Доброй ночи, уважаемые читатели!
Раз уж я заговорила об отношении Захара к живому, а пока это довольно нейтральное и равнодушное отношение, то нужно и про неживое написать.
Тут прямо полет фантазии, буйство красок и мыслей, да-да. Я даже в феврале, будучи с Захаркой на приеме у Мартынихина И. А., питерского психиатра, с опаской уточнила у него, а нормально ли это вообще - придумывание историй про живой вентилятор, про автобус, который помогает Захару что-то мастерить и все в таком духе. Врач ответил, что в данном возрасте - сыну сейчас 7, 5 лет - это вполне естественно, но если в дальнейшем эти своего рода иллюзии не пройдут, необходимо будет посредством социальных историй (в картинках для наглядности и лучшего понимания) доносить до ребенка, что подобные фантазии не могут быть правильно восприняты другими людьми. На самом деле другие дети и сейчас порой удивленно на Захара смотрят, не понимая, что этот мальчик сам с собой обсуждает.
Так вот: если люди, как правило, не вызывают у Захара особого интереса, а к животным у сына свое, очень тонкое отношение, то вентиляторы и люки, а также автобусы Захарка с удовольствием и легкостью одушевляет и придумывает с их участием довольно витиеватые истории.
Сразу вставлю ремарку: видимо, все течет и изменяется не только за окном, но и в голове моего мальчишки, и если я привыкла к отрешенному поведению с посторонними, то не тут-то было. Тоже, конечно, важно место и сам момент, видимо, нооооо...
Действие первое - свести маму с бывшей однокурсницей.
Недавно я и малыши, хотя уже как-то и малышами их не очень-то назовешь - младшей малышке стукнуло в начале апреля 6 - пошли привычным маршрутом с люками, вентиляторами и урнами в парк на площадку. Это было в пятницу, кстати, и мы прогуливали садик и школу по той странной для меня причине, что сын не только ночью как обычно проснулся и к нам с мужем спать прибежал, но еще и по первому моему будильнику утром пробудившись, начал сказки свои рассказывать да песни мне на ухо мяукать. Около 6 утра так-то. Я еще додремывала разрешенные самой себе 10 минут, а соколенок уж вовсю болтал. Неспроста это, - подумала я, но как обычно отправилась приводить себя в порядок, варить кашу, подготавливать утренние процедуры для детей. В итоге, когда мы к 7.30 и моей великой радости были готовы к обмундированию в верхнюю одежду и "выходу в сад" с дальнейшим марш-броском до школы, Захар сдулся.
Он ворчит безоговорочно и без устали каждое доброе утро - независимо от погодных условий за окошком, времени года и вида утренней каши - одно и то же: "Ааа, мы в ранину встали! Почему мы в ранину встали?" И к этому привыкаешь, уже в принципе не кипятясь, ничего не объясняя, поскольку ну ничего нового добавить к объяснениям двухмесячной давности не можешь, а ребенок все и так знает. Но при этом вполне себе так уверенно ворчит. В утро той пятницы "ранины" в речи Захара не было, что насторожило, как и ранний подъем чада. Еще сын катастрофически не любит одеваться, равно как и раздеваться, поэтому ворчит и во время этих процедур: ругается с капюшоном; вывернутым еще вчера наизнанку рукавом; с классной и весьма удобной прибалтийской молнией, которая почему-то в Захаркиных руках бесконечное количество "утр" ломается. Нет, она ломается только на языке Захара - то замочек не до конца вставит, то воротник не поправит, а поди ж ты - молния сломалась! И к этому тоже привыкают и нервы, и уши, и руки, исправляющие все неприятности с деталями одежды.
А еще отдельный вид ворчания - это "Ааа, я уже устааааал!" - вися над раковиной и мусоля зубную щетку в 7 утра. Тоже уже ничего не дергается, даже не вздыхается.
Обычно на все эти охи-крёхи я спокойно спрашиваю и предлагаю: "Устал? В школу не пойдем? Давай, я учителю напишу, что ты сегодня дома побудешь". И несмотря на то, что эта фраза из наших четырех учебных дней повторяется как минимум пару раз, Захар очень ярко реагирует и твердо отвечает: "Нет! Мама! Я пойду в школу!"
В ту пятницу по невыспавшемуся крокодилу было видно - ничего путного на уроках не будет. У них еще физкультура третьим уроком, а потом русский язык. По себе помню, что после физ-ры вообще учиться не хочется, тем паче писАть. И для Захара тоже сложно после бега-прыга перестроиться на прописи - зачастую по пятницам педагоги рассказывают, что дети устали, то есть реакция такая не только у моего.
Уткнувшись в то, что Захар совсем не одевается, я спросила: "Ты устал?" - "Да." - "Дома побудем? В школу не пойдем?" - на что шатающийся Захаруша сонным голосом ответил "Да. Полежим, отдохнем". Предложила Машу в сад отвести вместе, отказался. Ну, думаю, ладно, сейчас договорюсь, Машу быстренько закину в садик и бегом домой. Маню я очень хотела в пятницу отправить в садик, потому что вечером танцы у нее, в саду она поспит и будет бодрячком, а вот дома спать не станет, и к 6 часам вечера после занятий она просто начнет падать на ровном месте. Встали-то, помните, "в ранину"!
Естественно, Маша встала в позу и оттопырила губёхи: "Мам, ну почему Захар дома останется, а я в садик пойду?" Это учитывая тот факт, что в садике подружка любимая ждет, - для дочери это было важно. Но, видимо, не в ту пятницу. Чем утро завершилось? - тем, что около 8.00 учитель и воспитатель знали, что мои аспиды останутся дома, тем, что старший, уже наевшийся каши, залег под плед, а для младшей я отправилась по-быстрому варить овсянку. Если честно, я надеялась, что дети вздремнут немножко, но нет - усталость чуть позже как рукой сняло, и мы пошли гулять.
В парке покачались везде и всюду, и в какой-то момент дети разбрелись по разным сторонам. Я осталась качать на качелях Машу, а Захар чуть подальше залез в домик и внутри сел на скамеечку. Наблюдаю, значит: заходит в этот теремок девочка (ей оказалось год и семь), слышу, вроде как Захар что-то кричит. Предупреждаю дочь, что дойду до Захарки, заглядываю внутрь домика - сидят рядком на лавочке, молчат. Спрашиваю сына, кричал ли он что-то, или мне послышалось. Не ответил, но мама девочки, стоящая рядом, сказала, что не кричал, что "познакомился и с девочкой, -говорит, -и у меня спросил, как меня зовут". Опппа! - думаю, не ожидала такой общительности. Ну, ладно, девочка с мамой вскоре отошли в сторонку, Захарка тоже ушел на качели, Маруська что-то мне стала показывать. В это время мама той самой девочки подходит ко мне и спрашивает, а не Наташей ли меня зовут. Отвечаю, да, я. В жизни бы не признала, оказалась однокурсница бывшая, и живем на соседних улицах. Мне кажется, мы даже встречались уже, просто не узнавали друг друга, а вот через неожиданную инициативную общительность Захарки мы друг друга увидели и признали.
Действие второе - завести разговор с девушкой с коляской.
День тот же, дислокация та же, действующие лица почти те же. Девушка стоит на площадке и покачивает коляску. Мой раз подошел, что-то спросил, два подошел, что-то сказал. Понимаю, что девушка со старшим ребенком гуляет, младший в коляске спит. У меня, может, зацикленность какая-то уже или паранойя, но очень мне неловко становится, когда Захара вот так возле колясок детских крутится - ну разбудит же или внутрь нос свой невинно-длинно-любопытный совать начнет. Нет у меня в этом смысле уверенности в правильных движениях сына.
Когда Захар пошел на третий подход к девушке с коляской, я отправилась следом. Мой спросил: "А зачем Вам мячик? А кто Вам его подарил?" - под люлькой в корзине лежал мячик. Девушка негромко ответила, что вот, подарили, играем в мячик. Сын еще повертелся возле коляски, отошел. Я спросила, не мешает ли мой сын, не будит ли, но девушка с улыбкой ответила, что нет, знакомился подходил, и все хорошо.
Знакомился. Захар. Ага... Иди, переваривай, мать.
Действие третье - купи сестренке шары, спроси, как зовут дядю.
В канцелярском магазине, куда мы в День Машиного Рождения после Захаркиных уроков зашли купить гелиевые шарики, я впервые почувствовала себя как-то двусмысленно. Мне не впервой извиняться за какие-то проступки сына или объяснять те или иные ответы его или действия другим людям. Но сегодня сын привязался к постороннему мужчине, который перед нами тоже покупал шарики. Захар до сих пор не усвоил значение очереди, иногда его по-прежнему бывает сложно заставить подождать, донести эту необходимость до ребенка, но в половине случаев мы достаточно тихо стоим и ждем.
Мужчина уже забрал свою покупку, но Захарка его "поймал", что называется, и в лоб перед выходом спросил: "Здравствуйте! А как Вас зовут?" Засмущал дядю, чувствовалось. И меня заодно. Мужчина как-то застенчиво улыбнулся и ответил: "Дима". Так-то ничего не случилось, но, пожалуй, надо рамки готовить для обозначения дозволенных границ знакомств.
Потом сын без умолку болтал, пока кассир шарики надувала, что-то спрашивал, выбранный себе черный шарик все для надувания подсовывал, наверное, боясь, что не надуют его. Кассир заключила, что у меня очень общительный мальчик)))
И надо отдать этому общительному мальчику должное - недели три назад я впервые за всю Захаркину жизнь услышала от него обращенное к дефектологу "Вы". Представляете? Каждое утро по дороге в школу мы проговаривали как мантру, что взрослых мы называем на "Вы", а то ведь тыкает и тыкает - не дело же. И вот рррраз и здрасьте, выстрелило. И "Вы" становится все больше, что не может не радовать.
В общем, я поняла, что собираясь написать про отношение сына к неодушевленным предметам, описала как раз яркие и неожиданные моменты общения Захара именно с людьми. Не стану в этой статье уже писать про Захаркин придуманный мир живых автобусов, напишу в следующей)))
Доброй ночи)
