Войны рассказы.

Лейтенант, в обычной форме пропитанной потом от того почти белая, шёл по деревне. Насвистывая какую-то песенку, он подошёл к девушке, которая шелушила подсолнухи, сидя возле покосившегося забора. - А что, красивая, где переночевать можно? – обратился он к девушке, поправляя на плече ремень автомата. - Это, смотря, сколько столоваться будешь, - ответила та, не отрываясь от работы. - Да я бы и недельку спокойной жизнью пожил. - Тогда тебе к бабке Ефросье. Жадная она, продукты при немцах прятала, накормит, напоит...

Галина Дверь распахнулась без стука. Вошедший красноармеец с автоматом сразу увидел немецкого солдата, тот сидел за столом, ел картошку, дёрнулся к подполью. Короткая очередь и его тело повисло головой в люк. - Один был? – спросил красноармеец, наведя ствол своего оружия из которого шёл дым на хозяйку дома. - Один, - ответила та. - Что же ты делаешь?! Мужики на фронте воюют, а ты с немцем! Боец показал подбородком на расправленную кровать. - Бабе без мужика худо! Отвечая, хозяйка дома набросила на себя простыню...

Стоя перед командованием, я испытывал чувство школьника, которого ругают за рогатку. Были на то причины, за последнюю неделю мы не смогли добыть ни одного «языка». Разведчики называется! - Вот что, товарищ старший лейтенант, без «языка» не возвращайтесь! – грозно сказал командир полка, - и не простой солдат нужен, а офицер! - Есть, без «языка» не возвращаться, - ответил я. В группу отобрал шестерых. Мне показалось этого количества бойцов достаточным. Утром были за линией фронта, устроились возле села, где находился немецкий штаб...

Одни Наступление закончилось едва начавшись. Немцы открыли такой пулемётно-миномётный огонь, что красноармейцы головы от земли поднять не могли. Отступали ползком. Николай, очнувшись, почувствовал запах травы, лежал ведь вниз лицом. Попытался поднять голову, но не вышло. Острая боль прошла по позвоночнику. Он решил полежать немного, может лучше станет. Прошло некоторое время, Николай повторил попытку, теперь было легче, в голове хоть и шумело, но смог сесть. Огляделся. Его убежищем был куст ракиты, а рядом тёк ручей...

В госпитальную палату вошла полная медсестра, гроза всего госпиталя, запах алкоголя чувствовала даже из-за двери и безошибочно определяла кто выпил. - Гаврилов, Смирнов, и ты мой милый Фёдоров, - медсестра улыбнулась, обращаясь к бойцу, что был чуть толще швабры, - готовьтесь к выписке. После таких слов медсестры по палате поползли слухи, что Фёдоров. Ну вы поняли. Я старший сержант Гаврилов служить в Красной армии начал ещё до войны. Призвали на срочную в тридцать восьмом, служил честно, поэтому командование моего полка заимело желание видеть меня в рядах бойцов и далее...

Вилли лежал на холодных камнях, пытаясь спрятать лицо от дождя, который промочил его обмундирование до исподнего. Настроение у него, как и погода, было отвратительное. Ещё бы! Уже вторые сутки они не могут выбить русских с каменистой высоты, а она была очень нужна, чтобы выйти к городу-порту Мурманску. Сюда его роту привёл штабной гауптман, может, хотел выслужиться, кто его знает. Приказы своих командиров Вилли никогда не обсуждал, а уж тем более осуждал. Он считал себя старым солдатом, как-никак воевал в прошлую войну и тоже с русскими...

Последняя спичка С гвардии сержантом Косолаповым я познакомился в госпитале, где залечивал раны. Он лежал на соседней койке, мы часто с ним разговаривали, вспоминали близких, вспоминали родные края. Как-то я его спросил: - А почему у тебя фамилия такая странная? Мы были в одном звании, поэтому могли общаться на «ты». - Мои предки всегда охотились на медведей. И при барине и при Советской власти. - И барина помнишь? – удивился я. - А как же! - Тебе лет сколько? - Сорок два года скоро будет. - И не скажешь! На вид молодой совсем...

Подвиг роты старшего лейтенанта Кулешова В конце сентября 1944 года полк, в котором служил старший лейтенант Кулешов, вышел к небольшому венгерскому городку. Кулешов всего неделю назад принял роту, пока всё ограничилось устным знакомством, вместе участвовать в боевых действиях не случилось. Приказ комбата был короток и ясен: «До десяти часов завтрашнего дня силами роты старшего лейтенанта провести разведку боем укреплений противника на восточной стороне города». Комбат обещал артиллерийскую поддержку и информацию добытую ранее разведкой...

Майор государственной безопасности смотрел на молодого сотрудника по фамилии Губин и не верил, что тот сможет выполнить задание. - Как же Вы попали в нашу службу? – спросил майор, хотя знал ответ. - От комсомола! – ответил лейтенант, высоко держа голову. - Лично, где отличились? - Не представилось такой возможности. Держали на штабной работе, - громко и чётко ответил лейтенант. Майор хорошо знал возможности отца этого сморчка. По его приказу расстреляли взвод бойцов, которые бились до последнего, не оставили позицию...

К декабрю 1941 года мои сверстники и знакомые уже были на фронте. Кто-то пошёл добровольцем, кого-то призвали. Я очень рвался на фронт, но меня не взяли из-за моего странного заболевания. Стоило мне получить физическую нагрузку, как подкашивались ноги, я мог даже упасть. «Какой с тебя вояка?!» - сказали мне в военкомате, но дело для меня нашли. В пяти километрах от железнодорожной станции, где я жил с мамой в двух этажном бараке, был стрелочный пост, вот меня туда и направили в качестве охраны. Заступал я на сутки...

Полковник Губанов, поговорив с кем-то по телефону, несколько минут задумчиво просидел над картой. - Брагина ко мне, - крикнул он адъютанту. Козырнув, молодой лейтенант, побежал выполнять приказ. Через несколько минут в блиндаж комполка вошёл капитан Брагин, командир разведчиков. - Танки пропали! – сказал Губанов. - Как пропали? Украли что ли? – спросил разведчик. - «Украли!» - передразнил его командир полка, - вчера вечером наш самолёт возвращался с задания, лётчик видел на дороге колонну немецких танков с десантом...

Карл Зибер лежал на диване, смотрел телевизор. В свои девяносто два года он мог себе позволить ничего не делать. К нему подошёл мальчишка, правнук. - Деда, а на войне страшно? – спросил он. - На войне всегда страшно, - ответил Зибер. - И ты боялся? Правнук «проскакал» игрушечной лошадкой по краю дивана. - Боялся. - Мог умереть? - Мог. - Расскажи, - настаивал шестилетний мальчик. - Потом расскажу. Иди, помоги бабушке. - Ей Марта помогает, - правнук сослался на свою старшую сестру. Игрушечная лошадка снова «проскакала» по краю дивана...