Служил я на тот момент в военной прокуратуре ашхабадского гарнизона. Дежурил на посту на входе. Долгие бессонные ночи суточных дежурств тянутся дольше, ежели предаёшься безделью. Прикорнуть нельзя, заняться нечем, кроме чтения, а оно усыпляет враз. Ночи дежурств кажутся долгими, значит, уж выкрою время на оформление сборника бумажных фрагментов армейской жизни?
Задался ночным занятием, кое не бросал до последнего дня командировки. Кумекал и фантазировал немало, творить шедевр солдатского искусства пришлось на вкус и цвет, и наглядных образцов в наличии не имелось.
Для производства ДМБ-альбома нужен черновой материал, а шедевр изваять – это как два пальца обрисовать. А когда есть мечта – жизнь сама помогает в воплощении и подбрасывает в подкорку головы достойные внимания идеи.
Перво-наперво сунулся в букинистический магазин «Военная книга», присмотрел заготовку и начал по всем направлениям прозванивать контакты на расходные материалы. Мимо меня непосредственное участие в реализации солдатской мечты приняли два человека: та самая Тамара – 323 Гаджиева и солдат, спрятанный в прокуратуре до завершения разбирательств по неуставщине, понимавший суть задумки и умевший прекрасно рисовать. Неблагодарный – имя его совсем запамятовал...
Какой-то знакомый Тамары имел тесное отношение к типографии, печатному ли делу. Сообразив, типография Клондайк вспомогательных материалов для оформления чего угодно, назначил свидание, обратился за помощью и передал заготовку альбома. Тамара в содействии не отказала, в скорых днях внешнее оформление шедевра обрело законченный вид. Наощупь похожую на замшу хорошей выделки обложку бардового цвета украшала тиснёная сусалью надпись фабричного исполнения, сообщавшая где, когда и с кем происходили действа, запечатлённые на фотокарточках данного произведения искусства: КТуркВО, на память о службе, Ашхабад, 1986 осень 1988.
Начало положено, внешний вид готов! Пока ожидал возвращения альбома, художник рисовал при моём свербигузом участии контуры будущих трафаретов. Я заводил под лоб глаза, замысловато гнул пальцы, выдумывая, что хочется видеть – мол, мне бы силуэт змеи? Он с полслова понимал и карандашом выводил очертания кобры с раскрытым капюшоном, девушки с кугманом, аксакала с тростью, горы со снежными макушками, мазары и минареты Коканда, Бухары и Самарканда, даже караван не ленился засилуэтировать – талантище! Завидую белой завистью.
Буквально за пару недолгих вечеров было накидано столько набросков, что я тратил долгие ночи на вырезку трафаретов и плотного картона. Ногти кромсал, пальцы в кровь колол и лезвия тупил, но не отступал...
С альбомом Тамара принесла типографской краски разного цвета. Типографская не тушь и гуашь, плывущие от случайных попаданий слёз с соплями. Она разводится специальным растворителем (я разводил бензином прокурорского УАЗ) и, высыхая, не реагирует на раздражители. В преддверии задуманного мероприятия чесались руки... гузно свербело... и даже линзы в очках мироточили...
Работа закипела, как только заготовки оказались на руках! Водители Вовка Гричук и Олег Шалашенко вначале недоумевали, зачем на ночное дежурство сливаю с их машин стакан бензина, поэтому секрет, для чего нужен растворитель, пришлось раскрыть. Обещал результаты ночных мытарств показать по завершении работ...
Солдаты выкрашивали листы дембельских альбомов в основном краплением зубной щёткой. Макали в краску волосяную часть и разбрызгивали по площади альбомного листа, теребя карандашом упругие волокна. Не упомню где, раньше подсмотрел наиболее цивилизованный метод раскрашивания бумаги – малоизвестная технология распыления краски самодельным пульверизатором...
На смежные бока спичечного коробка в прикосновение приматываешь нитью гильзу фломастера, либо корпус шариковой ручки и использованный стержень, промытый от чернил и освобождённый от пишущего шарика. Всасывающий конец стержня погружаешь в пузырёк с краской, и дуешь в гильзу фломастера с неистовой силой, на которую способны твои прокуренные лёгкие.
В стержне создаётся пониженное давление, которое загоняет жидкость вверх полости трубки. Достигая конца стержня, краска подхватывается потоком воздуха и распыляется мелким крапом. Конструкция настраивается, но если руки растут не из нужного места – будешь дуть до головокружения, не выдуешь при этом ни мелкой кляксы. Альбомный лист раскрашивается за несколько секунд, не было бы возни со сменой красок и трафарета – пара ночей на весь альбом как с конвейера. Такова солдатская наука: всё гениальное просто! Ну, или всё простое гениально!
Альбом крапил в кабинете одного из следователей. Убирал со столов его кавардак и раскладывал свой. В процессе работ бензиновые испарения замещали кабинетный воздух, застилали глаза и щекотали носоглотку, но до видений потусторонних сущностей не доходило. Творческие поползновения заканчивал перед их приходом и настежь отворял двери и окна, успевая проветрить помещение до появления первого служителя закона. Подкладочные газеты выносил в мусорный контейнер, подальше от любопытных глазниц беспеременно докучавшего старшины.
Спустя месяц, альбом был готов внешне и внутренне, каждый лист проложен калькой для нанесения лубка. Иллюстрациями со сценами солдатской повседневки или пост-армейских фантазий украшались много дембельских альбомов тех лет. Пересматриваю сейчас и думаю, какими же подростково бравурными были наши фантазии...
В ожидании финала моего срочного служения отечеству альбом добросовестно прятался в разных заначках, вылёживался для завершающего артистического штриха – вклеивания собранных за время службы фотографий.
Память на века для каждого мужика...
Пост-армейская версия дембельского альбома.
Друзья, имею честь предложить свою книгу МАЙАМИ В ТУРКЕСТАНЕ!
Повсеместное распространение интернета, с помощью которого начали находиться старые друзья и в том числе сослуживцы, разбудило во мне щелкопёра и подвигло к описанию срочной военной службы в рядах «интеллигентных» Войск Связи непобедимой Советской Армии, в самый разгар перестройки, 1986 – 1988 годы, Самарканд – Ашхабад. Краснознамённый Туркестанский Военный Округ.
