Жить вкусно

В деревне тоже праздновали праздник. Как всегда состоялся митинг возле сельсовета. Опять приехал какой то мужик из района. Бодренько рассказывал о том, как обстоят дела на фронте. Бабы только плевались потихоньку, слушая его речи. Чего врать, что там все идет как надо. Деревенские мужики писали домой, что трудно бои идут. Порой даже снарядов не хватает. Приходится ждать, когда доставят. Правда после приказа “Ни шагу назад” дела вроде получше пошли. Многих начальников заменили на других. Говорят, что под трибунал пошли некоторые...

После построения всех курсантов отправили в столовую завтракать. Даже зарядки в этот день не было, впервые за все время. В столовой стояла звенящая тишина. Даже ложки не скребли по дну тарелок, не было того гула, который обязательно присутствует, если в помещении находится много людей одновременно. Видимо каждый курсант примерял только что услышанный приказ на себя, как совсем недавно примеряли солдатские шинели. Не велика ли не жмет ли где. Самое страшное, что одежду то можно было под себя подделать, а приказ этот никак, ни одной буковки не исправишь...

Марья, тяжело дыша, возвращалась с работы домой. Хоть и была у нее справка, чтоб труд ей легкий предоставили, но где его возьмешь, легкий то труд. Хорошо хоть, что картошку копать не послали. Работала она на ферме, выполняла разные работы. Одно радовало, что если дождик, так всегда его под крышей можно переждать, не мокнуть, как другие в поле. Вот и сегодня целый день таскала из стога солому на ферму, под крышу. Коровы то еще на лугах гуляют, а это к зиме приказано было запасать. С одной стороны хорошо, можно работать не торопясь...

А Саня между тем уже который час трясся по дорогам. Мелькали какие то деревни, лес, иногда появлялся просвет и виднелись поля. Хоть он и видел все это, но был словно слепой. Куда их везут, навязчивая мысль не давала покоя. Люди в кузове постепенно начали знакомиться, разговорились. Все новобранцы были молодые, не было среди них людей в годах. Но это и понятно. Раз учиться, то подбирали тех, кто помоложе. Всегда в таких случаях найдется тот, кто знает больше всех. Вот и сейчас таким оказался один парень...

Марья вспоминала, как у нее это было раньше. Так отвлеклась с этими воспоминаниями, что даже не заметила, как Саня вышел из военкомата. Он подбежал к матери, увидел, что она какая то не такая. - Мам, ты чего? Чё с тобой. - Саня, ребеночек ворохнулся. Шевелится. Тихонько еще, но шевелится. Саня поглядел на мать и не понял. Ну и что тут такого, шевелится да шевелится. Чему она так радуется. Эх, Саня, Саня, молодой, глупый еще. Ничего то он не понимал. Тем временем Марья спохватилась. - А тебе...

Жизнь в доме Марье разделилась на две части. Она теперь уж почти полностью уверовала, что беременна. Но все равно еще иногда проскальзывало в голове, что может ей это только думается. Отчего она теперь ничего не чувствует такого, все вроде как всегда. Никаких изменений. Ведь не первого носит, она бы поняла уже. Она делилась своими сомнениями с Анной, хотя что та могла сказать. Не было у нее никогда такого, не пришлось испытать ей материнство. Так уж судьба сложилась. И письмо бы Роману надо было давно написать, а то ведь и не знает ничего...

Пришли мать с сыном домой. Нина еще на работе. Дома только Анна. Марья рассказала, как Романа проводили. Вместе порадовались, что не на войну пошел. На стройке то все поспокойнее. Вечером Нина с работы пришла. Увидела Саню, обрадовалась. Она боялась, что сразу его и заберут после экзамена. А узнав, что он еще по крайней мере месяц дома будет, так и вовсе закружилась возле него на одной ноге. - Хорошо то как. Потом , когда Нина осталась с братом наедине, она призналась , что стесняется по вечерам гулять ходить одна...

Марья с Федосьей шли с поля, где сегодня работали. Разговоры, как всегда крутились вокруг детей, семьи. У Федосьи мужик воюет. Был ранен, в госпитале подлечили да снова на фронт. - Петро письмо прислал, пишет, что уж снова воюет. Я то надеялась, что тоже хоть на сколько домой долечиться отпустят, да там видно по другому решили. - Так значит все ладно у него. Вот и отправили на войну. Подружка как то искоса поглядела на Марью. Хорошо ей говорить, Роман то вон уж сколько живет в Лисе. Даже рот было раскрыла сказать это, да опомнилась...

То ли солнышко стало пригревать, то ли Марья с Анной сильно постарались, то ли пришла пора идти на поправку, но через месяц Роман себя чувствовал значительно лучше. Он выходил на улицу и с палочкой прогуливался по деревне. А как подсохла дорога через мост к правлению, отправился туда. Гаврила Никитич оказался на месте. Увидев Романа на ногах, председатель обрадовался. Председатель поднялся ему навстречу, пододвинул стул поближе. Мужчины разговорились. Роман рассказал о своей хвори, а председатель жаловался, что не хватает ему людей, как воздуха...

Только смеркаться начало, улеглись спать. Роман с дороги, устал, чай. Пусть выспится хорошенько. Анна на печи, как всегда, Роман с Марьей на своей кровати. Раньше то все кто-нибудь из ребятишек с ними спал. А теперь вот вдвоем. Выспаться в ту ночь ни Роману, не Марье не пришлось. Оба удивлялись. Вон как соскучились друг без друга, по молодости такого с ними не случалось. А тут даже Марья всю осторожность потеряла. Даже не прислушивалась, как там Анна спит, ровно ли дышит. Может только притворяется...

Брат с сестрой увлеклись работой. Они даже не заметили, что сумерки опустились на землю. Только когда Нина начала возмущаться, что она не видит уже картошку, Саня отступился от работы. Он отпустил сестру домой, сам принялся перетаскивать мешки с картошкой. Надо прибрать сразу, пока сухо и нет дождя. Довольный, что хорошо поработал, зашел в избу. - Чё то матери сегодня долго нету. Совсем заработались видно- вроде как сама с собой проговорила Анна. А Марья вроде только и ждала эти слова. Почти сразу послышались ее шаги на крыльце, распахнулась дверь...

Продолжалось первое военное лето. Жизнь в деревне изменилась. Один за другим уходили здоровые, сильные мужики на войну. В Лисе, как и в других деревнях, бабы стали основной рабочей силой в колхозе. И работать теперь приходилось подольше, и никаких воскресений, и никаких поблажек. Плохо ли, хорошо ли, сенокос поставили. Вывезти сено только все не успели. Жатва подошла. Остались стоять стога на лугах. Теперь уж до зимы, до санного пути. Деревенским бабам к работе не привыкать. Раньше на себя так пластались, с утра до ночи, теперь на колхоз...