Лето сорокового года выдалось на редкость теплым, будто само небо решило подарить крестьянам безмятежные дни перед грозой, которая уже громыхала где-то далеко за горизонтом. Деревня жила своей размеренной жизнью, привычно просыпалась с пением петухов и засыпала, когда солнышко садилось за лесом. Работа, работа, с утра в колхозе, а потом еще и дома. Обиходить скотину, огород. Все жили по поговорке “Не потопаешь, не полопаешь”.
Днем только ребятня да старики оставались дома. Старики сидели на завалинках, приглядывали за детишками, что ползали в пыли деревенской накатанной дороги. Те, кто постарше, убегали играть в березовую рощу, которая притаилась на окраине деревни. Это было то самое место, где днем здесь раздавались детские голоса, слышался звонкий смех. Казаки-разбойники, догонялки, прятки, да мало ли игр можно придумать.
Вечером, роща тоже не тосковала. Молодежь любила собираться здесь. Старые деревья, словно добрые великаны, склоняли свои ветви к земле. Сюда приходили компаниями, с гармошкой. Сколько объяснений в любви, ссор и примирений слышали эти березы. Но деревья хранили тишину и тайну всего, что им доводилось тут слышать. Частенько то тут, то там звучали звуки гармоники, и песни плыли по реке, что была тут же, рядышком, сразу за пригорком.
Лешка не любил шумные компании. Здесь в березовой роще он всегда находил укромное местечко, спрятавшись от друзей. Парни посмеивались за его спиной.
- Вон, малахольный. Опять свои думы думает. Так и состарится под березами. Поди еще ни одной девки не обнимал. Не до них ему.
Но говорили все это беззлобно. Лешку любили, он всегда приходил на помощь, в школе давал списывать домашнее задание, даже умудрялся подсказать стоящему у доски другу, чтоб учитель не заметил.
Вот и сегодня он уселся на своем любимом месте, под старой, низко склонившейся березой. Ее длинные косы укрывали Лешку от посторонних глаз. Он достал записную книжку из кармана, карандаш. В тайне ото всех Лешка писал стихи. Пылкие, юношеские стихи о любви, которые никогда никому не показывал.
Парень задумался, Хотелось написать что то такое, необычное, Но в голову ничего не приходило. Ветви березы раздвинулись и словно в приоткрытую дверь просунулось миленькое девичье личико. Девушка решительно прошла во внутрь этого зеленого укрытия.
- Ты всегда здесь прячешься? - спросила она, без церемоний усаживаясь рядом с Лешкой.
Тот смутился. Он знал эту девчонку, В школе она училась на два класса позднее. Маленькая еще. А смотри какая наглая. Уселась рядом, как делу быть. Девчонка, две косы, заплетенные так туго, что кажется что они вот-вот лопнут, заканчиваются бантиками из розовых атласных ленточек. И глаза, такие хитрющие, словно знает девчонка тайну, которая больше никому не известна.
Нет, - соврал почему то Лешка, - просто гулял, присел отдохнуть.
Не будешь же объяснять, что это его любимое место, что прячется он от деревенских ребят, которые посмеиваются над ним, что он слишком много читает. И вообще, он любит тут бывать один. И непонятно, откуда появилась эта пигалица, да еще и вопросы разные задает.
- А меня Марина зовут, - вдруг объявила она.
- Вот глупая, - подумал Леха. - В деревне, чай все знают друг друга, а уж в школе тем более.
Знал он эту Марину. Да и она его конечно же знала. Видно просто повод искала, чтоб о чем то поговорить.
Девчонка вдруг ни с того ни с сего рассмеялась. Словно колокольчик зазвенел. И так хорошо на душе у Лешки стало. И уже не сердился он на девчонку за то, что нарушила его уединение. Этот колокольчик пробудил в нем неведомое чувство. Они разговорились. Лешке было удивительно, что с девчонкой оказывается можно разговаривать на разные темы. Даже про его любимую историю. Вот как бывает. А уж он то считал себя знатоком.
Они начали встречаться. Почти каждый день спешил Лешка под заветную березу. Иногда Марина долго не приходила. А потом прибегала запыхавшаяся, виноватая и начинала оправдываться, что опять отец ее дома задержал. Все допытывается, где это она вечерами пропадает. Иногда для острастки грозил ей пальцем.
- Гляди, Маринка, на парней то больно не заглядывайся, не для наших деревенских оболтусов ращу тебя.
Отец девушки был председателем в колхозе. Сильный был мужик, хваткий. Оттого и колхоз всегда в передовиках значился. Колхозники уважали Василия Кузьмича. Скорее даже не уважали, а побаивались. Попробуй ка не сделай, как он велит. Не рад будешь.
На свою единственную дочку Василий Кузьмич не мог надышаться. Даже назвал непривычным в деревне в то время именем, городским. Жена его против была. К чему девчонку так называть. Подрастет, ребятишки дразнить ее будут. Но разве Василия переспоришь.
- Ты что, хочешь, чтоб ее Машкой или Парашкой кликали. Нет уж, пусть она одна такая в деревне будет. И имя у нее городское.
Маринка еще крохой была, а он уж задумывался о том, как ее выучить, как замуж удачно выдать. Про деревенских парней он даже не думал. Хотелось ему жениха для своей Мариночки в районе найти, да чтоб был он не из простой семьи, не из работяг.
Валентина, его жена, не одобряла мечты своего мужа. Вырастет девчонка, сама себе по сердцу парня выберет. Не то теперь время, чтоб родители детей сватали. Частенько родители спорили по этому поводу. Но Валентина, в отличие от других жителей деревни, не боялась Василия Кузьмича. Считала она, что муж голова, а жена - шея. Куда повернет, так и будет. Мало ли что он там напридумывает. Да и далеко еще дочке до женихов. Пусть школу сперва закончит.
- Иди, дитятко, гуляй. Вон уж подружки толпятся под окошком, тебя поджидают. Долго только не гуляй.
Марину как ветром из дома сдуло. Отец любил поговорить, это могло надолго затянуться. Хорошо хоть мама не такая, отпустила сразу. И Маринке не стыдно перед подружками, что те ждут ее каждый раз.
Взялись девчонки за руки и бегом за околицу, в рощу березовую. Там глядишь ребята уже собрались. Задумали в фанты играть. Марина тем временем сторонкой, сторонкой, побежала к заветной березе, только голубое платье ее меж стволов мелькает.
- Побежала к своему Лешке, - улыбнулась Варя. - И чего она в нем нашла, бука букой. Слова веселого не скажет. Все только умничает.
- Да ладно тебе, парень как парень. Умный только больно. С ним и говорить то не знай о чем, - одернула подругу Клавдюшка.
Маринка не слышала их, бежала к своему другу, который уж давно ее поджидал. Подружки переживали, о чем Маринка с Лешкой говорят. А она ни капельки не переживала. Разговор сам собой начинался.
- Ох, Лешка, у нас у соседа Петра теленок как заколдованный. Лето уж на исходе, а он все не растет и не растет. Тетка Маша говорит, что сглазил кто то теленка. Позавидовали на него.
- Глупости все это. Никакого сглаза не бывает. Напридумывали люди и тешатся. - авторитетно заявил Лешка. Маринка и не спорила. Не бывает так не бывает. Дальше разговор пошел о том, что она с подружками лен дергать в поле пойдет.
- Ты не думай, я снопы хорошо вяжу. И суслоны ставлю, что не падают. Любо посмотреть. Даже бабы мне говорили. Хвалили. Не смотри, говорят, что председательская дочка, а работать то мастерица.
- Ох, Маринка, до чего же ты скромная, - рассмеялся Лешка. - Сама себя не похвалишь, то кто похвалит.
- Да ну тебя, - обиделась Марина, легонько хлопнула Лешку по затылку, надула губы и отвернулась в сторону.
Но даже затянувшееся молчание было им не в тягость.
Лето пролетело незаметно. И куда оно только всегда торопится. Еще не насладились его теплыми вечерами, не накупались в речке, а уже сентябрь посыпал золотой листвой. Пора в школу. Лешка в десятый класс пошел. В деревне только семилетка, а потом, кто хотел дальше учиться, ходили в район. Хорошо хоть, что недалеко, пять верст всего.
Маринка пошла в восьмой. Восьмой тоже в районе, но отец решил, что нечего взад перед бегать. Да и погода бывает всякая, осенью дожди, зимой то метели, то морозы. Нет, пусть уж дочка лучше в общежитии при школе живет. Там и воспитатели, и уроки проверят как сделала. А на воскресенье - домой.
Валентина плакала от тоски по дочке. Но понимала, что учиться надо. Она же не враг своему дитю. Пусть учится, а потом , после школы, в институт поступит. Тут мечты матери совпадали с мечтами Василия Кузьмича. Оба хотели, чтоб дочка выучилась.
Одного не учел заботливый отец, что дочка то теперь рядом с Лешкой будет. И не проконтролируешь ее. Только, к его счастью, Лешка в общежитии не жил, каждый день бегал домой. Да и не знал Кузьмич, что дочь его глаз положила на обыкновенного деревенского парня, еще и из бедной семьи.
Жили они вдвоем с матерью и еще бабушка, отцовская мать. Отец лет пять назад простудился зимой. Работали они тогда бригадой в лесу, разгорячился мужик, вспотел, жарко стало. На перекур сели, он фуфайку с себя скинул, чтоб охладиться. Да так охладился, что на другое утро встать не смог. В больницу в город увезли, да не смогли мужика вылечить. Так и остался парнишка без отца, жена без мужа, мать без сына.
Только горевать долго некогда было. Хозяйство то никуда не делось. Взвалил на себя Лешка мужскую работу. Маленький еще был, не все получалось, но старался. Мать бывало обнимет его, прижмет к себе и плачет, только слезы капают на мальчишеский вихор.
- Ох, сынок, рано тебе довелось мужиком стать. Учиться бы да учиться тебе еще.
А Лешка только плечами дернет. Скажет матери, чтоб не ревела над ним. Одно другому не помешает. И учиться он будет обязательно. Да не так, лишь бы учиться, а хорошо. А что не все у него еще по хозяйству получается, так это не беда, Вырастет, станет сильнее и все сможет.
Слово свое парнишка держал. Вечерами просиживал за учебниками. А после уроков в школе бежал скорее домой, матери помогать по хозяйству. Бабка старенькая, какая с нее помощь. Гулять с ребятами редко получалось. Ждал Лешка всегда лето. Уроков нет, учить ничего не надо. Времени больше. И березовая роща была для него отдушиной. А нынешнее лето ему волшебным казалось. Знакомство, а затем и дружба с Мариной перевернули его жизнь.
