Вы обратились к психологу по рутинному поводу, и тут специалист говорит, что имело бы смысл получить консультацию у врача-психиатра… Многих охватывает парализующий страх: неужели я сумасшедший\ая? Предложение специалиста ощущается оскорбительным.
Давайте разбираться, что имел в виду психолог, и какая неведомая сила заставила его намекать на «следующий уровень» специалиста, который к тому же и «последний» по степени серьезности:
1. Вы упомянули что-то триггерное провоцирующее особую осторожность у немедицинских специалистов, например:
- (1) Иногда жизнь кажется бессмысленной, хоть вешайся
- (2) Жена вывела из себя так, что думал вот не сдержусь и ударю
- (3) После смерти любимого пса пью вторую неделю, тоскую невыносимо
Это спонтанные примеры, поэтому и комментарии обобщенные, конечно, важен общий контекст. Всё же:
Пример (1): высказано не намерение, а скорее философская мысль. Ее целью может быть усиление эффекта драматизма, некоторая шантажность в отношении специалиста (который, скажем, продемонстрировал недостаточную вовлеченность в предыдущий рассказ о разочаровании пациента) и т.д.
НО: это у психиатра и опытного клинициста есть опыт дифференциальной диагностики в отношении подобного поведения, зачастую у психолога этот инструментарий на другом уровне. Большинство немедицинских психологов в институте учили так: «Высказаны суицидальные мысли – не играйте во врачей, а направляйте к психиатру. Лучше перебдеть, чем недобдеть».
Пример (2): думал и даже, возможно, представлял себе, но не ударил. Критика и воля на месте. Мало ли мы в течение дня думаем и даже озвучиваем, например, чудом уворачиваясь от грубо нарушающего правила водителя, подрезавшего нас?
НО: для психолога услышать на следующей сессии: «Здравствуйте, знаете, я жену всё-таки побил!» - это как будто соучастие в содеянном. Говорил же пациент, но никто не обратил внимание и не обсудил этого. Поэтому «озвучена угроза здоровью третьих лиц» - лучше перестраховаться, подумает впечатлительный специалист.
Пример (3): временная регрессия, как реакция на кризис – это естественно, хоть в озвученном примере и утрированная ситуация. Но психологи, как правило, настораживаются, когда дело доходит до упоминаний о клинике аддикций. Есть много взглядов на то, какие ее представители доступны для психотерапии, а какие нет, но если подобного опыта у специалиста нет, то он может излишне впечатлиться такой тяжестью переживаний и количеством дней возлияний.
2. Специалист понимает, что его компетенций или лечебного арсенала недостаточно для помощи на данном этапе. Это честно, потому что ограничения своего метода или ограничения собственной практики важно оценивать адекватно.
Не все психотерапевты и тем более никто из немедицинских психологов не выписывает лекарственных препаратов, но если по степени тяжести вашего «фона» было бы правильнее, экологичнее подключить фармакотерапию, то сделать это можно лишь обратившись к врачу. Например, это очень актуально при депрессивных состояниях, когда общий сниженный фон пациента блокирует эффективность психотерапевтического диалога.
Психолог может предполагать приблизительный диагноз, но затрудняться с тем, чтобы охарактеризовать для вас ситуацию (ведь он не врач, это не его область компетенций, так что диагнозы он ставить не имеет право), поэтому предложение «посетить прием психиатра» звучит без каких-то смягчающих объяснений.
3. Вы озвучили эпизоды, которые могут быть связаны с теми или иными органическими поражениями (приобретенными или врожденными)
Здесь возникает необходимость дообследований, которые опять же лежат в недоступной для психолога сфере. Иногда специалист более прицельно направляет к неврологу, но если генез ему непонятен и симптоматика создает для него путаницу, то он может (обоснованно) предпочесть, чтобы в случае необходимости, маршрутизацией занимался медицинский специалист – клинический психолог или врач-психиатр.
4. Озвученные жалобы или симптомы создают картину определенной глубины или остроты состояния.
Существует множество модальностей и психологических школ, каждая из которых по-своему формирует сферу своей применимости. Ситуация становится еще более сложной, если правдиво признать, что практически всё, что есть в патологии, присутствует и в норме (просто в другой пропорции и при других условиях). Так как эта грань «нормы» и «не нормы» не очень-то постулирована, а та самая пропорция индивидуальна, то не всегда немедицинскому специалисту возможно сделать вывод о терапевтической доступности пациента и том, не угрожает ли его состояние здоровью себя и окружающих.
Под «угрозой здоровью» можно понимать даже то, что долгий эмоционально-волевой упадок по типу астенизации сам по себе не выглядит чем-то из ряда вон, но когда он затягивается, то нервное истощение зачастую может спровоцировать депрессию – вот и вред здоровью, если вовремя не подключить антидепрессант. А это компетенция не психолога, но врача-психиатра.
Понимаю, что порой психологически сложно бывает посетить прием у врача-психиатра, особенно для тех, кто ни разу не обращался и рисует в воображении какие-то голливудские атрибуты «сумасшедшего дома».
МИФЫ О ПСИХИАТРИИ В СТУДИЮ!
Миф № 1: «Обращение к психиатру = клеймо на всю жизнь»
Правда: Это обычная забота о своем здоровье, постепенно культура отношения к психике тоже возрастает. Общество осознает, что душевное благополучие не менее значимо, чем физическое. Вы же не рассматриваете поход к ЛОРу или эндокринологу как «клеймо». Душа тоже может болеть, в чем же разница?
Миф № 2: «Залечат до овощного состояния»
Правда: Карательная психиатрия – это из тайно любимых ужастиков. Сейчас даже сеансы ЭСТ (электро-судорожная терапия) часто проводятся в рамках дневного стационара. Не буду вдаваться в подробности, скажу по-простому: никто не заинтересован в том, чтобы болезнь тянулась и при этом пациенты не приносили пользу обществу (работая) – ни вы, ни врачи, ни государство. Задача подобрать максимально действенную лечебную схему с минимумом побочных эффектов и вернуть здорового человека обратно в общество.
Миф № 3: «Поставят на учет и жизнь покатится под откос»
Правда: Сейчас нет такого понятия как «учет», только наблюдение. Вообще о взаимодействии пациента и психиатрического учреждения не знает никто кроме врача и картотеки отделения. Ни школа, ни институт, ни работодатель никогда не получат сведений о диагнозах и деталях лечения без письменного предписания правоохранительных органов.
Миф № 4: «Лекарства в психиатрии очень вредные»
Правда: Давайте честно признаемся, что вообще у лекарств существуют побочные эффекты. Например, у спазмолитиков – антикоагулянтные свойства (риск усиления кровотечений), у парацетамола и анальгетиков – возможные расстройства пищеварения, ну и так далее. Вас это сильно беспокоит при приеме таких привычных лекарств? Конечно, нет. С фармакотерапией в психиатрии почти та же ситуация.
Миф № 5: «Если вдруг мне не поможет психиатр и психотерапевт – значит, я безнадежный пациент»
Признаться, в некоторых областях медицины встречаются уникальные случаи, когда «врачи оказались бессильны в установлении точной причины». Но доводилось ли вам видеть хотя бы одного пациента психиатра, который бы вышел с комментарием от врачей: «Мы не знаем, что с вами и как помочь, извините» …? Я – нет, мои коллеги тоже.
Психиатрия – точная наука.
Психотерапия – многообразна в вариантах выбора наиболее подходящего подхода.
Так что не спешите сердиться или обижаться на специалиста, который обратился к вам с предложением посетить прием у врача-психиатра. Он(а) проявляет заботу!
Эмпатически Ваша,
Диана Владимировна Дудина
Психоаналитический психотерапевт, клинический психолог, нейропсихолог
