Я родилась в глухой украинской деревне: одна улица, двадцать дворов, старики да бабы. Отца не помню, воспитывали меня мама и её сестра, мы жили вместе в довольно-таки большом, по деревенским меркам, доме. У нас было своё хозяйство: свиньи, куры, корова, а ещё мы держали пасеку. Работы было много, ни о какой школе и речи не было, тем более в деревне она отсутствовала. Как-то по осени я услышала спор матери и тёти. Надо сказать, что мама разговаривала на русском языке, а тётя только на украинском, так что я хорошо знала оба языка. Суть их спора была в том, что тётя настаивала, чтобы я пошла в школу, а мама боялась, что они вдвоём не справятся с хозяйством. В том споре победила тётя. До села, где была школа, было больше тридцати километров, транспорт никакой не ездил, ходить пешком через лес опасно. Было принято решение поселить меня в селе у родственницы. Мама ушла в село и вернулась только на третий день. После её возвращения, меня стали собирать в дорогу.
В школу я пошла поздно, в девять лет. Учёба давалась легко, за год я догнала своих сверстников. Родственница, у которой я снимала угол, заботой меня не баловала, приходилось всё делать самой. Раз в месяц в село приходила мама, она приносила расчёт за жильё. Ух, как родня радовалась её визитам! Ещё бы: мясо, ягоды, сметана и мёд. Мне было очень жалко маму, ей приходилось все эти дары нести на себе и в дождь, и в мороз, и в жару. Как-то я ей сказала, что брошу школу, но она запретила мне про это даже думать. «Я едва читать умею, своё имя только и смогу написать, а тётка твоя, так вообще безграмотная. Учись, дочка!» - сказала она мне.
В такой ситуации, я не могла себе позволить плохо учиться. Ко мне прикрепили одноклассницу, ей никак не давалась математика, мы занимались у неё дома и быстро подружились. Летние каникулы мы проводили в моей деревне, нас туда привозил её отец, у которого был мотоцикл с люлькой.
Прошли годы, я получила документ об окончании десяти классов, дальше учиться желания не было. Но! Ближе к осени в деревню приехала подружка, она стала меня уговаривать поступить с ней в институт в Москве. Мол, есть у их семьи там хороший знакомый, будет, где жить, а она одна боится. Услышав наш разговор, мама настояла, чтобы я ехала. Снова сборы, прощальные слёзы.
Добрались до Москвы, на вокзале нас встретили, иначе сами бы мы заблудились. Всю дорогу я ехала, открыв от удивления рот. Мужчина, у которого мы должны были остановиться, работал геологом, дома появлялся редко и всего на два-три дня, так что комната в коммунальной квартире была полностью в нашем распоряжении. К моему удивлению в политехнический институт мы поступили с первого раза, а может нас просто пожалели, кто знает.
Учиться было весело, особенно в первые месяцы, когда мы блудили по коридорам огромного, как нам казалось, здания. Свободное время мы проводили, гуляя по городу, экскурсоводом была девушка с нашего курса, которая родилась и выросла в Москве, знала её историю. В этот же год я вступила в комсомол.
На третьем курсе я влюбилась! Как комсомолка, я была обязана посещать комсомольские собрания, там я его и увидела. Будучи комсоргом института, он выступал с речами на всех мероприятиях учебного заведения. Я ловила каждое его слово, каждое движение. На праздновании дня рождения Ленина мы случайно познакомились. Игорь, так звали моего возлюбленного, был со мной галантен, вежлив, окружил меня заботой, делал подарки. Все девочки института мне завидовали. На следующий год у него был выпуск, так как он учился уже на пятом курсе. После сдачи экзаменов, Игорь сделал мне предложение, я не задумываясь, согласилась. На моих летних каникулах мы официально расписались, сыграли скромную свадьбу, а через неделю я переехала к нему. Он жил в двухкомнатной квартире один, его родители работали за границей.
Говорят, к хорошему быстро привыкаешь - это правда. Какое это счастье, когда в туалет нет очереди, можно лежать в ванне, сколько хочешь, а на кухне вся посуда твоя! Я умела хорошо готовить, баловала мужа всякими вкусностями, в постели не отказывала. Надо сказать, что, несмотря на мой детский возраст, мама со мной разговаривала про мужчин, многое объясняла, тётя за это её ругала, но та считала, что мне это знать необходимо.
После окончания института пришла пора и мне вступить в уже настоящую взрослую жизнь, Игорь обещал устроить на хорошее место. Он руководил комсомольской организацией большой фабрики, имел уважение и почёт. Я решила сначала съездить домой. Звала с собой мужа, но тот отказался, сославшись на большой объём работы, пришлось ехать одной.
В деревне меня встретили хорошо, у нас дома собрались все её жители, пришла даже сварливая бабка Ефросинья. По мнению деревенских, я обладала такими знаниями, что могла за пять минут посчитать на небе звёзды. На следующий день я узнала, что мне дали прозвище Москвичка. После городской суеты, жизнь в деревне была скучной. Днём я помогала маме и тёте, а вечером выспрашивала у них рецепты разной стряпни. Месяц пролетел быстро, нужно было возвращаться в Москву.
Войдя в квартиру, я сразу почувствовала, что в моё отсутствие здесь была другая женщина. Масло в огонь подлила соседка, она рассказала, что мой муж, чуть ли не каждый день, приводил молоденьких девушек. Я стала ждать его с работы, чтобы устроить скандал. Когда пришёл, начала на него с порога кричать. В этот день он в первый раз меня ударил. Ударил не по лицу, а в живот, чтобы не оставить синяков, я потеряла сознание, он вызвал «скорую». В больнице у меня случился выкидыш, оказывается, я была беременна. Вернувшись из больницы, застала Игоря пьяным. Он ползал на коленях, извинялся, просил прощения. В тот раз поверила.
Прошёл год, хорошего в нашей семье становилось всё меньше. Я не пользовалась косметикой, духами, хотя это всё у меня было, поэтому слышала исходящие от него ароматы, когда он приходил домой. Терпела, денег на дорогу домой у меня не было, так как по настоянию мужа, я не работала, а в Москве идти было некуда. Однажды я не выдержала, закатила новый скандал. Очнулась вся в синяках и со сломанным ребром.
Когда прошли следы побоев, я решила идти на завод, устраиваться на работу, там давали комнату в общежитии. На работу меня приняли с радостью, а вот в комнате отказали, у меня ведь была московская прописка. Огорчённая таким положением дел, я вышла из проходной, столкнувшись в дверях со своей подругой. Та обрадовалась встрече, я тоже, договорились увидеться вечером. Мы долго и много говорили, она слушала мои рассказы о семейной жизни, всхлипывала, жалея меня. Оказалось, что подруга работала на этом же заводе делопроизводителем, обещала меня устроить в их отдел, а жить позвала к себе, она всё так же жила в комнате знакомого их семьи.
На следующий день я едва дождалась, когда Игорь уйдет из дома. Быстро собрала вещи, написала записку и ушла, оставив ключи соседке. Подруга слово сдержала, меня приняли в её отдел и мы снова, как в студенческое время, стали жить вдвоём.
Шло время, иногда писала маме письма, надеясь, что кто-нибудь ей их прочтёт. Я боялась, что Игорь меня будет искать, но вероятно развод ему был не нужен, а я о своём замужестве почти забыла. В один из осенних вечеров мы с подругой отпраздновали мой юбилей. Когда легли спать, неожиданно для себя, я первый раз в жизни заплакала. Было очень горько на душе. В свои тридцать лет, я повидала все прелести жизни: любовь, ласку, предательство, оскорбления, насилие.
В конце мая пришло письмо из деревни, я ему очень удивилась. Читая корявые строчки, думала, кто бы их мог написать, пришла к выводу, что это наш престарелый священник. Была в деревне старая церковь, в своё время мама с тётей не пропускали ни одной службы и меня туда водили, я ведь крещёная. Он писал от имени тёти, она сообщала, что мама тяжело заболела и долго не протянет, просила приехать. На сборы ушло два дня. На заводе, к моему неожиданному отъезду, отнеслись с пониманием, выплатили зарплату вперёд.
Домой я добралась лишь поздним вечером, а утром умерла мама. На телеге привезли священника, сам он почти не мог ходить. Проведя обряд, он отозвал меня в сторону.
- В комсомол вступила?
- Да.
- Как же так, крещёная ведь?!
- Так было нужно.
- Я сегодня сон видел, на нашем погосте могил прибавилось, да много.
- Что это значит? – спросила я.
- Зло к нам идёт, большое зло! Возьми, - священник протянул мне большой старинный ключ.
- А где замок?
- Это ключ от церкви. За алтарём, под досками тайник, я уверен, что тебе это пригодится.
- Что в тайнике?
- Придёт нужда – увидишь.
- А почему Вы его мне отдаёте?
- А кому ещё? - он обвёл взглядом стариков и старух.
- Я уеду скоро.
- Повремени с отъездом, а ещё живность продай, да солений наготовь.
После похорон мамы я всю ночь не спала. Вспомнились слова священника о тайнике, хотела утром пойти посмотреть, но сдержалась, он ведь сказал, что когда нужда придёт. Муж Ефросиньи заколол двух наших поросят, с курами мы с тёткой справились сами, оставив трёх несушек на яйца. Мясо засолили в бочках. Доя утром корову, подумала и о ней, но рука не поднялась, решила пока оставить.
На следующий день, рано утром, я пошла к старосте деревни.
- Дед Валентин, свози в село.
В деревне только у него была лошадь и телега.
- Зачем? – спросил староста, хитро прищурив правый глаз.
- Мы поросят порезали, курей порубили, хочу увезти в село мясо, чтобы продать.
- Чего так? – удивился староста.
- Я уеду скоро, а тётке одной не справиться.
- Готовь свой груз, сейчас лошадь запрягу и поедем.
В ограде стояли бочки, но не с мясом, а с песком. Подъехал староста, мы с тёткой с трудом погрузили на телегу бочки, старик даже не удосужился нам помочь.
- Поехали? Но, старая! – прикрикнул он на лошадь.
Всю дорогу староста меня расспрашивал про Москву. Как там людям живётся, что едят, пьют, где работают, какие товары производят? В селе я показала дорогу до дома родственницы, у которой жила, когда училась в школе.
- Я думал, сама торговать будешь!
- Мне в деревню вернуться надо, а у родственницы опыт в торговле есть.
- А не обманет тебя?
- Нет, она - хороший человек, - сказала я, а сама подумала: «Как пить дать, обманула бы!».
Я вошла в дом, семья обедала, все повернули головы в мою сторону.
- Тебя и не узнать! – первой начала разговор родственница, не ответив на моё приветствие.
- Вам бочки нужны? Только там песок.
- Мелкий?
- Мелкий.
- Как не надо. Бочки всегда в хозяйстве пригодятся, а песок для курей пойдёт. Иди, помоги, - сказала она мужу.
Мы выгрузили бочки, муж родственницы закатил их во двор.
- Домой? – спросил староста.
- Домой, - устало ответила я.
В деревне я протянула ему ощипанную курицу.
- Спасибо, что свозили.
- Заходи, если надо будет. Да, если пасеку продавать соберётесь, никому не говори, ко мне первому иди. Я её у твоей матери давно выпрашивал.
- Хорошо.
Продолжение следует.
