Перед вами заключительная часть повести про странный мир, в котором люди начали замерзать. В ней вы наконец-то узнаете, что послужило причиной катастрофы.
Предыдущие части здесь
Я оказываюсь в заснеженном лесу. Снег только кажется белым.
Когда еще школьная программа была прежней, нам рассказывали, что у северных народов существует более сотни наименований для обозначения оттенков снега – здесь он переливается под солнечными лучами, кажется где-то серебристым, где-то бледно-фиолетовым, где-то розоватым, словно сладкая вата; а деревья – синими-синими, будто в причудливой сказке.
Страх, что долгое время не оставлял меня ни на секунду, наконец-то остался позади. Я уже не помню, чего так отчаянно боялась, и вспоминать совершенно не хочется. Становится легко и беззаботно, как в детстве.
Я вижу Вику – подруга ничуть не изменилась с тех пор, как мы общались в последний раз – тот же зеленый пуховик, те же шапка и варежки.
«Почему это мы не виделись так долго? Мы же были не разлей вода. Может, Вика куда-нибудь уезжала?»
Но мысли надолго не задерживаются в моей голове. Они становятся почти невесомыми, как снежинки. Леплю снежок – он, оказывается, совсем не холодный, будто игрушечный – и запускаю его в подругу. Попала! Вика оборачивается и приветливо машет рукой.
Я бегу к ней, столько всего нужно рассказать! Родители совсем сошли с ума, выдали меня замуж, а ещё я переехала в новую классную квартиру! Но всё, что было важным раньше, кажется совсем несущественным, будто это волновало какую-то другую Милану.
Помимо Вики в лесу я встречаю много знакомых – соседей подруги, Макара с Даной. Почему-то мы почти не пересекались с ними в последние полгода, хотя раньше любили совместные посиделки, пожилую пару, чьи фотографии показывали по телевизору. И даже своего мужа Тёму. И почему родители выдали меня за него?
Мы ведь знакомы всего несколько недель. Сейчас это кажется совсем несущественным. Я знаю лишь то, что ужасно рада его видеть, и бегу навстречу.
Артем замечает меня. В его глазах недоумение, которое сменяется испугом, а испуг - непонятной мне яростью.
– Как? И ты тоже здесь? – тяну к мужу руки для того, чтобы его обнять, но Тема, кажется, совсем не рад жене. Он отталкивает меня, как на первом нашем свидание.
– Черт, - бормочет Артур, – тебя-то сюда зачем принесло? Тебе здесь не место.
– Что? – сердце жжёт обида. Парень грубо хватает меня за руку.
Вика кричит нам вслед:
– Прекрати, не смей ее трогать! Это не тебе решать, остаться ей или уйти, – но побежать за нами девушка почему-то не решается.
Макар с Даной недоумевающе пожимают плечами, словно не могут понять, почему Артём не хочет, чтобы я осталась в таком живописном месте. Другим обитателям леса до нас, кажется, нет никакого дела.
– Снова хочешь от меня избавиться?! Я тебе совсем не нравлюсь, да? – кричу, пытаясь вырвать руку, но у мужа железная хватка, не даром до нашей встречи он занимался спортом. Больно… – Отпусти, психованный! Почему ты уводишь меня отсюда?
Артем разворачивает меня к себе. Его кожа кажется неестественно бледной.
– Потому что в отличие от всех них ты живая.
Я дергаюсь, как от удара тока. И вспоминаю все: и эпидемию, что обрушилась на наш мир, и смерть мужа. События последних месяцев проносятся перед глазами, как ускоренный страшный фильм. Очень хочется закричать.
– Тс-с, не стоит привлекать внимание. Беги, – шепчет Артем, прикладывая палец к моим губам. – Пожалуйста, уходи.
– А ты? Давай вместе.
– Я уже не могу, – грустно качает головой муж, – некуда возвратиться. Но ты ещё можешь.
Перед глазами стоит его неподвижное тело. Затем футляр, который люди в халатах уносят из нашей квартиры.
– Как… как же так?
Хочу обнять, согреть его руки теплыми ладонями. Но Артем нетерпеливо отмахивается:
– Лана, не тормози. Твоё время уходит.
Последний раз оглядываюсь на того, кто мог стать спутником моей жизни, – кажется, он не такой холодный, потому что снег на лице мужа тает, и на щеке дрожит каплей воды. Или это не снег?
- Уходи.
Я киваю на прощание и бегу прочь из леса так, как никогда не бегала в жизни.
Поднимается бешеный ветер, ледяные снежинки впиваются в лицо. Деревьев становится больше, и стоят они практически вплотную – не протиснуться. Я продолжаю отчаянно продираться сквозь чащу. Сугробы достают сначала до колена, затем – до пояса. Дальше не пройти – я заточена в ледяном аду.
Яростно кричу и принимаю решение идти, даже если придется продираться сквозь снег по миллиметру. Я выберусь отсюда! И я просыпаюсь.
***
Холод подкрался ко мне во сне и как нежный возлюбленный ласково обнял за плечи. Собственные руки стали мраморно-белыми.
«Первая стадия обморожения», – вспоминается то, чему научили на уроках. Если ничего не сделать прямо сейчас, холод будет дальше и дальше распространяться по телу.
Нам объясняли в школе: единственное, что может спасти от неминуемой гибели – это любимый человек рядом. В идеале вторая половинка – кто-то, с кем связывают узы сильных чувств. Несколько раз за историю «пандемии» встречались случаи, когда «больного» спасали родители или даже друзья.
Но я одна в пустой квартире. Сейчас она кажется похожей на издевательски-уютно обставленную тюрьму. Что делать?
Первая мысль – доехать до прежнего дома и рухнуть в объятья родителей. Какие бы недопонимания и разногласия не возникали между нами, мы любим друг друга сильно, искренне. Но пока доберусь, скорее всего, замерзну насмерть. Решить проблему с помощью законов физики? Врубить обогреватель, закутаться во все теплые вещи, забраться в горячую ванну?
Обмороженных людей находили даже в горячо натопленных банях. Что-то подсказывает, что физическое тепло не слишком поможет.
Мысли тоже кажутся вялыми, заторможенными, будто бы их кто-то засунул в заморозку. Больше всего на свете хочется упасть обратно в кровать, закрыть глаза и провалиться в сон – там хотя бы не трясло от озноба.
– Зачем сопротивляться? Что можешь ты, шестнадцатилетняя дурочка, против «вируса», с которым не смогли справиться лучшие ученые? – звучит в голове чей-то вкрадчивый шёпот, – Ложись в кроватку, милая, отдохни. Ты заслужила это.
Но я не поддамся такому искушению.
Заставляю себя закутаться в плед, подняться и подхожу к зеркалу – мы с Артемом любили в моменты нежности наблюдать за нашими отражениями – мысль о муже заставляет вздрогнуть от острого приступа боли. Сейчас из зеркала смотрит перепуганная до смерти замерзающая девочка с бледной, как у фарфоровой статуэтки, кожей.
А за её плечом – еле сдерживаюсь чтобы не закричать – находится Оно – воплощение холода.
У него сотни имен – богиня Морена, Макош, Мара, Юки-онна, Сканди, Джек Фрост, Снежная Королева, Таинственный Зимний Вирус.
Передо мной главная беда человечества предстала в виде хрупкой девушки с темно-синими глазами, облепленными белоснежными ресницами. На ней платье, сплетенное из морозных узоров. В её ушах серьги из маленьких кристаллов льда. Что это – галлюцинация умирающего сознания? Или древнее божество?
«Почему ты одна? Никто не любит?» – участливо спрашивает дева. В её голосе нет безжалостных и жестоких нот. Кажется, будто богиня искренне жалеет меня, как брошенную бездомную собаку. Только от ее жалости веет смертью.
«Да, потому что ты убила мою подругу и мужа. А родители настолько напуганы, что разучились испытывать что-нибудь кроме ужаса!»
Я уверена, она слышит эти мысли, потому что я слышу ее.
– Бедное дитя, – шепчет ледяная дева. Она гладит меня по щеке. От прикосновений щеку начинает покалывать. – Хочешь, пойдем со мной? – Богиня рисует в сознании картинки чудесного места, куда хочет меня отвести. За сказочным лесом находится великолепный чертог, где нашел приют каждый, кто испытывал одиночество, боль, страх или тоску.
Там нет проблем, что делают людей такими несчастными – нехватки денег, болезней, борьбы за власть, каждая одинокая душа может найти себе пару, а боль того, кто не найдет, Ледяная Дева остудит сама.
Она смотрит на наше сопротивление с лёгким недоумением. Разве человечество не рассказывало веками самому себе сказки о рае? О том, что однажды всё будет хорошо?
Каждый день мы видим картинки идеальной жизни и идеальной любви, – в рекламе, социальных сетях – и страдаем, когда собственная реальность так далека от заявленного эталона. Карабкаемся к светлому будущему, а оно вновь и вновь оказывается недостаточно светлым.
Сейчас вспоминаются все теории, которые породили журналисты о том, что происходит с миром. Хозяйничает ли древнее божество, или возникла новая неизлечимая болезнь человечества? Скорее всего, и то, и другое – правда. Она – порождение нашего бессознательного – холода, одиночества, пустоты, а также мечты о том, что когда-нибудь всё станет хорошо и светло.
Если миллионы людей тысячи лет желали друг другу именно этого, наполняли мечту энергией, почему мы так удивились, когда она вдруг начала исполняться? А то, что эта энергия обрела форму ледяного монстра – какие наши желания исполнялись именно так, как было задумано!
– Я наблюдала за вами веками с самого рождения. Мне так жалко людей, маленьких, вечно страдающих, – шепчет «богиня», и по бледным щекам льются теплые слезы, – я отведу тебя во «всё хорошо».
– Нет же! – горло простужено, поэтому вырывается лишь сипение. – Я не пойду за тобой.
Морена, Макош, Мара, Юки-онна, Сканди, Джек Фрост, Снежная Королева смотрит на меня снисходительно, как на маленького умственно отсталого ребенка.
– Глупое дитя! Скажи мне, кто тебя любит здесь? Кто может поручиться, что ты будешь счастлива? Не одинока?
Времени совсем мало, холод уже поднимается до самого сердца. Кажется, еще немного, и оно превратится в льдинку, как у мальчика Кая в старой сказке. Я заглядываю в глаза этому существу и падаю в бездну отчаяния. Со мной говорят страхи каждого, кто когда-либо был одинок, чувствовал себя нелюбимым. Только я не обязана их слушать.
– Кто тебя любит? Кто сделает счастливой? – воет Снежная Королева, ее пальцы до боли сжимают плечо. – Покажи!
Меня любят родители, но они находятся на другом конце городе и вряд ли эта сущность согласится прокатиться со мной на такси. Меня любила подруга, но она умерла и счастлива в голубом лесу.
Еще был муж, и мы могли бы полюбить друг друга, но на это не хватило ни времени, ни сил. Чувствую, как сердце окутывает холод. Оно замедляет свой ритм. Если ничего не сказать, она заберет меня в страну с голубыми деревьями. В чертог, сделанный из отборного льда и иллюзий.
– Я люблю тебя, – говорю сжавшейся девочке в зеркале. – Я сделаю тебя счастливой. Слышишь? Я.
Ледяная дева кротко вздыхает и, как и положено призраку, растворяется в темноте. Холод медленно, будто на цыпочках, начинает отступать.
