Мы с Антоном не расставались уже три года. Мы любили друг друга, и чувства, как говорят, были проверены временем. И вот, наконец, Антон сделал мне официальное предложение. Как полагается, с цветами, кольцом и рестораном. Конечно же, я была согласна. Хоть это событие и было ожидаемым, но радости моей не было конца...
Стали готовиться к бракосочетанию. Родители будущего мужа были ко мне очень добры. Но только накануне свадьбы стало ясно, что мама любимого и свекровь – это далеко не одно и то же. Осознание этого пришло ко мне в гостях у родителей Антона, когда мы приехали сообщить о нашей помолвке.
Будущая свекровь, Эмма Эдуардовна, услышав новость, вдруг пронзила меня взглядом и выпалила:
– Что, Евгения, додавила-таки Антошу? Залетела, небось?!
– Нет, Эмма Эдуардовна, – сразу нашлась я. – А что, вы сами вышли замуж именно так?
Будущий свекор Сергей Петрович при этом слегка поперхнулся, а Эмма Эдуардовна поспешила сменить тему:
– Нет, я, конечно, не против женитьбы в целом. Но куда спешить? И зачем быть таким неразборчивым? Зачем тратить время на девушку, которая всего лишь одна из многих! – эта тирада предназначалась сыну.
Я была озадачена... Впору было встать и уйти. До этого дня в доме жениха меня воспринимали тепло и одобряли наши отношения.
– Мама! – воскликнул Антон. – Я люблю Женю, и, если ты забыла, мы живем вместе уже три года!
– Вот-вот, – не унималась Эмма Эдуардовна. – Пожили, пора и честь знать. У тебя, Антоша, вся жизнь впереди... А сильнее, чем мама, никакая вертихвостка тебя любить не будет. Я тебе отдавала все самое лучшее, а ты собираешься делать то же самое, только адресом ошибся: выбрал какую-то девицу, и все лучшее теперь – ей! Променял материнскую любовь на сомнительные удовольствия. Неблагодарный! – она сначала громко вздохнула, затем всхлипнула и удалилась.
Мы с Антоном растерянно переглянулись. У меня появилось чувство, что я присутствую на плохом драматическом спектакле.
– Идите домой, дети, – устало попрощался с нами Сергей Петрович, – мы вас благословляем, а с мамой я поговорю. Все будет хорошо...
Удивленные неожиданной реакцией Эммы Эдуардовны, мы все же начали подготовку к свадьбе. Однако меня стали терзать сомнения. С Антоном, конечно, я это не обсуждала – позвонила своей маме.
– Не волнуйся, Женечка, – успокоила она. – Ночная кукушка дневную всегда перекукует. Живете вы отдельно, так что... Просто старайся быть терпимее и Антона в ваши конфликты не вмешивай.
От сердца немного отлегло. До свадьбы мы с Эммой Эдуардовной не виделись.
И хотя само торжество прошло без эксцессов, я была настороже. Уж больно неприятный осадок остался. И действительно, начала боевых действий долго ждать не пришлось. Свекровь вдруг стала частым гостем в нашем доме.
Однажды она явилась без предупреждения в самый неподходящий момент. Словно почувствовала, что мы занимаемся любовью, и позвонила в дверь. Антон, путаясь в одежде, побежал открывать, а я попыталась за пару секунд принять приличный вид.
– Здравствуй, сынок, – прощебетала Эмма Эдуардовна. – А где Женя? Считает, что слишком много чести свекровь встречать?
– Добрый день, – я вышла из спальни. – Мы были немного заняты...
– Вы для меня всегда теперь заняты, – вздохнула она и принюхалась. – А что это у вас тут за запах?
Пахло у нас яблоками и корицей. Я недавно вынула из духовки яблочный пирог, но попробовать его мы еще не успели: муж увлек меня в спальню.
– Женя пирог испекла, – ответил муж.
– Хм, я бы на твоем месте ни за что не стала его есть, – заявила свекровь и отправилась инспектировать нашу квартиру. – Да, все именно так, как я и предполагала, – говорила она. – Плинтусы не протерты, в цветочных горшках – прошлогодняя земля, а шторы не стираны минимум два месяца. Непонятно, как ты вообще живешь с этой женщиной – в такой грязи!
– Мама, эта женщина – моя жена! И мне совершенно плевать, какие цветы на плинтусах! – возмутился Антон.
Я с благодарной нежностью посмотрела на мужа и сумела-таки сдержаться и не нахамить. А свекровь, хмыкнув, направилась в нашу спальню. Я, разумеется, метнулась следом.
– Понятно, чем вы были так заняты! – она поджала губы. – Ну, ничего, Антоша, у тебя есть мама, она обо всем позаботится.
И вдруг свекровь стала переодеваться. Антон закрыл рот рукой, пытаясь приглушить смешок, и ретировался. Я от шока приросла к полу.
– Эмма Эдуардовна, что вы делаете?!
– Как что, сейчас генеральную уборку здесь сделаю, пока Антоша от пыли не задохнулся, – деловито сообщила свекровь. – А ты чего стоишь? Приросла, что ли? Неси-ка во что мне переодеться. Кстати, я тебе там подарочек захватила. Он в пакете остался, в коридоре.
Я принесла ей свой старый спортивный костюм и тапочки, а потом пошла в прихожую. В пакете обнаружились: шампунь от перхоти, дезинфицирующий крем для рук и ног и книга «Как справиться с агрессией».
– Антон, иди сюда, – позвала я мужа. – Нам тут твоя мама подарки принесла!
Он с опаской выглянул из кухни.
– А что из этого мне, а что тебе? – изумленно спросил он, разглядывая мамины «сокровища».
– Это всё для Евгении, – крикнула Эмма Эдуардовна. Подслушивала, что ли? Неспроста же она такая злющая...
Я, не сдерживаясь, хохотала во весь голос, пока Антон пристально изучал мои волосы на предмет обнаружения перхоти. Продолжая смеяться, открыла принесенную свекровью книгу.
– А вы сами-то это читали? – спросила я, немного успокоившись.
– Я и так все знаю, – отрезала Эмма Эдуардовна. – А тебе просто необходимо это прочитать.
На следующий день я все же открыла подарок свекрови. Сначала морщилась, перелистывала по нескольку страниц сразу, а потом... увлеклась. ...Кстати, эта книга действительно мне помогла. Я добросовестно прочитала ее от корки до корки, можно даже сказать, изучила с карандашом в руках. Теперь каждый раз, когда Эмма Эдуардовна приходит к нам в гости, я стараюсь показать, что я ей несказанно рада, нежно обнимаю ее, говорю всякие комплименты. Звоню ей по поводу и без, чтобы посоветоваться, называя исключительно мамой. А чтобы предотвратить неожиданные приходы свекрови, мы стали часто приглашать ее сами, но на определенное время.
Эмма Эдуардовна даже не всегда принимает приглашение: уж слишком часто мы зовем ее в гости.
Результаты не заставили себя долго ждать: не прошло и года, как Эмма Эдуардовна была укрощена. Но расслабляться я не намерена: материнская ревность – страшная штука, испытала на себе.
