Фильм «Зимняя вишня» снят режиссером И. Масленниковым на киностудии Ленфильм в 1985 году.
В ролях: Оля - Е. Сафонова, Вадим - В. Соломин, Герберт - И. Калныньш.
Девушка Оля любила сослуживца Вадима, который был, прямо скажем, далек от совершенства. Оля страдала не от того, как с ней обходился любимый человек, а от того, что никак не могла перевести его из разряда любовника в категорию законного супруга. Все остальное, как ни странно, ее устраивало.
Зачем ей требовался именно Вадим в роли мужа, она и сама не знала потому, что любила, а любовь часто отбивает у человека способность мыслить логически. Иногда и вовсе лишает разума.
Герой-любовник подлейшим образом куражился в образе востребованного альфа-самца, периодически изображая готовность к уходу из семьи, но на этом все обычно и заканчивалось.
Влюбленная героиня Е. Сафоновой игнорировала своего малолетнего сына в качестве члена семьи и транслировала заинтересованным лицам мужского пола пафосную мысль о том, что семья, как и Родина, обязательно должна быть у человека. В переводе на язык нормальных людей это звучало так: «У каждой женщины должен быть муж».
Сама же при этом совершенно спокойно покушалась на чужую семью, считай родину на том основании, что часть этой семьи в виде Вадима на основании чего-то там должна принадлежать ей.
Довольно странное суждение о семейных ценностях и о родине, кусок которой можно при желании оттяпать. Уверена, что если бы сама Оля была на месте жены любвеобильного коллеги, будь он неладен, то при посягательстве на своего мужа вопила бы как подрезанная и потрясала детьми.
Такая уж странная эта женская логика. Но на слушателей мужского пола Олины речи произвели такое же впечатление, как на Моисея глас Божий. Гости ее соседки Вали поняли ее слова буквально. Они решили, что привлекательная Оля готова выйти замуж хоть завтра, был бы жених.
Самой же Оле это словоблудие было необходимо как приманка для того, чтобы клюнувший карась позволил ей почувствовать себя нужной кому-то еще кроме Вадима, гори земля у него под ногами.
На приманку примчались сразу две рыбины, одна из которых была не очень пригодна к употреблению. Зато вторая оказалась завидным женихом.
Такое впечатление, что в этот момент творец всего сущего пробегал мимо и заметил страдания Оли. Не вдаваясь в подробности, Отче наш выдал ей Герберта, упакованного как надо и с перспективой проживания в Швейцарии. «Бери, не благодари, а я дальше помчался».
Оле понравился не столько сам Герберт с его способностями быть каменной стеной и даже починять примусы бра, сколько возможность сделать больно любимому человеку, дать ему почувствовать, что женщина, которой он по ошибке пренебрег, очень даже востребована.
На этом основании Оля дает согласие на брак с человеком, который ей физически неприятен потому, что не похож на Вадима даже отдаленно, не врет ей и вообще ведет себя странно и непривычно.
Герберт оказывает знаки внимания не только ей, но и сыну, которого Вадим просил «деть куда-нибудь». Но на Олю все это не произвело впечатление только потому, что Герберт не был Вадимом. Она, опять же, выражаясь современным языком, не только не закрыла гештальт, но и не собиралась его закрывать.
Поэтому, когда долгожданный принц на «Жигулях» примчался и изъял ее из ненавистного «Мерседеса», Оля обрадовалась хоть и не надолго.
В тот же день она в очередной раз почувствовала себя обманутой, но не сильно расстроилась потому, что окончательно поняла, что не созрела для новых отношений. Чтобы начать что-то новое надо сначала закончить старое, а Оля не хотела расставаться с Вадимом и со всем, что с ним связано потому, что любила этого человека.
Странная женщина не понимала того, что у нее все есть для счастья. Есть любимый человек, доставляющий ей любимые страдания, есть ребенок, есть подружки. Штамп в паспорте ей совершенно не нужен, как и постоянное присутствие в доме треклятого Вадима.
При постоянном присутствии вожделенной добычи в доме у Оли добавилось бы забот, которые только на первых порах показались бы ей приятными. Борщи, стирка и обихаживание обожаемого Вадима быстро сняли бы романтический налет с его образа.
Оля уже привыкла жить по своим правилам, милые особенности непутевого мужа очень быстро стали бы ее раздражать. О том, как себя повел бы в дальнейшем герой В. Соломина, я даже не упоминаю, ибо этот герой достоин только скалкой по голове.
А Оля всего лишь мутила воду, когда произносила речь о семье и о родине. Но ее можно понять - она была не в себе потому, что любила и, как все влюбленные, надеялась на чудо.
