнусное!») внимательно следила за тем, чтобы не было допущено никаких новых идей. Т
аким образом, с непрестанными поклонами церковному авторитету и усердными заверениями в своей верности догматической системе теологической тирании философы должны были обсуждать новые идеи как заблуждения умов, затуманенных дьяволом, заблуждения, которые они упоминали только для того, чтобы эффективно их опровергнуть.
Часто употреблявшаяся уловка состояла в том, чтобы высмеивать и преувеличивать до такой степени, что интеллигенция, знавшая о применяемом методе, должна была видеть, что предполагаемый смысл был совершенно противоположен тому, что было сказано.
«Великий Кант» – это пример того, как даже самая яркая сатира могла пройти незамеченной. Не в силах понять его оговорки, он отверг всю философию Локка просто на том основании, что Локк, продемонстрировав, что мы ничего не можем знать о невидимом, заявил, что можно доказать существование бога с той же неоспоримостью, что и математическое доказательство.
Кант не подозревал, что он упустил прекрасную возможность улучшить сатиру, указав на то, какой большой потерей для человечества было то, что Локк не представил этого доказательства.
Следующее высказывание лорда Шефтсбери, покровителя Локка, показывает, насколько осторожными должны были быть философы. Лорд Шефтсбери ответил даме, которая слышала, как он сказал, что «умные люди на самом деле исповедуют только одну религию», и хотела бы знать, что это за религия. «Мадам, – сказал он, – умные люди никогда ничего не говорят.» Они знали, что служит к их миру. Вообще-то следует добавить, что истине всегда было тесно.
2 При обсуждении этого вопроса догматической нетерпимости не будет лишним сказать кое-что и об условиях более поздних времен. Как правило, именно профессора университетов составляют научный авторитет, устанавливают догмы дня и решают, что считать истинным или ложным.
Пионеры исследований, которые еще не завоевали профессуру и осмеливаются опережать свое время, настолько опережать, что научное мнение – медленно отстающее – не может угнаться, объявляются некомпетентными, если они осмеливаются противостоять преобладающим взглядам, и убиваются молчанием.
Существует довольно общее понимание того, что это препятствовало развитию.
3 Даже гарантированная конституцией свобода слова имеет свои риски. Из-за отсутствия у масс рассудительности, ослепляющей силы эмоциональных аргументов в сочетании с эгоистическими интересами индивидов и классов, толпу можно убедить поверить в то, что хотят от нее властолюбивые демагоги.
Пропаганда с ее психозами оказывает огромное оглупляющее действие, как это доказывали миллионы раз фашизм, нацизм и большевизм.
Пресса, кино, радио и телевидение убедительно показали, как быстро может быть снижен уровень вкуса, культуры и рассудительности даже так называемых образованных классов. Не имея основы знания, человечество будет сбито с пути бесчисленными фантазерами.
4 Иногда на троне оказывался «вольнодумец», который позволял философам говорить свободно. После публикации (обычно и в качестве меры предосторожности анонимно) их работы не могли быть легко подавлены, но им было позволено оказывать свое влияние тихо.
Было замечено, что никакая тирания не смогла в конечном счете помешать голосу свободы быть услышанным. Еще один урок истории состоит в том, что любой властью злоупотребляют, какой бы она ни была (не в последнюю очередь демократией и властью большинства).
5 Из кабинетов тех, «чьи ночные светильники озаряют мир», донеслись до образованных классов взгляды, которые к концу XVIII века должны были потрясти Европу. Сначала робкие и осторожные, а затем все более смелые в своей борьбе против тирании мнений и угнетения, эти пропагандисты проложили дорогу для общественного мнения, которое должно было преодолеть деспотизм теологической диктатуры.
Провозглашая неотъемлемые права человека с энтузиазмом и пламенным восторгом, они пробуждали порабощенные души из их состояния унижения.
6 Философы революции были типичными эклектиками. Их пропаганда, смесь фактов, полуправды, умствования, сентиментального романтизма и революционного пафоса, воспламенила умы и запустила процесс растворения установившегося порядка вещей, процесс, который продолжается до сих пор.
Наиболее важными из них в культурном отношении (на пару столетий опередившими свое время) были Вольтер и Руссо.
Философия Вольтера была смесью Ньютона, Локка и Шефтсбери. В то же время он пропагандировал те либеральные идеи, которые произвели революцию в Англии. Его героическая, неутомимая, самоотверженная борьба за справедливость, терпимость, гуманность, свободу мысли и любовь к человечеству против всех сил тьмы не может не вызывать восхищения. В этом его стремлении ему помогало множество энциклопедистов и популяризаторов.
Они в целом пропагандировали физикализм, не подозревая о существовании высших материальных миров, одинаково закономерных.
7 Апостолы невежества думают, что нужно просто снести все и «впустить воздух и свет», чтобы пустыня превратилась сама собой в рай. Просто провозгласите свободу, и все люди станут святыми. Просто проповедуйте братство, и все они станут ангелами. Просто уничтожьте унаследованное, и вы создадите идеальное общество. Просто скажите массам, жизненному невежеству, что они все понимают и всех жизненных проблем больше нет.
Вольтер позже осознал опасность популяризации: «Как только массы начинают рассуждать, все пропало.» «Как только массы принимают учение, оно тем самым становится ложью.» (Кьеркегор)
8 Испытывая власть идей над собой и переоценивая их власть над всеми другими, у кого они не были латентны, эти идеалисты (культурная элита) упускали из виду то, что то, что для них, как для культурной элиты, было необходимым освобождением, не было лучшим для тех, кто видел в свободе лишь вожделенную возможность произвола и своеволия.
Для культурного индивида неуважение и непочтительность являются признаками эмоциональной грубости и варварства. Это понимание нашло свое самое ясное выражение в древней китайской культуре, которая теперь погибла в новом цивилизационном варварстве.
В истинной культуре все, связанное с диктатурой (бесправием), исключено.
Знание предназначено для тех, кто уже приобрел его, а вместе с ним и понимание закономерной свободы и ответственности, которая сопутствует свободе.
Для людей, находящихся на стадии варварства, гуманность – это то же самое, что требовать прав без обязанностей. Равенство ведет к презрению ко всему высшему. Глупец не только есть хозяин своей собственной мудрости, что является его очевидным правом быть, но он хочет быть авторитетом и для мудрых.
9 Все революционные идеалисты виновны в этих и подобных им неправильных выводах. Они верят, что идеи, побуждающие их жертвовать всем ради истины, справедливости и свободы, латентны и у других людях. Они верят, что если только несколько человек покажут пример, то все остальные последуют за ними.
Сколько этих людей с болью в сердце видели, как их идеалы, более дорогие, чем что-либо, были растоптаны в пыль теми, кому они пытались помочь, презираемые эгоизмом и жестокостью! Сколько из них сами стали жертвами слепой ярости освобожденных масс!
10 Среди всех этих неблагоразумных сангвиников был только один реалист – Руссо.
Именно ирония судьбы сделала Руссо избранным философом французских революционеров, и поэтому многие ошибочно судили о нем.
Приведенных ниже цитат из него должно быть достаточно. Они весьма многозначительны: «Лучшая естественная конституция – это та, согласно которой мудрые правят невеждами. Демократия – это образ правления, подходящий не для людей, а для расы богов. Никогда не было и никогда не будет настоящей демократии.»
Руссо не питал иллюзий относительно ценности той философии, науки и культуры, которые были у него перед глазами. Он даже зашел так далеко в своем презрении к поверхностности и легкомыслию аристократии своего времени, что объявил разум никуда не годным, а мыслящего человека выродившимся животным. По его мнению, культура и философия помогли развратить людей.
Вольтер поблагодарил его, саркастически заметив, что у него «появилось желание ходить на четвереньках». Конечно, люди неправильно поняли Руссо, который под «возвратом к природе» подразумевал освобождение от искусственности и притворности, которые всегда характеризовали европейскую культуру.
11 В учебниках французская популярная философия обычно упоминается в связи с немецким гуманизмом, революцией другого рода. Лессинг, Гердер, Шиллер и Гете были посвященными розенкрейцерами, представлявшими суверенную точку зрения, совершенно отличную даже от профессиональных философов (Канта и т. д.), которые все еще имели дело с принципиальным мышлением стадии цивилизации.
Они показали, что достигли перспективного мышления стадии гуманности, которое облегчает соприкосновение с миром идей.
Как и в Древней Греции, именно эти гуманисты, пирамиды в Сахаре немецкой культуры, сделали свою эпоху временем нового блеска в европейской истории. До тех пор немецкая «культура» была французской.
Эти люди сделали из полуварварского немецкого языка совершенный литературный язык. Они пробудили к жизни немецкое своеобразие и освободили литературу от подражания классическим и французским образцам, а мысль – от господствующего умствующего рационализма.
Они вынудили церковь открыть в Евангелиях весть о любви, единственно спасительную, на которую до тех пор мало обращали внимания.
Они стали поборниками правды и справедливости, терпимости и гуманности. Истинное величие этих людей до сих пор не понято.
12 Лессинг, которого называли исследователем истины и врагом лжи, подчеркивал различие между богословским догматизмом церковных соборов, евангельским учением о Христе и эзотерическим учением Христа.
Показывая законы стиля, он заложил основы современной эстетики. В своей работе о воспитании человечества он объяснил развитие культуры и правового представления от стадии полного невежества до конечной цели в просматривающемся в дали будущем.
Различные религии отмечают различные стадии развития. Ни одна религия еще не сказала последнего слова. Человечество продвигается шаг за шагом, направляемое непрерывным откровением, через идеи эзотерического знания.
Насколько он опередил свое время, лучше всего явствует из того, что он осмелился указать на то, что перевоплощение (а не метемпсихоз, подразумевающий, что человек может переродиться животным) является единственно возможным способом соединения всеведения, бесконечной доброты и всемогущества божества с очевидным существованием зла и кажущейся несправедливостью жизни.
13 Отношение людей к новым идеям, их нетерпимость и маниакальное преследование всех носителей идей, их неспособность воспринимать идеи реальности, конечное признание которых может быть только вынужденным медленно и поодиночке, были одними из причин, по которым знание держалось в секрете.
Знание реальности предназначено только для тех, кто не может злоупотреблять властью, для тех, кто готов пожертвовать собой ради служения человечеству, эволюции и единству.
Как и все другие ордена эзотерического знания, розенкрейцеры учили, что все существование – это гигантский процесс развития. Монады, которые в минеральном царстве имеют лишь возможность активного сознания, в каждом высшем царстве приобретают более высокий вид сознания, все большее участие в космическом совокупном сознании.
Лейбниц намекнул на эту основную идею, и Лессинг внес несколько относящихся сюда идей.
14 Гердер разработал философию истории.
Для философов так называемого просвещения история была историей человеческой глупости и жестокости.
Для Лессинга это была история медленно пробуждающегося разума.
Гердер видел в истории стремление индивида к своеобразию. В человеке вся природа пробуждается к ясности и самообладанию. Не вдаваясь в подробности, он описывает, как душа живет между воплощениями в сиянии яркого пространства и ищет свой путь обратно на землю, чтобы обрести самосознание и самоопределение, развить самосознание в совокупное сознание, охватывающее все больше (эзотерически: приобретать все больше идей интуиции как подготовку к окончательному пониманию системы эзотерического знания).
Гердер подчеркивал, что историк должен войти в описываемые им эпохи и попытаться понять каждый период с точки зрения его своеобразных условий и способов рассмотрения.
У нас есть проблеск идеи истории как пробуждающегося разума, идеи, вокруг которой Гегель должен был поднять большой шум, должным образом приводя ее в беспорядок. «Юм считал, что истоки религии следует искать в страхе человека перед неизвестным. Гердер считал, что она является первой попыткой первобытного человека объяснить существование. Ветхий Завет, давший Вольтеру неисчерпаемый источник сатиры, был для Лессинга первой книгой для чтения человечества и для Гердера подлинной народной поэзией. История жила в виде сказки, а сказка – в виде истории.»
15 Шиллер осознал, что категорический императив Канта был попыткой заменить моисеев диктат «ты должен» совестным «предписанием долга» под видом самоопределения, а потому не выражением истинной автономии; что мораль есть свобода, а не принуждение (даже изнутри).
Шиллер отказывался принимать любую существующую форму религии на религиозных основаниях и любую господствующую философию на логических основаниях.
16 Гете, великий синтезатор, усвоил бóльшую часть собранных идей человечества. Знаток найдет везде в высказываниях посвященных намеки, которые выдают источник их знания. В таких случаях историки тщетно ищут первоначальные влияния. Каждый накладывает свой отпечаток на идеи в соответствии с собственным своеобразием. Таким образом, только те, кто способен дать им самостоятельное выражение, созрели для них.
17 Будучи посвященным, Гете получил знание некоторых фундаментальных фактов. Например, он знал о высших мирах и о том, как невозможно человеку, воспринимающему только видимый мир, пытаться самостоятельно объяснить существование.
Он также знал, что между сознанием и материальной реальностью нет пропасти, что сознание прямо и непосредственно переживает эту реальность, что материя, движение (энергия) и сознание являются различными аспектами одной и той же реальности.
18 Всякое понимание зависит от участия индивида в космическом разуме. Все существа имеют столько этого, сколько им нужно для того, чтобы иметь возможность развиваться дальше, сколько у них есть приобретенных опыта и способности к выражению опыта на своем уровне развития.
Человек продвинулся так далеко, что он способен постигнуть, что есть нечто большее, чем видимое, что высшее существование не может быть понято на низшей стадии развития, что человек будет способен постичь смысл существования, как только он получит требуемые факты.
19 Согласно эзотерическому представлению об искусстве Гете, художник должен стремиться открыть первичные формы, которые в формах жизни природы стремятся к совершенству, и поместить общее в частное, как и законосообразность в природе.
Художник должен стремиться превзойти природу. Для художественного изображения подходит только то, что выражает идею. Произвол субъективизма Гете справедливо охарактеризовал как необузданность.
20 Благодаря Шиллеру, который понимал Платона лучше, чем кто-либо до него, который очистил кантовское словоблудие и сформировал свою собственную разумную теорию познания, Гете научился понимать то, что Кант с своей абсурдной схоластикой не мог объяснить.
Шиллер показал, что мы можем постичь частное только из общего, что идея есть общее, что идея необходима для правильного восприятия, что идея дает возможность поместить факты в их правильные контексты, что идея может правильно объяснить реальность.
21 Как и все посвященные, Гете знал, что все достигнут наивысшей божественной стадии через различные божественные промежуточные стадии.
Одно и то же божественное единство жизни есть во всем, как внутри всех существ (бог имманентный), так и вне собственного существа (бог трансцендентный).
Именно бог–природа производит все во всех, заставляет каждое существо достичь своей конечной судьбы. Религия – это то единство, которое человек ощущает, когда переживает, как в необходимости жизни (Закон = совокупность всех законов природы и законов жизни) все взаимодействует для достижения наилучшей возможной цели.
22 Мы здесь для того, чтобы иметь опыт и учиться на нем. Своеобразие ищет себе те условия, в которых можно учиться. Наше развитие зависит от того, как мы используем время для познания реальности и законов жизни, приобретения знания, качеств и способностей. Мы можем учиться у всего. Нет ничего банального, ничего слишком простого, и нет незначительного опыта, если мы правильно его понимаем. Как люди, мы становимся готовыми к более высоким задачам, когда усвоили все, что находится в пределах человеческого понимания.
23 Считалось, что Гете принял неудачное кантовское построение так называемого морального закона с его долгом повиновения, чувством принуждения и упразднением свободы (как только обнаруживается фиктивность кантовской автономии). Ничто не может быть более ошибочным.
Будучи посвященным, Гете знал о великом Законе, совокупности всех законов природы и законов жизни, которые мы сами должны искать, находить и учиться трудно применять, если мы хотим достичь высшего, быть способными отождествляться с божественными реальностями. Именно этот закон, а не фикцию Канта имел в виду Гете.
24 Бог–природа управляется вечными, непоколебимыми законами, которые исключают произвольность своеволия. Мы подчиняемся законам природы, даже когда пытаемся не уважать их. Мы действуем по ним, даже когда считаем, что действуем против них. Зло тоже по-своему служит добру. Закон развития ведет все к окончательному завершению. Продолжение Философия романтизма 13/23
✔ Официальный сайт издательского фонда Генри Т. Лоренси
Книги, опубликованные на канале
✔ Генри Т. Лоренси. Знание реальности, часть 5: Взгляд одного эзотерика на историю европейской философии. Введение и базовые проблемы философии 1/23
Продолжение Гилозоический период. Пифагор. Другие эзотерики 2/23
Продолжение Первый субъективистский период 3/23
Продолжение Реакция против субъективизма. Сократ 4/23
Продолжение Реакция против субъективизма. Платон 5/23
Продолжение Реакция против субъективизма. Аристотель 6/23
Продолжение Физикализм. Эпикур. Хрисипп 7/23
Продолжение Гностика. Плотин 8/23
Продолжение Схоластика. Разрыв со схоластикой 9/23
Продолжение Разрыв со схоластикой. Бекон. Декарт. Гобсс. Спиноза. Лейбниц 10/23
Продолжение Второй субъективистский период. Локк. Беркли. Юм 11/23