Мы живём в системе отношений; личных, семейных, производственных, дружеских, дипломатических и ещё много каких. Насколько успешен человек в той или иной сфере жизни, часто зависит от его умения строить отношения. Но иногда это умение тормозится нежеланием их строить. То есть, есть задача, наладить хорошее рабочее взаимодействие с коллегами, но не получается. Задача есть, а желания нет.
Посетительница точно знает, для чего она просится в регрессию. Нужно найти причину ее негативного отношения к мужчинам. Найти и нейтрализовать программу пренебрежения и неуважения к представителям сильного пола. Она искренне считает этот пол слабым и никчёмным. Ситуация усугубляется ещё и тем, что мама все ее детство транслировала брезгливость и неуважение к отцу девочки. Девочка выросла, отношение к отцу пересмотрела, но остальные мужчины по-прежнему хорошего отношения не достойны.
Это мешает. Мешает в работе, помешало, в свое время, сохранить семью, сейчас мешает признать достоинства сына.
Налицо комплекс возрастных, родовых и глубинных, возможно, кармических, "затыков". В сеансе смотрим все эти планы. И да, есть от чего отказать мужчинам не только в уважении, а в самом праве на существование. После таких сеансов я начинаю понимать амазонок.
Нет смысла в одной публикации рассказывать все эпизоды этого сеанса. Я хочу остановиться на одном. Почему именно на нем? Потому что в праве на уважение мужчинам отказал... мужчина.
- Один, два, три, сейчас меняется картинка, меняется освещение. Где Вы? Что происходит?
- Здесь темно. Плохо видно.
- Сейчас глаза привыкнут к темноте. Есть за что зацепиться глазом?
- Да, горит какой-то светильник. Что-то типа фитиля.
- Подойдите ближе. Посмотрите на ноги. Опишите их.
- Сапоги. Армейские. Но не солдатские. Офицерские хромовые. Размер небольшой, но мужские.
- Выбираетесь из тела. Увидьте себя со стороны. Какой Вы офицер? Возраст, внешность, цвет волос, глаз, поза, повадки.
- Лет сорок пять. Невысокий, очень аккуратный, сапоги начищены, блестят. Гимнастёрка..., нет, китель... Волосы короткие, темно-русые. Серые немного выпуклые глаза. Спокойное лицо. Наводит порядок на столе. Движения неторопливые, делает привычную работу. На столе и на стеллажах порядок.
- Вернитесь в тело. Сонастройтесь с собой. Что Вы делаете в этом помещении?
- Это мое место службы.
- Вы военный?
- Да, я офицер, я веду канцелярию дивизионного штаба. Пополнение, погибшие, похоронки, наградные листы...все через меня.
- Какая эмоция сейчас самая яркая?
- Она не яркая. Ярких эмоций давно нет. Тут война, ярко проявляться страшно. Чувство безопасности диктует быть незаметным. Основная эмоция - лёгкое волнение. Сосредоточенность на деле. Ожидание.
- Чего Вы ждёте? К чему готовитесь?
- Сегодня в штабе ждут проверку. Какой-то высокий чин из штаба армии приедет проверить нашу работу. Я хорошо знаю свое дело, волнения нет. Есть готовность доложить и предъявить все по форме.
- Я сосчитаю до трёх, и Вы окажетесь в ключевом моменте ситуации. Один, два, три... Что происходит?
- Я выхожу из штабного блиндажа и вижу, как подъезжает черный "Виллис". В нем трое: водитель - молодой лейтенант. На заднем сиденье невысокий толстяк в фуражке. Знаков различия не вижу, погоны под плащ-палаткой поверх кителя. Рядом - девушка.
Проверяющий приехал. Докладываю по форме, предлагаю спуститься в блиндаж. Толстяк идёт за мной и через плечо бросает девушке, чтобы следовала за ним. Та съеживается и испуганно прячет голову в капюшоне плаща. Я делаю шаг в сторону, чтобы пропустить ее вслед за проверяющим, но толстяк брезгливо машет рукой в ее сторону и говорит мне, чтобы я с ней не церемонился. - Не той породы цаца!
Девушка опускает голову и съеживается ещё больше. Видно, что она ещё не освоилась в роли ППЖ (таких у нас зовут походно-полевая жена). Я предлагаю ей место возле печурки, видно, что замёрзла. Папки с документацией разложены на столе. Проверяющий, не снимая накидки, садится и лениво начинает ворошить бланки. Я предлагаю ему и его спутнице чай.
- Что мне твой чай! Спирт не держишь? Да и закуски не вижу!
Он раздражённо откидывается на спинку стула.
- Обед ждет Вас в столовой. Там все готово.
- Ну, вот это дело! В бумагах у тебя порядок. Акт проверки я после обеда подпишу. Веди давай в столовую.
Он оборачивается у порога к девушке:
- Сиди здесь. Наружу не вылазь! Нечего солдатне глаза мозолить!
Я провожаю его до блиндажа, где кашевары накрыли для высокого начальства стол. Здесь уже ждут наш замполит и раненый в ногу комдив.
Я прошу у кашевара судок с обедом и возвращаюсь в свой блиндаж.
- Как зовут?
Я ставлю судок перед гостьей.
- Сима.
- Давно не ела?
Она перестает торопливо заглатывать пищу и виновато поднимает глаза.
- Со вчерашнего обеда.
- Часто голодаешь?
- Бывает. Он не всегда вспоминает обо мне.
- Сирота?
- Нет. Родители в Воронеже.
- Давно служишь?
- Я не служу. Я - трофей, вернее, заложница.
- В каком смысле? Он силой взял?
Нет. Отец на военном заводе работает. Его бригада не выполнила план. Отца обвинили в саботаже и в диверсии. Этот... Короче, он был членом комиссии, которая рассматривала дело отца. Я написала заявление с просьбой разрешить передачу и свидание. Так этот.. предложил мне "разделить с ним фронтовой неуют". Взамен он обещал снять с отца все обвинения.
- Родители знают, какую цену ты заплатила за свободу отца?
- Догадываются.
- И долго ты с ним ещё ездить будешь?
- Не знаю. Я иногда жду, что нас в дороге снайпер какой накроет или налет. Но он заговоренный. Я тоже. Меня тоже смерть не берет.
Они уехали под вечер.
- Почему Вас вынесло именно в этот эпизод? Как он связан с запросом?
- Я пишу письмо жене - Надюше. Прошу ее беречь наших девочек. Сегодня особенно остро почувствовал свою неспособность защитить их от подлости и насилия. И пожалел о том, что я мужчина. Иногда кажется, что право на жизнь есть только у женщин. Они дают новую жизнь, лепят уют и согревают дом. А мы?! Мы развязали эту чёртову войну, мы пользуемся положением и берём то, что считаем нужным. Мы не можем защитить близких, оградить их от позора и унижений. Мы становимся свидетелями всего этого и ничего не делаем, чтобы исправить это. Я тоже мужчина, и мне стыдно быть одним из тех, кто творит все эти беды. Прости, Надюша, во мне сейчас кричит страх за наших Зою и Галчонка. Береги их, родная! Ты сможешь, я знаю. Только женщина сможет сохранить ту жизнь, которую дала. Мы, мужчины, - либо порочны, либо бессильны.
... В ходе регрессии я вернула мою визави в ситуации, где поступки и образ жизни мужчин вызывали огромное уважение и благодарность. Она посмотрела одно из своих мужских воплощений, где проявились самые сильные и благородные мужские качества.
Побывать десять-пятнадцать минут в состояниях восхищения, восторга и благодарности по отношению к мужчине - это цель погружения. Прописать эти состояния в психике, приручить их, привыкнуть к ним - это цель дальнейшей работы самого регрессанта. Проживать их! - Вот задача первого месяца после сеанса. Инсайтов дождется тот, кто работает над этим.
Был в этом погружении ещё один бонус. Регрессант опознала в том "военном" воплощении своего прадеда. Теперь она знает, как складывалась его дальнейшая служба. В одном из эпизодов войны старший лейтенант Овчинников не смог промолчать в ситуации беспредела полкового начальства и был разжалован в рядовые. Однако позже дослужился до сержанта и вскоре после этого был назначен старшиной. Награждён медалями, среди которых есть "За оборону Сталинграда".
Правнучка попросила показать день гибели своего героического предка. В тот день шли ожесточенные бои за белорусскую деревушку Мальга. Связь с передовой нарушена с утра. Приказ - найти место обрыва связи и восстановить ее. Затем передать распоряжение комдива любой ценой продержаться до подхода подкрепления. От связного нет вестей. Отправлен второй связист. И тоже пропал. - Совсем молоденький парнишка, так похожий на сына Вовку. Старшина Овчинников сам вызвался доставить приказ на передовую. Он был третьим, кого фашистский снайпер снял в тот день.
Подписывайтесь на мой канал, здесь много полезного.
WhatsApp +7 919 600 56 75
