Перевод с английского
Он говорит, что зависимость - это «не болезнь», и признание этого факта может стать первым шагом к лучшему лечению.
Преобладающее мнение о том, что зависимость - это болезнь, такая же, как депрессия или диабет, ошибочно, считает ведущий нейробиолог.
Марк Льюис, автор книг Memoirs of an Addicted Brain и The Biology of Desire, настаивает на том, что зависимость не является болезнью и что представлять ее в таком виде вредно.
По словам Льюиса, который пристрастился к опиатам во время учебы в университете Беркли, но в 30 лет избавился от зависимости и получил докторскую степень по психологии развития, изменения в мозге, наблюдаемые при зависимости, имеют отношение к обучению и развитию, а не к хроническому заболеванию мозга. Взгляд на зависимость как на поведенческую проблему, который привлекает критиков и сторонников, может проложить путь к новым подходам к выздоровлению, направленным на психологические корни аддиктивного поведения.
Зависимость - одна из самых острых проблем общественного здравоохранения в Америке. По оценкам, каждый десятый американец страдает от алкогольной или наркотической зависимости, в то время как другие имеют поведенческие зависимости, включая порнографию, секс и азартные игры.
HuffPost Science пообщались с Льюисом, чтобы узнать больше о нейробиологии зависимости, о его вызове модели болезни и о новых перспективных направлениях в лечении зависимостей.
Что не так с болезненной моделью зависимости?
Я знаю, на что обращают внимание ученые, когда говорят, что зависимость - это болезнь. Я не оспариваю результаты исследований, но я оспариваю их интерпретацию. Они рассматривают зависимость как хроническое заболевание мозга - вот как они определяют ее в очень четких терминах.
Мое образование связано с эмоциональным и личностным развитием. Я рассматриваю зависимость как процесс развития. Поэтому изменения в мозге, о которых говорят люди и которые были достоверно показаны в исследованиях, можно рассматривать как изменения, вызванные обучением, повторяющимся и глубоким опытом обучения. Но это не аномальный опыт, и в нем нет ничего статичного или хронического, потому что люди продолжают меняться, когда выздоравливают и выходят из зависимости. Так что ярлык «хронический» не имеет особого смысла.
Что проблематичного в том, как мы лечим зависимость, основываясь на модели болезни?
Многое. Индустрия реабилитации - это ужасный беспорядок: вы либо ждете длинного списка в государственные реабилитационные центры, которые плохо управляются или почти полностью состоят из 12 шагов, либо платите огромные деньги за стационарные реабилитации, которые обычно длятся 30-90 дней, и люди часто посещают их по пять-шесть раз. Очень трудно сохранить трезвость, когда вы возвращаетесь домой и снова оказываетесь в своей маленькой одинокой квартирке.
Я подчеркиваю, что ярлык «болезнь» усугубляет ситуацию. Эксперты говорят: «У вас хроническое заболевание мозга, и вам нужно его лечить. Почему бы вам не прийти сюда, потратить 100 000 долларов, и мы поможем вам вылечиться?» У семьи, если не у самого человека, есть очень сильная мотивация пройти через этот процесс, а лечение, предлагаемое в таких местах, очень редко бывает научно обоснованным, и показатели успеха невелики.
«Есть много способов вызвать гуманистическую реакцию, кроме как называть что-то болезнью».
То есть вы считаете, что, говоря людям, выздоравливающим от зависимости, что у них «хроническое заболевание», вы оказываете им плохую услугу?
Ну, хроническая – это действительно ярмо, которое люди носят на своей шее. [Сторонники модели болезни] говорят, что это важно, потому что так можно предотвратить стигматизацию зависимых, которая является стандартной частью нашей культуры с викторианских времен.
Но я считаю, что это полная чушь. Я не думаю, что это приятно, когда кто-то говорит вам, что у вас хроническое заболевание, которое заставляет вас совершать плохие поступки. Есть способы уменьшить стигматизацию, признав человечность зависимости, тот факт, что она случается со многими людьми, и тот факт, что люди действительно пытаются выздороветь - и большинство из них это делают. Есть много способов вызвать гуманистическую реакцию, помимо того, чтобы называть что-то болезнью.
Бывает трудно понять идею о том, что такое тяжелое заболевание, как героиновая зависимость, - это процесс развития. Можете ли вы объяснить это?
Прежде всего, давайте рассмотрим весь букет зависимостей. Это и наркотики, и алкоголь, и азартные игры, и секс, и порнография, и некоторые расстройства пищевого поведения. Основные изменения в мозге, которые мы наблюдаем при зависимостях, являются общими для всех них, то есть они не являются специфическими для приема наркотика, например героина, который создает физическую зависимость. Мы наблюдаем аналогичные изменения в области под названием стриатум, которая занимает центральное место в зависимости и участвует во влечении и мотивации. В азартных играх это проявляется в той же степени, что и в кокаине или героине. Итак, это первый шаг в споре - дело не в наркотиках, как таковых.
Далее важно признать, что некоторые наркотики, например опиаты, вызывают физическую зависимость. Это двойной удар. С них трудно слезть, потому что они вызывают привыкание, как секс или порно, но они также вызывают дискомфорт, когда вы перестаете их принимать. Люди пытаются бросить их, испытывают сильный дискомфорт, а потом их снова тянет к ним - теперь уже не только по физическим, но и по психологическим причинам.
Что происходит в мозге при любом виде зависимости?
Основная область, представляющая интерес, - стриатум и ядро аккумбенса, которое является частью стриатума. Эта область отвечает за стремление к цели, и она существует еще со времен млекопитающих. Когда нас привлекают цели, эта область активируется в ответ на стимул, который сообщает вам, что цель доступна. Таким образом, вы чувствуете влечение, волнение и предвкушение в ответ на этот стимул, а затем продолжаете идти к нему. Чем больше вы идете за этим стимулом, тем больше вы активируете систему и тем больше вы строите и совершенствуете синаптические пути в этой системе.
Другая часть мозга, которая здесь очень важна, - это префронтальная кора, которая участвует в сознательном, преднамеренном контроле - размышлении, суждении и принятии решений. Обычно существует баланс между префронтальной корой и стриатумом, чтобы вы не увлекались своими импульсами. При всех видах зависимостей - от наркотиков, поведения, людей - префронтальная система становится менее вовлеченной в поведение, потому что оно повторяется много раз. Оно становится автоматическим, как езда на велосипеде.
Как бы выглядел научно обоснованный подход к лечению зависимостей?
Это очень сложный вопрос, потому что тот факт, что мы знаем, что происходит в мозге, еще не означает, что мы знаем, что с этим делать.
В последнее время многие специалисты подчеркивают, что зависимость, как правило, является социальной проблемой. Зачастую наркоманы изолированы; у них очень часто трудное прошлое в плане детских травм, стресса, жестокого обращения или пренебрежения - поэтому они борются с той или иной степенью депрессии или тревоги - и затем они социально изолированы, они не знают, как завести друзей, и не знают, как чувствовать себя хорошо без своей зависимости.
Что же мы можем с этим сделать?
Кроме некоторых лекарств, которые могут уменьшить симптомы абстиненции, медицина не может предложить ничего особенного, поэтому нам приходится обращаться к психологии, а психология на самом деле предлагает довольно много. Есть когнитивно-поведенческая терапия, мотивационное интервьюирование, диалектическая поведенческая терапия, а теперь еще и подходы, основанные на осознанности, которые, на мой взгляд, очень интересны.
Сара Боуэн из Сиэтла провела хорошее исследование [по профилактике рецидивов на основе осознанности], которое показало, что практика осознанности может оказать значительное влияние на людей, даже на тех, кто сильно зависим от опиатов.
Это интервью было слегка отредактировано для большей ясности.
Источник: https://www.huffpost.com/entry/neuroscientist-addict-addiction_n_563b63f1e4b0411d306fc5d7
Наш телеграм-канал: https://t.me/psypedia_org
