На город уже давно опустилась тёмная зимняя ночь, когда я возвращалась с работы. Рабочий день в ресторане закончился глубоко за полночь и сейчас я еле передвигала ноги. Мечты о горячем душе и тёплой кровати настолько захватили меня, что я не сразу обратила внимание на ребёнка, сидящего на лестнице.
Между вторым и третьим этажом сидела маленькая девочка, поджав под себя босые ноги и натянув на колени рваненькую ночнушку. Ребёнок тихонько всхлипывал, размазывая кулачком слёзы по грязным щекам.
— Ты почему тут сидишь? — удивлённо спросила я, опускаясь перед девочкой, — с какой ты квартиры?
— Отсюда, — малышка махнула рукой в сторону одной из квартир и вновь всхлипнула, — меня мама тут оставила...
— Как оставила? — возмутилась я, вскочила на ноги и забарабанила кулаками в дверь квартиры, — открывайте! У вас ребёнок раздетый на лестнице!
Спустя несколько минут дверь приоткрылась и на пороге показалась нетрезвая женщина с всклокоченными волосами. Меня обдало запахом перегара и давно немытого тела.
— Чего ломишься? — оскалилась женщина беззубым ртом, — время видела?
— Это вы время видели?! — моему возмущению не было предела, — у вас ребёнок на лестнице сидит среди ночи. А на улице не май месяц!
— Ааа, Варька что ли, — протянула женщина, — так пускай сидит. Посидит, подумает о своём поведении. А к утру домой вернётся, — нелепо взмахнув рукой женщина захлопнула дверь.
— Ну знаете ли... — я покачала головой, пнула дверь и вернулась к девочке. Та уже не плакала, а лишь с интересом рассматривала новую знакомую, — меня Маша зовут. Ко мне пойдёшь?
Девочка доверчиво протянула руку.
Подхватив ребёнка на руки, я побежала по лестнице. Куда-то резко подевалась усталость и отсутствие сил. А внутри клокотало чувство возмущения, злости и почему-то резко зачесались кулаки. Может, во мне проснулась девочка из детского дома, всегда радеющая за справедливость?
— И часто тебя так из дома выгоняют? — спросила я, пытаясь определить на глаз возраст ребёнка.
— Часто, - девочка опустила голову, — я когда кушать прошу, мама ругается сильно. Когда спать не ложусь, мама тоже ругается. Говорит, я ей отдыхать мешаю.
— Солнышко ты моё, — я покрепче прижала к себе малышку и достала из кармана ключи, — так ты голодная наверняка! Давай я тебя покормлю.
"Сколько времени она там сидела? И не простудилась вроде даже. Брошенные дети закалённые, видимо. Кто знает, как часто ребёнок ночует на лестничной клетке".
Я набрала ванну с ароматной пеной, отмыла свалявшиеся волосы Вари и завернула девочку в огромное пушистое полотенце.
Погрела в микроволновке курицу с картошкой, быстренько порезала овощной салат и поставила перед девочкой дымящуюся тарелку.
— Ты кушай пока, а тоже помыться схожу. Ничего не бойся.
Варя мигом накинулась на еду и когда я вышла из ванной, тарелка уже была пустая. А сама девочка устало тёрла глазки.
— Давай-ка спать, моя хорошая, — я достала из шкафа ещё одну подушку и толстый плед. Уложила малышку к стенке, а сама легла с краю кровати.
"Возвращать Варвару матери никак нельзя" - промелькнуло в голове - "У ребёнка ни вещей, ни еды нормальной, а уж про игрушки и спрашивать страшно. Сколько ей лет, интересно... На вид года четыре, а на самом деле, при такой жизни может быть и больше. Худенькая какая... И куда только опека смотрит".
Варины вещи я сразу выбросила. Рваные грязные трусики не спасла бы даже стирка, а ночнушка при свете дня оказалась заношенной взрослой футболкой.
Чтобы не оставлять девочку совсем раздетой, отыскала в шкафу свою футболку. На ноги Варе натянула толстые носки.
— Что ты хочешь на завтрак? — спросила я Варвару, — омлет будешь? Или бутерброд? А может, ты кашу любишь?
Девочка посмотрела на меня непонимающим взглядом и тихонько ответила:
— Я не знаю... Мама хлебушек давала... А иногда колбаска была, вкусная наверное, но мне не давали.
В носу у меня предательски защипало. Я отвернулась к холодильнику и тихонько вздохнула.
"Бедный ребёнок. Какой кошмар".
— Я сейчас приготовлю, а ты будешь пробовать, хорошо? И если не понравится, то ты мне обязательно об этом скажешь, договорились? — я постаралась побольше говорить, чтоб не разрыдаться в голос.
Эта маленькая девочка напомнила мне ещё одного ребёнка. Голодную, с грязными свалявшимися волосами, бродившую каждый день вокруг местного рынка и пытающуюся заглянуть в глаза хорошо одетым дядям и тётям. Было грех жаловать, сердобольные тетушки угощали то тёплым пирожком, то протягивали пластиковый стаканчик с горячим сладким чаем.
А один армянский мужчина, несмотря на детские возражения, завёл в свой ларёк, заставил снять потрёпанное платье и почти силой натянул другое. Тёплое, с вышитыми оленями. Эту мягкую шерсть я до сих пор иногда будто ощущала у себя под пальцами. Помнила тёплые валенки и красный пуховик. И шапочку с помпоном, которые также подарил тот мужчина.
Тогда слова напрочь застряли в горле и я не смогла произнести ни слова. Так и убежала, не сказав элементарное "спасибо".
