Глава 11
Поезд дернулся, и словно не веря, что его отпустили на свободу, медленно заскользил по рельсам. Дина равнодушно посмотрела в окно. Мимо проплыли лица провожающих, большие круглые часы, в конце перрона две крепкие фигуры патрульных, один из которых что-то бурчал в рацию. Дальше потянулись зеленые и синие ленты спящих поездов, приткнувшихся у кирпичных будок и штукатуренных облезлых стен депо.
В вагоне раздался взрыв смеха. Еще при посадке Дина увидела эту компанию. Четыре парня и две девушки. Все они расположились в двух соседних купе. По оживленным голосам и репликам Дина поняла, что все они едут на свадьбу, и среди них присутствуют жених и невеста. Совсем молодые, похожи на студентов старших курсов. Тонкой иголкой кольнуло память, и Дина привычно и старательно законопатила маленькую щель, через которую ненадолго вырвались недопустимые ассоциации.
Молодые люди, стараясь не грохнуть на весь вагон пробкой, открывали шампанское. Под столом стояла сумка, из которой выглядывало еще несколько золотистых горлышек. Осторожно, чтобы не смять, держали в нетерпеливых пальцах пластиковые стаканчики. Один из парней поймал взгляд Дины и смешно скорчил страдальческое выражение лица, призывая не осуждать и не выдавать их проводнице. Дина понимающе улыбнулась и уставилась в окно. Людям хочется праздника.
Подсоединив наушники, приготовилась смотреть истории детей и взрослых, которых объединил благотворительный фонд – главный участник завтрашнего действа. Долго откладывала, понимая, что поводов для радости там нет, но сделать это было необходимо. Других способов вытеснить свою боль Дина не нашла. Интуитивно потянулась ее душа туда, где кому-то еще хуже и нужна помощь. Ехала не поглазеть или суеверно выдохнуть от облегчения, а понять, как справляются в сложных ситуациях те, у кого на кону стоят не глупые страдания по утраченной любви, а возможность жить дальше. Знала, как распространение информации может сдвинуть с мертвой точки любой проект. Верила, что и ее город не останется безучастным. Тем более подростки… Они вообще лучше и чище взрослых, а главное, бескорыстны.
Разговоры в соседнем купе становились всё оживленнее. Две девушки пересели от парней на боковые места и теперь о чем-то шушукались. Одна из них была сильно расстроена, вторая ее утешала. Дина по профессиональной привычке за ними наблюдала. Интересно, кто их них невеста? Наверное, та, что утешает? Один из парней встал и пошел по коридору в тамбур. Светловолосая девушка, которую успокаивала подруга, вскочила и потянулась к его руке, но он раздраженно вырвался. Не оглядываясь, пошел дальше. Девушка опустила голову, села и отвернулась к окну. Вторая растерянно молчала. Разглядывать чужую ссору было неудобно, и Дина снова погрузилась в фильм. Сдержанное веселье в вагоне продолжилось.
Ночью она проснулась от тишины. Поезд остановился где-то посредине темноты, как будто застрял в безвременье. Неслышно было ни проезжающих мимо составов, ни гудков, ни стуков молотков обходчиков. Даже огней за окном не было, только чернильная тьма. На секунду Дине стало не по себе. Хотелось пить, она потянулась к бутылке с водой, и только тогда заметила, что светловолосая девушка так и не спит. Сидит все на том же месте, перед столиком и тихо утирает нос салфеткой. Тихие ее всхлипы были почти неслышны.
– Хочешь воды? - негромко предложила Дина.
Она и сама не поняла, зачем она пристает к незнакомому человеку. Ну, сидит, не спит, плачет… чего лезть-то? Сама ведь тоже терпеть не может, если к ней суются, когда не просит. К ее удивлению девушка кивнула и протянула стаканчик. Из него пахло шампанским.
– Теплая, - смутилась Дина.
– Ничего. Спасибо,- тихо ответила девушка и отпила сразу полстаканчика.
Из соседнего купе доносился храп, в проход высунулась большая мужская нога в не совсем белом носке. У нижней полки стояла пузатая зеленая бутылка. Девушка допила воду и посмотрела в упор на Дину.
– Вы замужем? – вдруг спросила она.
– Да.
– И как?
Дина помедлила, повертела в руке хрустящую бутылку, взглянула на свое отражение в черном стекле. Что она может сказать этой девочке? Наврать, что счастлива? Или равнодушно пожать плечами и буркнуть, что ее замужество – это ошибка?
– Понятно, - негромко сказала девушка и поставила стаканчик на стол.
Поезд лениво колыхнулся. Двигался медленно, будто наощупь. От толчка покатился на пол невесомый пластик, звякнули пустые бутылки, еще сильнее всхрапнул кто-то из парней.
– Мне иногда кажется, что я побежала, не разбирая дороги, и вот-вот упаду в яму. А потом не выберусь.
Девушка снова смотрела Дине в лицо.
– Это ты выходишь замуж? – спросила Дина.
Девушка неопределенно повела плечами, словно сбросила с себя невидимую шаль. Дина поняла, что да, именно эта блондинка была здесь невестой. И ее руку раздраженно отбрасывал парень. Наверное, жених? Странная тогда выходит свадьба. И тут же себя одернула: кто бы говорил!
И все же хотелось ее остановить. Понимала, не в праве, но судя по всему, ничего хорошего ее в замужестве и не ждет. Ладно, если быстро разбегутся, а то, как ее мать, будет по-собачьи заглядывать в глаза всю жизнь. «А ты бы Максу не заглядывала?» - неприятно резануло внутри. И тут же загорелись щеки гордостью: «Я не стала за ним бегать и ждать его милости». И тут же прислушалась к себе: почему же тогда опять перекосило в корчах душу? Где и когда она-то упала в яму? И почему решила, что любовь это всегда страдания, а если их нет, то это и не любовь вовсе. Причиняющий боль Макс – это любовь. Улиточный Костя с добрыми бесцветными глазами – это болото и тлен.
С нижней полки приподнялся взлохмаченный парень. Сонно посмотрел по сторонам и, нашарив кроссовки, обулся. Девушка поправила волосы и улыбнулась, и когда он поплелся в сторону тамбура, встала и тоже пошла за ним. Дина проводила ее грустным взглядом: «Вот и она уже в яме. Только пока еще не поняла». Парень и девушка не возвращались, и Дина долго лежала, скрестив на груди руки, и пыталась уснуть.
Утром заскочила в гостиницу, переоделась и позавтракала. Открытие благотворительного фестиваля было назначено на двенадцать часов, и у Дины оставалось еще время побродить по городу, который как близнец был похож на ее родные места. Серое хмурое небо было под стать настроению. Накрапывал дождь. Загребая ногами опавшую мокрую листву, Дина уходила все дальше и дальше, пока не уперлась в чугунную решетку парка с пятнами оранжево-желтых лиственниц. Медленно шла по усыпанной хвоей аллее, разглядывая выступающие из-за деревьев старые полуразрушенные постройки, то ли сараи, то ли покинутые оранжереи. Задумавшись, свернула и вдруг увидела целую полянку, на которой росли яблони. Они сбросили почти всю листву, и теперь в ней прятались никому не нужные их плоды. Но некоторые еще чудом держались на ветках. Были они не очень крупные, местами с черными пятнами и червоточинами. Совсем неаппетитные, но красивые, как с картинки. На мокрых зеленых и чуть румяных боках застыли прозрачные капли.
Под ногами чавкнуло, и Дина брезгливо вытерла подошву ботинка о листья. Раздавленное гнилое яблоко превратилось в кашу. Рядом лежало другое, с большим коричневым синяком. Дина присмотрелась и увидела, как оттуда выглядывает червяк. Корчась и извиваясь, он по миллиметру выдавливал белое продолговатое тельце. Дину передернуло от отвращения. Снова вспомнились Костины улитки. Она подняла голову и посмотрела в серое небо. Жизнь у нее какая-то… Серая. Даже вот этот червяк, и то счастлив. А она, как раздавленное гнилое яблоко. Наступил Макс ботинком и даже не заметил.
Форум «Открытое сердце» проходил в доме культуры. Дина зарегистрировалась и с любопытством огляделась. Людей было много. Взрослые, дети, подростки в балахонах. Множество стендов с фотографиями тех, кому нужна помощь и тех, кто помогает. Через стенды тянулась линия кардиограммы – вверх, вниз, снова вверх. Наглядное пособие, как ее жизнь выглядит с Максом и без.
В фойе была устроена благотворительная ярмарка, где дети предлагали выкупить поделки, картины, разыгрывали лотереи. У Дины загорелись глаза. Как много интересного! И какие таланты! Она купила себе, сшитый из разноцветных лоскутков, кошелек, два кожаных брелока и яркую, как радуга, салфетку. Прекрасно подойдет под вазочку на ее рабочем столе. Для Бонифация нашелся чудесный горшок с бисерным кактусом на стенке.
Сжимая в руке пакет с покупками, Дина пробилась к руководителям проекта, задала несколько вопросов и, периодически чиркая карандашиком в блокноте, внимательно выслушала ответы. Потом подошла к девочкам-подросткам, которые играли на гитаре, послушала несколько композиций и побеседовала с ними. Выловила двух мамочек и записала, как именно им помог фонд, когда это было необходимо. Все деньги, собранные на форуме шли на поддержку детей со сложным пороком сердца. Нужны операции, лекарства, больницы, отдых и много чего еще, и все это большие суммы.
На какое-то время Дина позабыла о своих переживаниях. Она боялась, что разговоры о болезнях, родительской и детской боли, о нехватке средств, только усилит ее и так похоронное настроение, но на удивление, ничего подобного не происходило. Наоборот, все здесь были наполнены жизнью и говорили именно про жизнь. Дине стало стыдно за свои никчемные страдания: она здорова, ей не нужно переживать, как вылечить ребенка, где найти своего доктора… Вот уж, действительно, все познается в сравнении. Ничего, вернется домой и выкинет все из головы.
Чтобы дожить до вечернего концерта, она решила быстренько перекусить в буфете. Для этого нужно было пробраться вдоль больших стендов с фотографиями. Повсюду были детские лица, улыбающиеся и грустные, почти младенческие и повзрослевшие. И вдруг Дина замерла на месте: прямо на нее со стенда смотрела маленькая копия Макса. Внизу подписано: Соболева Маша, 8 лет. Те же янтарные глаза, темные ресницы, брови вразлет и упрямая ямочка на подбородке. Только надменности нет во взгляде, он по-детски наивен и искренен. Рядом со снимком был написан и краткий экскурс, рассказывающий о болезни девочки и о помощи, которую она получает. Упоминалось, например, что совсем недавно Маша прошла обследование в клинике Гамбурга и ей предстоит еще одна операция, которая заметно улучшит ее состояние.
Не отрываясь, Дина смотрела и смотрела на фото. Горло липкой рукой сдавила обида: почему Макс ей ничего не рассказал? Не объяснил… Но тут же подняла голову робкая надежда: может быть, он и хотел, звонил, но она же сама обрубила все контакты. Она не рассказала о беременности, он о больной дочери. Они квиты.
Без предупреждения накатила слабость. Не до кофе с бутербродами. Захотелось выбраться из сутолоки и оказаться на свежем воздухе. Подхватив куртку и шарф, Дина бросилась к входным дверям. Забытый ею пакет с горшком для Бонифация, остался лежать на полу у колонны.
