Вся СХЕМА уголовного дела - размещена здесь
Известный адвокатам практический вопрос – как допросить оперативников об источниках «оперативной информации», если на такой вопрос они отвечают «ничего не скажем, гостайна» (ст.12 Закона «Об ОРД»). Цель такого допроса - оспорить оперативную информацию как основание для ОРМ и убрать из дела результаты этого ОРМ.
Подробнее об оспаривании цепочки ОРМ смотрим здесь
Первый защитный вариант (он уже не работает)
Оперативник - это тоже свидетель, а любой свидетель должен указать источник своей осведомленности (п.2 ч.2 75 УПК), иначе его показания «не считаются». Значит либо говори, либо оперативной информации никакой не было.
Есть судебные решения, в которых прямо говорится, что п.2 ч.2 75 УПК никаких исключений для оперативников и гостайны не делает – не раскрываете источник, ну значит и не было никакой информации.
Примеры: Кассационное определение Второго кассационного суда общей юрисдикции от 27.12.2021 N 77-4468/2021, Кассационное определение Второго кассационного суда общей юрисдикции от 01.07.2021 по делу N 77-1854/2021. Да и другие примеры есть.
Ого! Значит теперь можно с оперативников в суде спросить за их «оперативную информацию»?
Но не все так просто. Эту «лавочку» прикрыли, не успела она толком открыться. Прикрыли официальным разъяснением Конституционного Суда РФ (Определение КС РФ от 27.01.2022 N 186-О). Что сказал Конституционный суд: если своими словами, то оказывается, есть две разные ситуации. Первая - это когда свидетель не знает источник информации и поэтому не может его указать (и тогда это действительно п.2 ч.2 75 УПК). Вторая – это когда он источник знает, но в силу требований закона раскрыть его не может. Так вот оперативники источник знают, но им запрещено его раскрывать, а значит, их показания нельзя считать недопустимыми. Но в утешение КС РФ добавляет, что суд ведь обязан оценивать все доказательства так, как надо, должен разобраться – поэтому не волнуйтесь, суд в каждом конкретном деле разберется и не даст оперативникам «хулиганить».
То есть мы, казалось бы, опять приходим к той же тупиковой ситуации – у оперативников ничего не спросишь.
Но возвращаемся к позитиву.
Второй защитный вариант
Слова «у нас была оперативная информация» - это только слова. Рапорт с таким же содержанием («у нас была информация») – тоже только слова.
Для краткости сразу наглядный пример, но кто хочет понять ситуацию поглубже – она подробно расписывается в нашей книге Методика проверки уголовного дела по делам о наркотиках.
Кассационное определение Верховного Суда от 19.04.2023 N 5-УД23-21-К2. Обвиняемый задержан случайным патрулём с наркотиком в кармане. Тут же проведен обыск в его жилище, в ходе которого изъяли ещё наркотики в крупном размере, электронные весы. Предъявлено обвинение в сбыте, а в обосновании этого – факт задержания, результаты обыска и упоминаемая выше голословная оперативная информация. В первой инстанции этого хватило – обвинительный приговор в покушении на сбыт. Но в Верховном суде приговор изменили, обвинение в сбыте убрали. Цитата: «Сам по себе рапорт оперуполномоченного о наличии информации о том, что осужденный занимается незаконным оборотом психотропных веществ, который ничем иным не подтвержден, не может служить достаточным основанием для вывода о том, что осужденный занимался незаконным сбытом психотропных веществ». Количество наркотика и весы тоже не принято в подтверждение умысла на сбыт.
Как видите, решение ВС очень свежее, логика с голословностью оперативной информации как работала, так и работает. Не раскрываете источник, ну и ладно – главное результат ОРМ искажать с помощью голословной информации не получится. Просто задержали «с весом» на улице – это говорит о факте хранения (это и есть результат ОРМ), «оперативную информацию» о сбыте «пришивать» не нужно.
Уточним – довод о голословности имеет смысл, если ОРМ и правда ничего особого не дал. Если поймали за руку на «сделке» или есть переписка, переговоры с покупателями, огромные размеры и фасовка - то глупо ссылаться на то, что не было «инфы» (она же подтвердилась и без этого).
