Друзья расстались. Толька пошел в одну сторону, а Мишка с Алешкой в другую. Хочешь, не хочешь, а нести эту страшную весть домой надо. Не доходя до Мишкиного дома, ребята услышали, как голосит его мать. Парни остановились.
- Это она еще про меня не знает. А может и знает уже. Вон как убивается. Мальчишки может сказали. - растерянно пробормотал Мишка. Он стоял и не знал что делать. Даже страшно домой заходить.
- Иди уж. Все равно никуда не денешься. Рано или поздно . Лучше уж сразу. - Алешка подтолкнул друга к калитке, а сам скорее пошел домой, чтоб ничего не слышать.
Дома было тихо. Мать увидела вошедшего сына, спросила, что там у соседей делается.
- Марфа то на всю улицу недавно голосила. Мужика у нее на войну забирают.
Алешка смешался, не знал что и сказать. Подумал и брякнул.
- Не только мужика. Мишке тоже повестку принесли.
Вера как то изменилась в лице, попятилась назад и с размаху села на лавку. Она смотрела на Лешку и ничего не спрашивала. Только в глазах страх. Спросить страшно. А Алешка молчит, ничего не говорит. От этого ей стало еще хуже. Хоть бы что-нибудь сказал.
- Дитятко, чего молчишь то. Скажи, что не правда.
- Правда мама. - почти шепотом ответил Алешка.
Закричала, забилась в плаче несчастная мать. Алешка бросился к ней, обнял ее колени, уткнулся носом в грудь.
- Мама, не реви, не надо. Вот увидишь, я вернусь. Я обязательно вернусь. Не могу не вернуться. Сама, чай, знаешь, что Маринку люблю. Обещал ей, что всегда будем вместе.
Вера отпрянула от сына, посмотрела на него сверху вниз.
- Дитятко, Лешенька, какую Маринку. Догадывалась я, что есть у тебя симпатия, только вот кто не знала.
- Мам, ты что. Одна у нас в деревне Маринка то. Я думал, что ты знаешь или догадываешься.
От его признания Вере только хуже стало. Хоть она и подумывала раньше про нее, но сама себя одергивала, что неправда это. Не по себе дерево рубит сынок. Ведь в деревне бабы шептались, что председатель своей дочке жениха в городе ищет, чтоб в начальниках ходил. Она тогда только удивлялась, девчонка то еще мала, какие ей женихи. А тут гляди что получается. Разве выдаст председатель свою Марину за ее Алешку.
Лешка подумал, что своим неожиданным признанием отвлек мать от плача. Вроде даже примолкла она. И плечи не вздрагивают от рыданий. В это время в избу вошла свекровь, Вера увидев ее запричитала:
- Мамонька родимая. Забирают у нас единственного сыночка на войну. Ой, что делается. Как мы жить то без тебя будем.
Бабушка подсела к матери и вот они уже причитают в два голоса. Впору садись с ними рядышком да тоже реви.
- Мам, да что вы убиваетесь. Со мной ведь ничего еще не случилось. Зачем сами беду кликаете.- пытался парень успокоить плачущих женщин. Но от его уговоров они только сильнее начинали причитать.
Сердце разрывалось от этих причитаний. Жалко было мать с бабушкой. Ведь и вправду, война никого не щадит. Опять вчера похоронка в деревню пришла. А еще страшнее, когда приносили извещение, что солдат пропал без вести. Как жить с этим матерям и женам.
А впереди еще у Алеши одно испытание. Как сообщить о том, что уходит он на войну, своей Марине. Надо до нее сбегать. Завтра с утра пойдут они с ребятами в военкомат. А Маринка то ничего не знает. Ей завтра в школу надо. Отец, наверное, ее повезет.
- Мама, мне надо уйти ненадолго. Не сердись. Я быстро приду. А ты пока собери мне мешок в дорогу. Сама знаешь, чего надо.
Алешке показалось, что мать даже не поняла, что он сказал. Как сидела, так и продолжала сидеть. Даже ничего не ответила. Он осторожно высвободился из ее объятий и вышел из избы.
Подходя к председательскому дому, Алешка придумывал, как ему Марину вызвать на улицу. Ничего хорошего не приходило на ум. Потом рассердился сам на себя. Да что он, как мальчишка. Боится председателя. Ведь он уже взрослый человек, еще немного и будет воевать с фашистами.
Парень решительно распахнул калитку, вошел в дом, поздоровался. Все трое уставились на него. Не в частом бывании, чтоб так парни к ним приходили. Видно дело какое то у парнишки.
У Марины забилось сердце часто-часто. Казалось еще немного о оно выпрыгнет из груди. Что это такое задумал Лешка. Он постоял с минутку, обдумывая, как сказать. А потом повернулся к девушке.
- Марина, а я повестку получил. Завтра в военкомат с вещами и документами. На войну ухожу.
У Маринки сперва некрасиво сморщился нос, потом из глаз выкатились слезинки. Но она все еще стояла и не двигалась с места, не произнося ни слова. А потом вдруг сорвалась, громко, по бабьи, закричала “Не пущу! Нет!” и бросилась на шею любимому. Сейчас ее ни сколько не страшило, что скажет отец, что подумает мать. В голове было только одно, что ее Алешка уходит на войну. Туда, откуда многие не возвращаются.
Только сейчас до Василия Кузьмича дошло, так вот кто тот парень, к которому тайком бегала дочка, вот она кого так тщательно скрывала. И ведь никто в деревне даже не намекнул ему. А может и не знал никто. Нет, совсем не такого зятя он хотел. Но сейчас Василию Кузьмичу хватило разума промолчать, ничем не высказать свое недовольство. Парень уходит на войну. А там еще неизвестно, как все сложится.
- Чего в дверях то встали, вперед проходи, - пригласил он Алешку.
Валентина Карповна наконец то пришла в себя. То, что парня забирают на войну, ее не очень то взволновало. Привыкла уже, что уходили из деревни мужики. Каждую неделю кого-нибудь да провожали. Ее больше волновало то, что этого парня, оказывается любит ее дочка.
Будь воля матери, она бы одобрила ее выбор. Хороший парень. Она его в школе учила, старательный, умный, ничего дурного за ним не замечала. Он ей всегда нравился. Но вот Василий, что он скажет. Валентине Карповне сперва страшно стало. Вдруг разойдется, начнет ругаться. Характер то у него не сахар. Но когда муж спокойно пригласил Алешу пройти вперед, мать успокоилась. Поняла, что хотя бы при Алеше, скандала не будет.
Но Алеше сидеть долго было некогда.
- Я ведь только Марине забежал сказать. Дома то у меня сейчас мама с бабушкой слезами заливаются. Пойду я. Мишку с Толяном тоже забирают. Еще Мишкиного отца. Может и еще кого, только я не знаю.
Он посмотрел на заплаканную девушку, пообещал, что завтра еще свидятся и попрощаются, после этого поспешил домой.
После того, как за Алешей захлопнулась дверь, в доме повисла тишина. Марина ждала, что отец начнет сейчас кричать, но он молчал. А потом и вообще удивил дочку.
- О-хо-хо, - вздохнул он. - Совсем мальчишек на войну забирают. Что же это делается. Видно совсем плохи дела на фронте. Я завтра распоряжусь, Петру соседу накажу, чтоб лошадь запряг, да проводил парней в военкомат. Да и тебя заодно в школу.
Василий Кузьмич знал, что повестки на завтра на четверых человек принесли. Только не знал на кого. Да если бы и знал, то чтобы изменилось от этого.
Валентина Карповна принялась успокаивать дочку. И странное дело, отец даже не вмешивался и слова против не сказал. Она удивилась, что это такое с ним случилось. Но только когда легли спать, ай все стало ясно. Ничего в планах отца не изменилось.
- Ну и дочка, вся в меня хитрющая. Это надо подумать, как отца провела. Любовь у нее, видите ли. И все шито-крыто. Ну ничего. Видно будет. Воды много утечет, пока парень домой вернется. А может и не вернется, кто знает. А может вернется, да любовь у нее к тому времени пройдет. Ладно, мать, давай спать.
Василий Кузьмич повернулся на бок и скоро захрапел. А Валентина Краповна все никак не могла заснуть. Жалко ей дочку было. Упертый отец ей достался. И хитрый, как лис. Добреньким себя показал, лошадь выделил. А все для чего, чтоб дочка не взбунтовалась, не пошла против него. Характер то видно и вправду отцовский у нее. Такая же настырная. Вот и думает Василий не мытьем так катаньем свой план осуществить.
Алеша, проходя мимо Мишкиного дома, прислушался. Тихо было у них. Видно успокоилась мать. Да и реветь некогда, собрать мужиков надо в дальнюю дорогу, ничего не забыть.
Дома тоже было тихо. Вера, всхлипывая и шмыгая носом, собирала сына в дорогу. Она показала на горку белья, сложенного на столе.
- Вот, две пары сменного исподнего тебе припасла.
- Мама, да куда столько то.
- Ничего, лишнего не будет, пригодится.
Потом начала сокрушаться, что поесть то в дорогу ему нечего больно дать. Сварила десяток яиц, которые копила на продажу, набрала огурцов, которые уже отходили, на огуречнице, несколько луковиц. Подкопала картошки.
- Я завтра печку пораньше затоплю, картошку сварю, да лепешек напеку на жару. Хлеба то вот каравай остался только,
- Мама, да хватит мне. Там, чай, кормить нас будут.
- Ох, сынок, запас карман не дерет. Когда еще накормят то.
Вера достала из своего тайника деньги, которые копила на разные нужды, отсчитала, протянула Алеше.
- Вот, денег немного возьми. Авось надо будет.
Алеша не знал, нужны там деньги будут или нет. Подумал, что вряд ли на войне они понадобятся. А хотя кто знает. Он взял только половину, а остальные вернул матери.
- Хватит этого. Спрячь остальное.
Ну вот вроде и все собрали. Хоть немного поспать надо перед дорогой. Алеша не знал, уснет ли, но все же пошел в свой чулан. Хоть последнюю ночку поспит на своем месте.
