Если вы не любите фэнтези, это не ваш контент, просьба понять и простить) Если любите, то простите автора за сбои в графике публикаций, искренне прошу)
Эшпай проснулся посреди ночи...Он лежал на чем-то одновременно мягком и упругом. Ложе слегка продавливалось под ним, и образовывало нечто вроде кокона вокруг тела... На ощупь материал был сухим и бархатистым. Слегка теплым. Вставать не хотелось, настолько было приятно находится в этом лежбище. Но пришлось. Организма недвусмысленно давал знать, что надо срочно выйти на улицу. С некоторым усилием Эшпай заставил себя встать и почувствовал, как тело в ответ на его мысли практически подпрыгнуло. Несколько неожиданное, но тоже очень приятное ощущение. Окруженный темнотой, он пошел прямо и вскоре натолкнулся на дверь.
Ночь мерцала миллиардами звезд. Некоторые созвездия были знакомы, другие Эшпай видел впервые. В отличие от неба пустыни, здесь звезды казались куда ближе. Протяни руку — и схватишь. И он не выдержал и подпрыгнул, стараясь ухватить ближайшую к нему звездочку.
Внезапно тело оторвалось от земли, и Эшпай ошарашенно понял, что висит в воздухе. Кто-то мягко взял его за руку и увлек за собой, ещё выше в небо. Когда тело взмыло над верхушкой старой ели, кисть отпустили, и он стал кружиться в ночном небе как птица. Его сознание полностью затопило ощущение свободы и бесконечности этой ночи, все тревожившие мысли растворились в зверином ощущении каждой клетки своего тела и пространства вокруг. Внезапной молнией напомнило о себе сознание: Эшпай вспомнил, что произошло этим вечером... И вновь проснулся.
Его окружал всё тот же непонятный материал. Впрочем, на этот раз Эшпай несколько раз провёл рукой по нему в разные стороны и понял, что это мох. Вновь хотелось в туалет. Но в этот раз он решил отправиться в противоположном направлении. Пройдя вдоль своего мохового ложа, он нащупал стену и стал продвигаться вдоль нее. И снова воспоминание — он идет вдоль стены и сталкивается с Руж. С кем? С Руж? Точно, девушка в "Коте"... Каким всё это кажется далеким. А сколько же с той встречи прошло времени? Неделя, десять дней? Сколько он уже здесь? Эшпай понял, что вышел в предбанник. Да, правильно, это баня... Они с Вёсной вечером парились.
А когда же был пруд? День назад, два? Эшпай вновь почувствовал, как забегает в воду, и Весна окатывает его целым фонтаном искрящихся брызг. Кричит: «Догоняй!». Он бросается за ней, но гибкое тело выскальзывает из его рук. Эшпай гребёт изо всех сил, ухватывает ногу, но женщина вновь выворачивается. Вёсна смеётся, показывает язык, а под гладью воды угадывается трепещущая грудь. Эшпай меняет тактику, начинает подбираться потихоньку. Она смотрит ему в глаза и не двигается с места. Вот сейчас он схватит её, сгребёт, сожмёт в руках эту груду красоты и... Она исчезает...Совсем. Он растерянно водит взглядом по водной глади и даже начинает шарить руками в воде. В этот момент его окатывает волной брызг и смехом Вёсны:
— Не догонишь!
Она уже бежит к берегу. Вокруг её тела волнуется вода. Рядом волнуется Эшпай, точнее звериная, чисто мужская часть его. Он поймает её. Обязательно. Рывок, и вот они уже играют в догонялки на берегу, осыпанном хвоей. Вёсна стремительно уносится от него, волосы развеваются от бега и скрывают всю верхнюю часть её фигуры, оставляя на обозрение всё, что ниже талии.
С утробным рыком в прыжке Эшпай настигает её, и они вместе хохоча валятся на ковер из побуревших иголок. Неожиданно внезапно животное желание, которое так распирало его буквально миг назад, проходит. Эшпай смотрит Вёсне в глаза. Их три... Два там, где обычно, и один, бездонно синий, там, где была раньше уродливая бородавка на лбу. Он не успевает оторопеть, как слышит:
— Не бойся, — и Вёсна проводит ладонью снизу вверх перед его лицом. После этого жеста лицо её видится Эшпаю обычным, но неуловимо похожим на кого-то. Пока он размышляет об этом, Вёсна прижимается к нему всем телом и начинает легонько-легонько, как шелковым перышком, гладить. Мысли испаряются. Он закрывает глаза и стискивает её в объятьях настолько крепко, что, кажется, слышен хруст. Новый наплыв страсти туманит мозг и заменяет опыт. Эшпай прижимает Вёсну к сосновому ковру и овладевает ею. Решительно, быстро, напористо. Она и не думает сопротивляться. Несколько минут, пока он утоляет первый голод, они кажутся единым целым.
Но, когда все заканчивается, ему становится неловко. Он боится открыть глаза и посмотреть на ту, с которой только что предавался...А чему? Страсти? Похоти? А может, любви? Нет... Нет... Он подчинялся какому-то зову природы. Тому, что заставляет птиц по весне распушать крылья и петь песни, а котов — дыбить хвосты и орать все ночи напролет. Он делал то, что велело его существо и сущность всего мира вокруг. Так чего же ему стыдиться? Неопытности, неумелости? Он глубоко вдохнул и открыл глаза. Вёсна смотрела на него и улыбалась:
— Не бойся, — повторила она. И всё повторилось. Правда, уже иначе... Спокойней...Нежнее...Дольше....Так, как нужно было ей. В этот раз Эшпай с легкостью передал бразды правления своей нечаянной любовнице и не пожалел.
Так сколько дней длится это наваждение? Пруд, опушка, травы на лугу, кладовая, лавка в избе, крыльцо, двор, забор, предбанник, баня, вновь луг... Лицо Вёсны всё менялось, очертания преображались, а он никак не мог понять, на кого же она становится похожа.
Эшпай почувствовал как на плечи легли мягкие руки и обернулся. Перед ним стояла Руж.
— Вспомнил? — Он мотнул головой. Перед ним стояла Вёсна. Ровно такая, какая была, когда он пришел в себя в избушке. Одетая в пять слоев не понятно чего, бесформенная, без определённого возраста женщина с огромной бородавкой на лбу.
— Вспомнил. - в тоне его появилась несвойственная ему уверенность.
— Ну и всё, — вновь улыбнулась Вёсна,- завтра можешь уезжать. Свой долг ты отдал.
Развернулась и ушла в ночную темноту.
Книппер ехал не спеша. Он вообще редко поддавался на подначки клиентов о срочности. Весь его опыт говорил о том, что спешка — спутник провала и позора. И хоть натура его была порывиста, он всегда обуздывал себя, и упорно держал темп вполовину более медленный, чем ему самому хотелось.
Вот и сейчас он мерно рысил, оглядывая знакомые пейзажи. Городок уже давно остался позади, как и Дом Сопот, самый пышный из всех магических имений в ближайшей округе. Стихия Земли сейчас на подъёме, а Кёнин Сопот, папаша Хенрика — весьма производительный маг. Его отец умудрился накопить такое число секретов Дома и так ловко передать их сыну, что Кёнин, пожалуй, справился бы и без магических способностей вовсе. А уж поскольку Силы ему досталось на двоих, то возвышение Дома Сопот было неизбежно, как смена времён года. А ведь всего половину столетия назад самым богатым Домом в округе был Огненный. Фамилия Езно приводила в трепет. А теперь старый Дом магов Стихии Огня Езно заброшен, молодежь построила свою усадьбу подальше от Сопотов, хоть делить им было нечего. Но, видимо, даже магам неприятно смотреть на то, как богатеют соседи, в то время как твои дела идут всё хуже.
Можно, пожалуй, заехать по пути... Напомнить об оплате за оказанные услуги. Но лучше не стоит. Чем меньше окружающие знают о том, в какую сторону он поехал, и вообще, что он куда-то поехал — тем и лучше. Большое везение, что его путь пролегает в стороне от Дома магов Воздуха. Уж эти бы заметили всё. И его самого, и то, что он Силой подкачан, а уж амулетами увешан, как базарная торговка бусами. И мигом растрезвонили бы всем своим сородичам. Воздушные вообще большие оригиналы. Между собой ведут бесконечные интриги, но удержать имеющуюся информацию в одном Доме патологически не способны. Такая уж природа — распространять все полученные знания. Но только между своими. Остальным Стихиям выдают свои познания крупицами и исключительно за мзду.
Под эти мысли Нот Книппер миновал Дом молодых Езно и въехал в лес. Дорога казалась знакомой, хотя сюда он раньше никогда не заезжал. Это Пури постарался, обрисовал весь путь так, что появляющиеся перед глазами сейчас пейзажи - совсем как родные. Вообще, в сторону Севера Книппера ездил считанные разы. Его больше притягивала пустыня с ее богатствами и силовыми вибрациями. Потрясающие вещи можно было обнаружить там, если не бояться нарушить какое-нибудь уложение. Он вспомнил ощущения от приближения к Источнику Силы. Как его буквально пронизывало ощущение собственного всемогущества и безграничной власти над миром. Как он чувствовал себя единственным человеком на земле, тем, кто сотворил все вокруг и дал этому имя. Поразительные, но очень кратковременные чувства. Но именно ради этих мгновений, а вовсе не из-за денег, пускался Книппер в свои авантюры. Он чувствовал нутром, что рожден для великих свершений, хоть жизнь настойчиво подсовывала ему абсолютно стандартный сценарий торгаша. Что ж, он сделал всё, что мог, чтобы стать кем-то другим. А если выгорит это дело и он получит в управление банк, то... Вообще-то Книппер не знал, что он будет делать в этом случае. Он просто шел в сторону максимального противостояния выданной ему при рождении судьбе.
Вот добудет место управляющего, тогда и решит, как по полной использовать новые возможности.
Вдалеке блеснула речка, и он, как настоятельно рекомендовал Пури, моментально начал рассматривать землю под копытами коня. Азарт азартом, темперамент темпераментом, но проверять магические свойства здешних ландшафтов ему сейчас не ко времени.
И только упершись взглядом в землю, Книппер признался самому себе, что думает обо всём на свете, чтобы отвлечься от того, что волнует его больше всего на самом деле. Точнее, от той.
Земля перед глазами. Земля... Край неба касается её, вода омывает, а огонь согревает. Все Стихии взаимодействуют. И только маги, привыкшие подчиняться уложениям и совершенно отвыкшие думать, боятся заключать браки между представителями разных Стихий. Вдруг, о ужас, нарушится циркуляция Силы. И карой нарушителям будет отсутствие магии. Вот они и внушают своим детям, что на такой риск пойти нельзя. Уж лучше заключить брак между родными братом и сестрой. Хоть ничего хорошего из таких случаев не выходило.
А вот он — не маг. Ему терять нечего. И ей, в общем-то, тоже. Вся эта чехарда с династиями, уровнями Силы, оракулами — она ведь зачем? Чтобы родить достойного наследника Дома. Только у её родителей и Дома-то никакого не было, а Руж получила не меньше силы, чем выпестованный наследник Дома Сопот. Да, Нот Книппер думал именно о Руж. Как бы он не старался самому себе представить их уговор шуточным, в глубине души жила надежда на то, что она посмотрит на него другим взглядом. Она — действительно та, которую он ждал. Хотя, на самом деле, не особо и ждал. Он вообще не планировал связать свою жизнь с одной женщиной, заключать брак и рожать детей. Но ещё в банке, когда они шуточно препирались, он внезапно подумал, что детям будет забавно услышать такую историю знакомства родителей.
«Н-да, Нот Книппер, вот теперь ты попал в настоящую передрягу,» — сказал он сам себе. Но не дал этим мыслям разгуляться, решил, что пора сделать привал. Коняка утомился, да и ему самому хотелось сменить положение тела. Мельком окинув взглядом окрестности, Книппер убедился, что речки не видать, и остановился на ближайшей опушке с сочной травой.
***
Я влезла к Хенрику в окно. Не выдержала. Мне срочно требовалось хотя бы взглянуть на него. Убедиться, что он есть в этом мире. Принц Дома спал, распластавшись в кровати, из-под тонкой простыни торчали длинные ноги, а по подушке рассыпались золотистые волосы. Хенрик шевелил губами во сне, как ребенок. Дыхание у меня перехватило и захотелось хоть на мгновение прикоснуться к нему. На цыпочках, потихоньку, я шла от окна к кровати. Внезапно Хенрик замотал головой, и, открыв глаза, уселся на кровати.
— Руж, радость моя! Как я тебя ждал! Иди ко мне, красавица! — Хенрик распахнул объятия, в которые я моментально упала и зарыдала.
— Хенрик, Хенрик, я так соскучилась, я не могла без тебя, я не могу без тебя, — мои руки вцепились в него и внезапно для самой себя, я стала осыпать его поцелуями, стараясь не пропустить ни сантиметра тела любимого. Он гладил меня по волосам и шептал:
— Я ждал, я знал, что ты придешь. Я люблю тебя, Руж.
— Я люблю тебя ещё больше! — я зарылась лицом в кудри Хенрика и прижалась к нему.
Он в ответ судорожно потянул шнуровку платья, так, что оно затянулось еще больше. Тогда Хенрик просто дернул вырез и швы платья подчиняясь его желанию разошлись. Он отогнул края ткани. Аккуратно, так, как старательные дети разворачивают единственный в году подарок.
— Какая ты красивая, — шепот казался практически криком, а воздух вокруг нас вибрировал. Хенрик положил руки мне на плечи и замер, как будто боясь позволить себе больше. Но мне уже было не страшно. Пусть будет то, что будет. Иначе зачем я оказалась здесь этой ночью. Сдёрнуть спальную рубаху со стройного тела Хенрика мне оказалось намного проще, чем ему совладать с женским нарядом. И я прильнула к его коже. И сама дернула шнуровку корсета так, что верхняя часть платья полностью упала. Голова кружилась от собственной смелости и близости любимого. Но он не спешил. Руки Хенрика аккуратно переместились с моих плечей чуть ниже.
Внезапно он отстранил меня:
— Руж, подвинься, — у Хенрика был голос Нуты. Я проснулась. Внезапно стало стыдно за это яркое сновидение. Стыдно, но в то же время приятно. Похоже, стоит признаться себе, что я действительно хотела бы провести эту ночь в постели Хенрика, а не Нуты. Она уже перевернулась на другой бок и продолжила свой сон, а я всё припоминала подробности увиденного. Того, что казалось реальней, чем эта маленькая комнатка под крышей. И да, почему я чего-то жду? Может, надо рискнуть и поговорить с Хенриком? Он не ищет встречи со мной, потому что подчиняется воле родителей. Но я в этом смысле полностью свободна. Неужели в его глазах я не смогу прочесть ответ на свой вопрос? Конечно, я всё пойму с первого взгляда. Почему же тогда я ничего не делаю?
***
Книппер вдумчиво жевал вяленое мясо и рассматривал амулеты. Боевой — от магов Огня, связной — от Воздуха, водный — очень редкий и дорогой. Его, конечно же, произвели маги Воды, хоть и не совсем понятно — как. Зато не надо таскать с собой баклажки. Амулет способен выдать ведро воды буквально из ничего. Причем не обязательно весь объём за один раз, можно требовать воду хоть по глотку. Кстати, надо попить. Ещё один амулет от Водных — для придания дополнительных сил коню. А вот и от Земли — защитный. С ним любая одежда становится как кольчуга. А этот лечебный, родом из пустыни. На Севере ни один маг не способен такой сделать. Или просто не хочет, но это вряд ли. А этот дал ему Пури. Амулет последней воли. Так он его назвал. Этот вообще изготовил не пойми кто. Кто-то из магов вне Дома, видимо. Он даже не то, что редкий, а просто единственный. В случае, если Книппер попрощается с жизнью, Пури тут же узнает, о чём он думал в последние минуты и исполнит его волю. Смешно будет, если последние мысли окажутся о мёде или рыбалке. Впрочем, вряд ли. А вот и его главная надежда — амулет морока... Должен действовать на всех магов, вызывая у них ложные ощущения и странные желания. Так ему объяснил Пури. Когда Книппер встретится с процессией дома Хорнис, он задействует его, и дальше ему останется только выхватить Ансель у рабов, если те вдруг надумают сопротивляться. Но это тоже вряд ли. Рабы обычно с удовольствием наблюдают за всеми неожиданными событиями, совершенно не заботясь при этом о благополучии и здравии хозяев. Ибо так заведено — маги заботятся о своих рабах, но никак не наоборот. Книппер попытался представить, как могут развиваться события, когда он встретится с Хорнисами. После проигрывания в уме пятого варианта, он решил, что будет действовать как обычно. По обстоятельствам.
