Утро в новой камере началось вполне буднично. Несмотря на то, что график дежурств еще отсутствовал, те, кто уже не спали приняли завтрак, хлеб и сахар у «баландера», разложили все на столе. Арестованные, постепенно просыпаясь, подходили к столу, завтракали, одновременно присматриваясь друг к другу.
После завтрака и утренней проверки, старший собрал всех чтобы решить бытовые вопросы – определить график дежурств, необходимые потребности и траты (бытовая химия, сигареты на общее), понять, кто что может сделать для камеры. Также нужно было решить вопросы по приобретению и доставке бытовой техники: холодильника, чайника, нескольких вентиляторов. В ходе обсуждения стало понятно, что в камере находятся люди с разными материальными возможностями. Для кого-то все предлагаемые покупки и, соответственно, траты были возможными и допустимыми, кто-то же сказал, что сейчас никак не может участвовать материально в жизни камеры. Но СИЗО не полиция, долгих совещаний здесь никто не устраивает. Вопрос со стоимостью бытовой техники решили, ответственного за покупку и доставку назначили. Необходимые взносы распределили по арестованным. Тем, кто материально участвовать не мог, предложили взять на себя некоторые дополнительные бытовые обязанности. Осталось решить два вопроса – договориться с близкими на воле о переводе денег на покупку бытовой техники и согласовать ее доставку с сотрудниками СИЗО.
Несмотря на то, что камера была после ремонта, она требовала генеральной уборки, которую решили провести в этот же день. Реквизит для уборки получили от коменданта, которого вызвали через «продольного». Комендант принес несколько ведер, тряпки, хлорку, а также две швабры. Так как швабры являются запрещенным предметом, то комендант сразу же попросил убраться быстрее, чтобы он мог их забрать. Распределив обязанности, арестованные убрали камеру достаточно быстро, к радости коменданта, заходившего в камеру каждые 10-15 минут.
После обеда, примерно в 16 часов, в камеру вновь вошел комендант и сообщил, что сейчас сюда придет начальник СИЗО и нужно заправить кровати и убрать с них личные вещи. Судя по всему, камеру решили сделать образцовой, обеспечив максимально возможный комфорт для арестованных, чтобы потом водить сюда журналистов и правозащитников.
Минут через 10 после визита коменданта, в камеру вошла целая делегация - начальник СИЗО, его заместитель, уже знакомые комендант и оперативник, а также два сотрудника СИЗО, с майорскими звездами на плечах. Начальник СИЗО еще раз сообщил арестованным, что камера после ремонта, в хорошем состоянии и сюда специально собрали Б/С по экономическим статьям, чтобы она такой и оставалась. В конце разговора арестованные задали вопрос про бытовую технику и попросили вывести их в душ вне графика, так как делали уборку, вспотели и испачкались. Начальник пожал плечами – «я не против, комендант поможет».
После этих слов, комендант наполнился желанием помогать арестованным и через какое-то время принес обратно одну швабру («спрячьте где-нибудь»), а еще чуть позже и очень тяжелую металлическую табуретку. Для понимания этого момента, нужно знать, что все предметы быта в камерах – столы, лавки, кровати – должны быть зафиксированы. Передавая табуретку, комендант сказал, чтобы ее поставили возле раковины и проверяющим говорили, что она прикручена.
Общаясь со своими новыми сокамерниками, Алексей узнал, что шестеро из них несколько дней назад были перевезены из «женского» СИЗО № 6, где до этого также содержались бывшие сотрудники. Неизвестно как, но им удалось пронести через два обыска (на выезде и на въезде), несколько запрещенных предметов – один нож, и как выяснится чуть позже, два мобильных телефона. Еще один телефон в камеру пронес при переводе «местный» арестованный.
Камера наблюдения в «хате» была установлена только одна, но учитывая прямоугольную форму помещения, с ее помощью можно было наблюдать за всей обстановкой. Учитывая это обстоятельство, после отбоя несколько кроватей были завешены простынями и в порядке очереди, арестованные звонили и общались с родными и друзьями. Изначально было установлено, что каждый разговаривает в течение 15 минут, а если этого времени не хватает, то он может попробовать позвонить снова уже после того, как разговоры закончат все остальные. Также старший попросил скинуть на телефоны по 100 рублей, чтобы оплатить абонентскую плату и дальше разговаривать уже бесплатно.
Алексей пообщался с женой, попросил ее перевести деньги на телефон и на определенную карточку, за бытовую технику. Мила пообещала это сделать сразу же после разговора. Она также сообщила, что пока новостей по следствию больше нет, а затем грустно добавили, что дети стали спрашивать, когда он уже приедет домой. Пока Мила сказала, что Алексей уехал в командировку, а поскольку дети на каникулы уезжали на дачу, он не смог попрощаться. Жена, глотая слезы, добавила, что надеется, на то, что он скоро вернется к ним и ей не придется рассказывать о многолетней командировке. Алексей и сам надеялся вернутся домой, как можно скорее, а поскольку дети вступали в переходный возраст, его присутствие рядом было необходимо.
Каждый раз после разговора с женой, Алексей находился в подавленном состоянии духа. С одной стороны, он не мог не звонить Миле, ему нужно было знать, что с ней все в порядке, что все хорошо у детей, про ход следствия он мог узнать также только у нее. С другой стороны, слыша голос жены, он не мог оказаться рядом с ней и не знал, сколько еще продлятся эти обстоятельства. Судя по всему, Мила испытывала похожие чувства, потому во время разговора она старалась разговаривать бодро, иногда шутила, но как-то раз не смогла сдержать слез, когда рассказывала, что ей тяжело проходить мимо машины Алексея и видеть его одежду в прихожей.
На следующий день Алексей получил несколько готовых блюд из ресторана, которые заказала ему жена. На удивление еда была довольно вкусной, единственной сложностью было разогреть ее. Но более опытные сидельцы подсказали Алексею, как это сделать.
В каждой камере есть несколько пластиковых тазов, которые используют для стирки, хранения овощей и фруктов, а также для приготовления или разогревания пищевых продуктов. Некоторые арестованные, скучающие по домашней кухне, умудряются даже готовить супы из копченной курицы, быстрорастворимой лапши и лука из ФСИН-магазина и той картошки, которую приносят в качестве гарнира в СИЗО.
Для разогревания продуктов в небольшой таз наливают воду, в центр ставят подставку (например, перевернутую тарелку) и на ней уже размещают, завернутую в полиэтиленовый пакет, тарелку с едой, которую нужно разогреть. Затем в воду опускают один или два кипятильника, сверху всю эту конструкцию накрывают большим пакетом или другим тазом. В зависимости от мощностей кипятильника через 20-30 минут блюдо разогревается.
В СИЗО существует много хитростей, которыми люди стараются облегчить себе жизнь, сделать ее более похожей на жизнь домашнюю. Арестованные вынуждены придумывать, как стирать белье, из чего делать веревки, чтобы потом это белье сушить, из чего делать шнурки для обуви, ножи для резки продуктов. Веревки и шнурки часто делают из обычных синтетических мочалок, которые разматывают на тонкие нити, а потом привязывая две-три таких нити, одной стороной к решетке или кровати, а другой к ручке или карандашу, начинают скручивают их в одну веревку. Ножи часто делают из металлических частей столов и лавок или из плексигласа, которым в некоторых камерах огораживают туалет. По правилам ножи в камерах являются запрещенным предметом, для того чтобы порезать хлеб или колбасу, нужно попросить нож у продольного. Но, во-первых, этот нож один на весь «продол» (на котором может быть и 40 и 60 камер), а во-вторых, нож, который принесет «продольный», это обычный столовый нож, в очень тупом состоянии, и в-третьих, откуда арестованный знает, где этот нож был ранее и что именно им делали – резали хлеб или ногти, или чинили кроссовки?
Часть 13. СИЗО. Почти санаторий...
Понравилась статья? Ставьте лайки, пишите комментарии. Подписывайтесь, будет много интересного.
