В очередной раз вынужден признаться: попался автор этих строк на крючок читательского интереса, который весьма ловко забрасывает в сознание неравнодушной интеллигентной публики многоопытная Елена Шубина. Она четко знает: как пробудить внимание к очередной книге ее очередной фаворитки. Нынче в их числе оказалась переводчица и филолог Вера Богданова. Еще первый ее крупный текст привлек к себе взоры читателей и темой, и названием. Первое касалось отношений России и Китая в ближайшем будущем. Второе было связано с названием. Стали бы вы читать роман, который озаглавлен «Павел Чжан и прочные речные твари». Сомневаюсь. А членам жюри разных литературных премий пришлось.
Нынче у нас на повестке дня отравленные плоды и целый их сезон. Я не стану пересказывать громогласные анонсы и восторженные отклики либеральствующей московской тусовки, в которых Богданову приравнивают чуть ли не к Владимиру Набокову. А иные критики и вовсе поспешили объявить рецензируемый текст чуть ли не «романом поколения». Если это так, то мне жалко данное поколение, которое как могло пыталось выстоять в период бури и натиска на основы советской цивилизации. И почти проиграло эту битву, сдав все моральные и нравственные позиции и ценности, ринувшись в объятия западной, якобы «демократической» культуры.
Вера Богданова слишком умна, чтобы прямо с порога обратить читателей в свою веру. Она исподволь вводит их в атмосферу неприятия всего того, что было прежде и составляло основу простого бытия человека в конкретный исторический период. Все начинается с посвящения «моим императрица». А далее следует и вовсе странный текст на отдельной странице, без знаков препинания и соблюдения грамматических правил: «…когда придет сезон из леса выйдут боги хмеля и стыда и уведут тебя с собой поставят в ведьмин круг грибной туда где папоротник цвел где наступает паралич». Кто это и о чем это? Потом окажется, что это песенные цитаты. О чем скромно и стыдливо Вера Олеговна признается в отдельном пассаже после окончания своего текста и публикации статьи из одной новехонькой газеты, давно льющей воду на мельницу наших «партнеров». Но и это еще не все.
Первая часть «Сезона отравленных плодов» названа так, что без знания органической химии никак не обойтись – «BZ [3 – [хинуклидилбензилат]». И так устроены названия всех трех частей романа. Одно это должно было бы насторожить меня. Увы! Желание прочесть своими глазами изыски утонченного столичного литературного выпендрежа погрузило в банальную натуралистическую атмосферу современности – от девяностых до нулевых. История некой Жени, ставшей переводчицей, и возлюбившей своего двоюродного брата Илью, составляет стержень повествования.
Текст производит полное ощущение растерянности автора, которая никак не может выстроить линейную структуру рассказа о чувствах кровных родственников. Потому и мечется вместе с героями из 2000-го в 1995-й, а затем – поближе к нам, в 2013-й. После нескольких подобных перелетов во времени начинаешь понимать хитрость Веры Олеговны, которая не нашла никакого иного способа «привязать» историю героев к истории террористических атак на Россию. Однако подобным приемам учат на первом курсе Литературного института. Можно еще прочесть роман Сергея Шергунова «1993». Или книгу Алексея Варламова «11 сентября». Не говоря уже о Януше Вишневском. Вот и получается, что терроризм как явление становится всего лишь декорационным обстоятельством жизни потерявшихся на просторах РФ героев. В этом аспекте проза В.О. Богдановой вполне патриотична и вписывается в тренд развития трудового туризма.
Актуализация обыденности за счет драматического внешнего политического контекста – прием не новый в сочинительстве. Но здесь он выглядит настолько натянутым и притянутым за известную часть человеческой головы, то остается лишь развести руками и посетовать на весьма испорченное сознание Веры Олеговны, жаждущей вместить в один не очень большой текст и собственную истерику по поводу бесправия женщин, и их право на чувства к собственной сестре по полу, и историю любви тех, кому в общем-то любить не очень-то положено. И все это сдобрено таким циничным и снисходительным описанием и самих персонажей, и их отношений друг с другом, что впору было назвать эту книгу «Женя и прочие людские твари из постсоветской России».
Иные читатели настаивали на том, что книга сия порождает ужас и оторопь. Вовсе нет. Она порождает чувство неловкости за меру презрения автора к людям. Недаром предупреждал Станислав Ежи Лец: «Обнажая человека, не показывай его грязного белья». К сожалению, филолог В.О. Богданова так и не поняла: зачем существует литература. Не только для того, чтобы редакция Елены Шубиной могла бы выпустить очередной «шедевр» и номинировать его автора на все доступные ее госпоже премии и награды. Хотелось испытать сочувствие к этим мятущимся женщинам и странным мужчинам, которых автор явно не принимает в расчет с точки зрения опоры и надежды на светлое будущее. Понимаю, что Вера Олеговна выплеснула в текст все собственные фобии и предрассудки испорченного сознания. Но она забыла о том, что книги должны давать человеку то, о чем говорит собственное имя автора – веру.
Сергей Ильченко
