Глава 79
Полина
Пока стою в регистратуре на следующий день и разбираю документы, вместе с сидящей рядом Машей Расторгуев зевает так широко, что оба рискуют себе челюсти вывихнуть.
– Устала? – спрашивает ординатор медсестру после того, как они улыбнулись неловко друг другу.
– Да.
– Мне в наказание дали неделю дежурств.
– Ты так просто не отделаешься.
– Два дня прошло. Продержусь как-нибудь.
Подхожу к мило болтающей парочке.
– Полина Викторовна, операция закончилась? – спрашивает Маша.
– Да. Как состояние Марковой? – интересуюсь у ординатора.
– Приходит в себя.
В кармане вибрирует телефон. Звонит Милосердов.
– Да, что?
– У нас тут пациент в приёмной. Потерял сознание во время обеда. У него хроническое экстрадуральное кровоизлияние. Есть признаки спутанности сознания.
– Он в последнее время сильно не падал и ни во что не врезался? – уточняю анамнез.
– Сказал, что упал с велосипеда три недели назад. И он любит выпить.
– Подготовь операционную и скажи Жильцову, чтобы поднимался. Удачи, – говорю всем, кто в регистратуре.
– И вам тоже! – отвечает Олег.
Пока еду на лифте, набираю номер Алёши.
– Привет, милая.
– Привет. Чем занимаетесь? – даже несмотря на наше сближение, всё по-прежнему не могу начать говорить ему «ты».
– Мне приехать? – хитро спрашивает он.
– Я спросила, что вы делаете, – смеюсь в ответ. – Я в лифте, так что пока.
Ну, и зачем позвонила? Сама себе улыбаюсь. Да просто так. Голос его услышать захотела!
Вскоре я оперирую.
– Элеватор. Расширитель. Промывание, – на последнюю команду никто не реагирует. – Промывание! – повторяю громче. Смотрю на стоящего рядом Парфёнова. Вид у него такой, словно он спит с открытыми глазами. – Костя, сколько часов ты спал?
– А? Извините…
– Вечный сон тебе организовать? – спрашиваю уже без улыбки. Нашёл время для отдыха – во время операции! – Иди домой Иди, пока я не передумала. Сама тут справлюсь.
– Ну, не надо… – начинает спорить ворчливо.
Принимаюсь считать:
– Один. Два…
– Понял, спасибо, – Парфёнов кивает и пулей вылетает из операционной.
– Биполярный пинцет, – продолжаю операцию.
***
– Всем привет! А вот и ночной перекус, – в регистратуру входит доставщик еды.
– Ура! – приветствует его радостно Максим и махом сметает все бумаги со стола в сторону, с нежностью глядя на короб курьера. – Давай его сюда.
– Хорошо, прямо сюда и поставлю, – с улыбкой соглашается тот и начинает выкладывать контейнеры с блюдами.
– Держите, – Подберёзовиков на радостях протягивает доставщику двести рублей чаевых.
– Да, спасибо, всем приятного аппетита, – кивает тот и уходит.
Максим хватает первую попавшуюся посудину, начинает резво сдирать с неё пищевую плёнку.
В регистратуру влетает Парфёнов:
– Еды, значит, заказали, а меня не позвали!
– Да только что доставили, – оправдывается Олег.
Курьер внезапно возвращается через несколько минут, когда ординаторы уже набили рты и усердно жуют, утоляя голод.
– Извините, можно спросить одну вещь?
– Можно даже две, – благодушно ответил Подберёзовиков.
Все засмеялись. Доставщик, почесав в затылке:
– Если семилетний мальчик прихрамывает во время ходьбы, это же плохо, да?
– Что ещё за семилетний мальчик? – любопытствует Парфёнов.
– Мой сын.
– У вас есть сын? Я думал, вы не женаты.
– Даже двое, – гордится курьер. – Одному девять, второму семь.
– Вот вам повезло, – говорит Олег Расторгуев. – Скажите, а как он хромает?
– Он немного волочёт ногу за собой. Мы ходили в местную больницу, но там сказали обратиться в крупный центр.
– Я запишу вас на приём, – сказал Антон. – Вас осмотрит доктор Жильцов.
– Правда?
– Да.
– Спасибо, доктор… Нет, всем вам спасибо! – радостно сказал курьер.
– Да не за что.
Он раскланялся и поспешно вышел.
***
Полина
Возвращаюсь в регистратуру, потирая натруженную за день шею.
– Две операции подряд. Устали? – интересуется Маша.
– Это просто работа, – говорю ей скромно.
– Вы супер. Ой… Алексей Петрович. Что вы здесь делаете? У вас же нет дежурства, –ошеломлённо спрашивает медсестра, а я так вовсе таращу на Макарова глаза.
– Проходил мимо, решил всех проведать, – говорит он с улыбкой.
– Алексей Петрович, вы просто неповторимы. Так заботитесь о пациентах! – искренне льстит ему Маша. – Согласны? – спрашивает меня.
– Да.
– Мне надо идти, – добавляет тактичная медсестра.
– Хорошо, – отпускает её Макаров.
– Что вы здесь делаете? – спрашиваю его, когда остаёмся вдвоём.
– Ты же меня позвала, – удивляется он.
– Я? – удивляюсь в ответ.
– Ты спросила, что я делаю, – говорит, а сам смеётся. Пошутил!
– Хватит на меня смотреть, – смущаюсь.
– Отдохнёшь?
– Да, я бы хотела вздремнуть, – признаюсь.
– Я не могу тебе этого позволить, – оглянувшись зачем-то, говорит Алёша и берёт меня за руку, а потом ведёт куда-то.
В коридоре никого, но стоит из-за угла показаться медсестре, как он тут же отпускает мою руку. Идём, словно мы просто коллеги, ничего больше. Премило улыбаемся медсестре.
– Опаздываем, – говорит Макаров, играя на публику.
– Нет, в самый раз.
Шагаем дальше, едва сдерживая улыбки.
Вскоре прогуливаемся по ночному парку возле больницы. Макаров подбегает к тоненькой берёзке, обнимает её нежно:
– Полюшка… Поленька ты моя лю…
Хватаю его за рукав и тяну обратно на аллею, чтобы прекратить клоуничать. Смеюсь и говорю:
– Нельзя, чтобы нас увидели.
– Тогда давай пойдём туда, где не увидят. Вообще-то здесь это самая безлюдная дорожка.
– Зачем это вы привели меня на самую безлюдную дорожку?
– Я люблю гулять. Кстати, я видел это в кино и хотел сам попробовать, - он вдруг достаёт из кармана маленькое алое сердечко.
Смотрю недоумённо.
– Протяни руки, – говорит Алёша. Потом кладёт на мои ладони свой смартфон. Сердечко оказывается устройством, чтобы сразу двое могли слушать музыку из двух пар наушников. Макаров достаёт одни, бережно вставляет мне в уши. Другие – себе. Листает треки, находит один и включает. Оба слушаем музыку. Песня звучит очень романтичная, красивая. Алёша берёт меня за руку, идём и присаживаемся на край фонтана.
Сидим так несколько минут, а потом… ах, эта работа. Телефон. Милосердов. Отвечаю:
– Что?
– Мужчина, 29 лет, попал под рекламный щит. Дезориентирован. Семь по шкале Глазго.
– Сделай КТ, я скоро приду, – отвечаю ему.
– Есть.
– Наша романтика на этом закончится, – говорю Алёше.
– Есть ещё время. Дойдём до неотложки, – отвечает он.
Так же, рука об руку, медленно шагаем по аллее.
***
Алексей Петрович
В вестибюле отделения вижу папу (тот самый курьер) и двоих ребятишек – его сыновей. Весело болтают ногами, сидя в глубоких креслах.
– Ах, мой малыш. Всегда смеёшься, моя витаминка, – смеётся папа, ласково треплет по голове старшего.
– А я кто? – улыбается младший.
– Ты Даня. Это твоё имя. Ты Даня, а твоя фамилия Малинин.
– Но ты же витаминка, – завидует младший старшему.
– А ты моя витаминка, – брат притягивает его к себе и обнимает.
– Кто Данила Малинин? – спрашивает медсестра, подходя к ним.
– Да, – отвечает папа.
– Проходите.
– Пойдёмте, мальчишки, – и ведёт их за собой.
Все трое заходят в мой кабинет, здороваемся.
– Присаживайтесь.
– Поздоровайтесь, мальчики.
Те послушно всё выполняют. Смотрю на отца. Согласно документам, зовут его Вячеслав.
– Что вас беспокоит? – спрашиваю его.
– Да… Раньше такого не было. А теперь вот он прихрамывает.
– Даня, можешь для меня пройтись? Вставай рядом с медсестрой и пройди ко мне.
Мальчик послушно всё делает. Вижу, как он неуверенно ступает на левую ножку и немного её подволакивает.
– Молодец. А теперь иди назад к папе.
Нужно сделать анализы, но у меня есть уже кое-какое предположение.
– Думаю, с мозгом действительно проблема, – говорю папе ребятишек. – Нужно сделать МРТ, чтобы узнать наверняка.
– Ясно, – отвечает мужчина и смотрит куда-то вниз.
– Что-то не так? – спрашиваю его.
– Нет, ничего.
– Папа, мне нужно в туалет, – тянет его за руку младший.
– Но мы же почти закончили.
– Я не могу ждать.
– Потерпи немного. Скажите, а МРТ входит в ОМС или надо платить отдельно? – спрашивает меня отец мальчиков.
– Да, но не в каждом случае. Покрывает, если доказать наличие заболевания.
– Не могу! – произносит сынишка и выбегает.
– Извините, доктор.
– Да ничего, ваши дети такие милые. Не правда ли?
Вячеслав мне улыбается. Он встревожен за судьбу Дани и рад, что у него есть эти два прелестных ребёнка.
***
Виктор Кириллович
Глядя на столбец, где написано «Нейрохирургия, 25%», Новосельцев довольно замечает, обращаясь ко всем участникам производственного совещания:
– Прибыль от нейрохирургии вверх пошла! На два миллиона больше, чем раньше. Выговор пошёл вам на пользу, – обращается главврач к заведующему отделением.
– Как я уже говорил, доктор Макаров во многом нам помог.
– Это благодаря видео с олимпийской медалисткой, которые делали глубокую стимуляцию мозга, – напомнил Новосельцев. – Я же говорил: всё это маркетинг. Рад, что вы, наконец, прислушались к моим словам.
Фраза, обращённая сразу ко всем, вызвала одобрительный смех.
– Продолжайте в том же духе. Я повышу вам лимиты и верну персоналу отпуск. Видите, как я справедлив? – спрашивает Виктор Кириллович самодовольно. – Пришло время для нового начала. Мы построим центр для пожилых и станем больницей XXI века! – сам же первый начинает аплодировать озвученной идее. Остальные послушно присоединяются.
После совещания Виктор Кириллович уверенно шагает по коридору, за ним послушная группа ближайших соратников.
– Поэтому я и говорю, что лидер важнее всех в любой организации. Отныне больница имени Лёвушкиной… – продолжает он самовлюблённо и замолкает, услышав то, что говорит ведущий по телевизору. Большая ЖК-панель висит в открытом помещении – месте ожидания посетителей.
– В данный момент медицинский центр имени Лёвушкиной, – продолжает журналист, – находится в эпицентре кадрового скандала. Начальник отдела по административной работе и главный бухгалтер устраивали на работу людей, не имеющих к медицине ни малейшего отношения. Те даже не приходили, но регулярно получали зарплату. Вернее, её получали за «мёртвых душ» те двое административных работников…
Не дослушав, Виктор Кириллович кинулся в свой кабинет. Едва помощник закрыл дверь, накинулся на него с обвинениями:
– Кадровый скандал? Почему я ни о чём не знаю? Это всё правда?!
– Похоже, что да, – робеет подчинённый.
– «Похоже, что да»? – передразнил его главврач. – Вот гады! – он схватил со стола стационарный телефон и с размаху шлёпнул об пол. Аппарат, жалобно тренькнув, развалился на куски.
***
Катя
Когда выхожу из-за угла коридора, в меня врезается девятилетний мальчик. Падает, роняя телефон, и стонет.
– Всё нормально? Осторожнее надо быть, – помогаю ему подняться.
– Туалет, туалет, – бормочет он, озираясь.
– Вон там, – показываю ему, и пацан убегает.
По пути снова падает, а ещё он забыл телефон. Мне приходится взять гаджет и идти следом. Когда мальчик вскоре выходит из туалета, приветствую его шутливо, показывая телефон:
– Та-дам!
– Спасибо.
– Очаровательная улыбка. Где твои родители?
– Не знаю. Я просто выбежал в туалет.
– Тогда они там, где ты их оставил. Пошли.
– Вы тоже доктор?
– Да.
– Вы красивая.
– Спасибо. Это как раз то, что мне нужно было сегодня услышать. Ты всегда много смеёшься?
– Да, поэтому мне грустно.
– Тебе грустно от смеха?
– Меня зовут Паша, а брата Даня. Я смеюсь, даже когда Даня болеет. Мне стыдно смеяться, когда грустно.
– Эй, Паша! – слышу и вижу мужчину, ведущего за руку ещё одного мальчика. Тот заметно приволакивает ногу.
– Папа! – радостно отвечает ребёнок. Бежит к отцу с братом, по пути снова шлёпается.
– Ты как? Дай посмотрю. Как-то часто ты в последнее время бегаешь в туалет, – замечает отец.
– Ага, – радостно соглашается Паша.
Вижу проходящего мимо Жильцова, делаю ему знак подойти.
– Что? – спрашивает Дима. Указываю ему на ребёнка.
– Погоди. Вот, посмотри на мальчика.
– Он какой-то странный, – замечает коллега.
– Извините, – обращаюсь к отцу двоих детей. – Паша всегда много смеётся?
– Ну да. Он постоянно смеётся, поэтому мы зовём его вирусом счастья, даже во сне.
– Сколько ему лет?
– Девять, а что?
– Думаю, смех – это симптом, – обращаюсь к Жильцову.
– В каком смысле? – удивляется отец.
– Дима, мальчик часто ходит в туалет и спотыкается. Смех ты видел.
– Геластические приступы, – озвучивает коллега возможный диагноз.
– Да.
– Надо провести тесты.
