После смерти Сунь Ятсена в 1925 году политическое руководство партией переходит к представителю левого крыла Ван Цзинвэю и представителю правого крыла Ху Ханьмину. Реальная власть, однако остаётся в руках Чан Кайши, который, будучи руководителем военной академией Вампу, держал под контролем армию и, соответственно, Кантон, провинцию Гуандун и лежащую к западу провинцию Гуанси. Кантонское правительство националистов встало в прямую оппозицию власти милитаристов, засевших в Пекине. В отличие от Сунь Ятсена, Чан Кайши почти не имел друзей-европейцев и не особо разбирался в западной культуре. Практически все политические, экономические и революционные идеи были заимствованы Сунь Ятсеном из западных источников, которые он изучал, находясь на Гавайях и позднее в Европе. Чан Кайши напротив всячески подчеркивал своё китайское происхождение и связь с китайской культурой. Несколько поездок на Запад ещё более подкрепили его националистические взгляды. Он активно изучал Китайские классические тексты и китайскую историю. Из всех трех народных принципов, провозглашенных Сунь Ятсеном, ему ближе всего был принцип национализма. Чан Кайши также одобрял идею Сунь Ятсена насчёт «политической опеки». Основываясь на этой идеологии, он превратил себя в диктатора Китайской республики, сначала в Континентальном Китае, а позднее на Тайване, когда национальное правительство перебралось туда.
В 1926-1927 годах Чан Кайши возглавил Северный поход, что привело к завершению эры милитаристов, и объединил Китай под властью Гоминьдана. Чан Кайши стал главнокомандующим Национально-революционной армией. При финансовой и кадровой поддержке со стороны СССР, Чан Кайши за девять месяцев сумел завоевать южную часть Китая. В апреле 1927 года после резни красной гвардии в Шанхае произошел окончательный разрыв между Гоминьданом и коммунистами. Националистическое правительство, передвинувшееся к тому времени в Ухань, сместило его, но Чан Кайши не подчинился и учредил своё собственное правительство в Нанкине. Когда в феврале 1928 года Уханьское правительство окончательно изжило себя, Чан Кайши остался единственным действующим руководителем страны. После захвата силами союзников Пекина и передачи его под власть Гоминьдана, партия наконец получила международное признание. Тем не менее, столица была перенесена из Пекина в Нанкин — древнюю столицу Империи Мин, что послужило символом окончательного отмежевания от маньчжурской династии Цин. Период с 1927 по 1937 год, когда Гоминьдан правил Китаем, получил название Нанкинское десятилетие.
Изначально Гоминьдан исповедовал принципы, близкие к американскому федерализму и защищающие независимость провинций. Однако после сближения с СССР цели поменялись. Теперь идеалом стало централизованное однопартийное государство с единой идеологией. Вокруг образа Сунь Ятсена был сформирован культ. Коммунисты были отброшены из южного и центрального Китая в горы. Это отступление впоследствии получило название Великий поход китайских коммунистов. Из 86 тысяч солдат только 20 тысяч смогли выдержать переход в 10 тысяч километров до провинции Шэньси. Между тем силы Гоминьдана продолжали атаковать отступающих коммунистов. Эта политика продолжалась вплоть до японского вторжения. Чжан Сюэлян считал, что японцы представляют из себя более серьёзную угрозу. Он взял Чан Кайши в заложники во время Сианьского инцидента в 1937 году и заставил его пойти на союз с коммунистами ради победы над завоевателями.
- Цирк прямо какой – то, - хмыкнул Юрка. – То дерутся, то мирятся.
- Ты прав, - кивнул Чунг. – Только цирк тот больно кровавый был. Началась японо-китайская война. Нередко союз между коммунистами и Гоминьданом оставался лишь номинальным. После непродолжительного периода сотрудничества обе армии начали сражаться с японцами самостоятельно, а временами даже нападали друг на друга.
- Я ж и говорю цирк.
- Во время правления Чан Кайши в Гоминьдане расцвела невиданная коррупция. Для решения политических задач Гоминьдан прибегал к услугам уголовников. Так в апреле 1927 года с помощью Зеленой банды, националисты организовали резню шанхайских коммунистов. Во время войны с Японией то и дело возникали конфликты с США, которые поставляли материальную помощь китайским войскам. Американский президент Трумэн писал, что «все эти Чаны, Куны и Суны сплошь воры», присвоившие себе военное имущество на 750 миллионов долларов США.
- Парни, вам это ничего не напоминает? – усмехнулся Влад.
- Ты на Ельцина намекаешь?
- Ну, при нём же страну вогнали в непомерные долги. И куда делись все займы и кредиты, так никто народу и не сказал.
- Там было проще списать всё на войну, - усмехнулся Чунг. – Но речь не об этом. Гоминьдан не чурался тактики террора против коммунистов и вовсю использовал секретную полицию для подавления сопротивления со стороны своих политических противников. После поражения Японии война между коммунистами и Гоминьданом разгорелась с новой силой. Армия коммунистов быстро росла. После демобилизации многие солдаты остались не у дел и присоединились к коммунистам ради пайка. Кроме того, в стране царила гиперинфляция. В попытке обуздать её правительство в августе 1948 года запретило частным лицам владеть золотом, серебром и иностранной валютой. Ценности изымались, а взамен население получало «золотые сертификаты», которые через 10 месяцев совершенно обесценились. Результатом стало массовое недовольство. Войска Чан Кайши обороняли только крупные города и отряды коммунистов могли беспрепятственно передвигаться по сельской местности. Уже к концу 1949 года коммунисты контролировали практически весь континентальный Китай, и руководство Гоминьдана вынуждено было перебраться на Тайвань. При этом с материка была вывезена значительная часть казны. На Тайвань перебралось около 2 млн беженцев, в том числе и военных. Некоторые члены партии остались на материке и, отмежевавшись от Гоминьдана, основали Революционный комитет Гоминьдана, который до сих пор существует как одна из восьми мелких зарегистрированных партий.
- Я чего – то думал, что Гоминьдан всё – таки добили, - поморщился Юрка. – А получается, он жив до сих пор?
- Жив, - кивнул Чунг. – Благодаря вывезенным с материка на Тайвань огромным средствам, Гоминьдан там неплохо развернулся, сделав остров процветающим.
- Это ответ к вопросу, почему Западная Германия богаче Восточной? – усмехнулся Юрка.
..............................................
Ночевать остановились в придорожном мотеле, арендовав отдельный домик. Поставив под окнами машину, перенесли в домик мешки и, решив рискнуть поужинать, направились к ресторану. Сев за маленький столик, Иван взял меню.
- Не, парни, мне сначала надо посмотреть на предлагаемые тут блюда, - покачал Иван головой, - потом заказывать. Названия экзотические, а что внутри и не понятно.
- Пусть Чунг закажет, - усмехнулся Виктор, оглядывая помещение ресторана и немногих посетителей. – Он в России был, знает, что там едят.
Улыбнувшись, Чунг подозвал официанта и стал ему что – то быстро говорить. Тот лишь кивал головой, держа на лице фарфоровую улыбку. Официант ушёл и вернулся через несколько минут с тарелками, наполненными котлетами и жаренной картошкой.
- Не знал, что в Китае картошка есть, - Юрка понюхал свою тарелку, - она настоящая?
- Настоящая, настоящая, - засмеялся Чунг, - и мясо настоящее. Из России привезли. Тут все продукты из России. Так что не обижайся.
- Ешь, Юра, всё родное, - усмехнулся Влад, беря вилку.
- Не удивляйтесь, - хмыкнул Чунг, - тут ездит очень много русских. За товаром. Местные давно к этому приспособились. Можно, конечно заказать экзотику, если хотите?
- Нет, нет, не надо, - замахали руками парни. – Ещё успеем.
После завтрака отправились спать, утром рано ехать. Виктор, задержавшись на улице, решил обойти мотель. Интуиция беспокоила. Повернув браслет на Луну, он вернулся в ресторан. Ему не понравился взгляд провожавшего их охранника. Сейчас тот стоял у барной стойки и в чём – то пытался убедить бармена. Виктор приблизился.
- Да говорю тебе это лохи, - горячился охранник, – и везут в Харбин контрабанду. Ты морды их видел? Какие это тебе туристы? Уголовники чистой воды. Братки, по-ихнему. Они думают, что и тут будут пальцы растопыривать и все их бояться.
- Что ты от меня хочешь, Бязь? – бармен быстрым взглядом окинул зал ресторана. – Я сегодня один. Дюгл с парнями укатил в клуб. Там что – то случилось. Вдвоём мы их никак не почистим.
- Дурак ты Пин, - сплюнул охранник, – как раз вдвоём мы их и почистим. И всё достанется нам. А это может быть серьёзным кушем. Тогда ты сможешь бросить этот вонючий кабак и перебраться в Шанхай или Харбин.
- Как мы вдвоём их почистим? – зашипел бармен, - ты, что Чан Юнсян? Один со всеми справишься? Я не боец, сам знаешь.
- Не надо ни с кем бороться, - улыбнулся охранник и, оглянувшись на зал, достал из кармана маленький пузырёк. – Вот, - он протянул пузырёк бармену, - капни по капле в стакан, и они заснут. Крепко, крепко. А пока будут спать, мы всё и сделаем.
- Куда я капну, - отшатнулся бармен, - они уже поужинали и ушли.
- А ты приготовь им чай и отнеси. Скажи от имени ресторана. Мол, принято у нас так, гостей чаем поить. Возьмут, - усмехнулся охранник. – Я знаю русских, они любят, когда бесплатно. Даже слово такое придумали, - охранник нахмурил лоб. – А вот, халява.
- А ты уверен, что они заснут? – бармен с сомнением покрутил в пальцах пузырёк.
- Заснут, заснут. Я уже пробовал, - он заговорчески подмигнул, - на неуступчивых девицах. Помнишь Цзы? А почему она от нас быстро ушла, не знаешь?
- Потому что она сучка уже в лесу давно. И этих туда же отвезу. И тебя, придурок, придёт время.
- Ладно, не до Цзы, - бармен отмахнулся. - Если задумали, надо чай нести сейчас. А то заснут.
Бармен засуетился, готовя чай, а охранник отошёл к дверям, глядя сквозь стекло на улицу. Приготовив чай, бармен поставил поднос с чашками на стойку, и в это время за его спиной вдруг упала на пол и разлетелась на мелкие осколки одна из бутылок с шампанским. Шипящая пена растеклась по полу. Выругавшись, бармен бросился вытирать пол и собирать осколки. А Виктор заменил отравленный чай, вылив его в одну кружку под стойкой. Убравшись, бармен взял поднос и кивнул охраннику, чтобы приглядел, пока его не будет, быстро вышел. Через минуту он уже стучался в дверь домика, где парни Виктора готовились ко сну. Подошедший к стойке охранник, заглянул под неё и, увидев кружку с каким – то напитком, сделал несколько глотков и поставил её рядом с собой. Тут прибежал запыхавшийся бармен. Со словами, - что пьёшь? – он схватил кружку и тоже сделал несколько глотков.
- Ну что, отдал? – уставился на него охранник.
- Отдал, - отдышавшись, кивнул бармен.
- Значить, через час можно заходить, - охранник посмотрел на часы. – Пойдёшь со мной?
- А тут кто останется? – бармен кивнул на стойку, – иди один уж. Надеюсь, не обманешь?
- Ну, ты же меня знаешь, - засмеялся охранник и опять отошёл к двери.
- Вот тебе и сервис для дорогих гостей, - усмехнулся Виктор. Оглядев ещё раз внимательно оставшихся посетителей ресторана, он направился к друзьям.
- Где шлындаешь? – прищурился Иван.
- Да так, воздухом дышал, - усмехнулся Виктор, увидев пустые чашки, принесённые барменом. – А вы что не спите? Вам смотрю и чай принесли.
- Твой уже остыл, - хмыкнул Иван, поворачиваясь на бок. – А мы уже спим.
Утром, позавтракав рисовой кашей, тронулись дальше. Ни охранника у дверей, ни бармена на месте не было. Без особых приключений, если не считать, что их дважды пытались ограбить по дороге, добрались до Харбина. Чунг иногда на стоянках исчезал. Виктор подозревал, что встречался со своими осведомителями. На вопрос, о полковнике, лишь качал головой.
- Не засветились пока, - хмыкал Виктор и напряжённо думал, как бы он поступил на месте полковника, доведись убегать вот в таких условиях? Вариантов вырисовывалось несколько. Какой выбрал полковник, пока было не ясно.
