Жду в коридоре уже полтора часа. Стоя. Переминаюсь с ноги на ногу – сидеть холодно. Вокруг меня грустные люди; остро пахнет кошками.
Господи, где эта начальница? Где ее кабинет, как туда пробраться? Куда идти в этом узком коридоре с одной дверью? Как она выглядит, где её ловить? Она должна войти во входную дверь, а дальше? Слежу за «окном номер один», туда заходят люди, но всё какие-то обтрепанные. Не она… не она… Опять не она.
Спросила у женщин в очереди:
- Как выглядит начальница?
Никто не знает.
- А что вам нужно?
Описываю свою ситуацию.
- Ой, не пытайтесь. Вы ей поплакаться хотите?
- Почему поплакаться? Просто расскажу.
- А ей оно надо? У них закон.
- Так по закону как раз человека без пенсии оставить нельзя.
- Да плевать им. Вы лучше ходы ищите. Тут подъехать надо.
Я рассказала, что мне предлагала блондинка с сероватыми волосами в кабинете.
- Так она дело говорит! Найди человека, который мать зарегистрирует.
- Где я его найду? Буду идти по улице и найду?
- Слушай, у меня есть волонтерша знакомая. Она тебе сделает регистрацию, какую-то тысячу-полторы заплатишь... Я сейчас позвоню. Говорить за тебя?
- Нет, не надо. Я попробую к начальнице.
- Да ты плетью обуха не перешибешь! Ты пойми, у них инструкция. Они в своем праве.
- В каком праве? Человека без пенсии оставить?
- Да им-то что? У них закон.
- Так закон людей должен защищать.
Вокруг меня послышались смешочки. Чувствую себя мухой в паутине. Они согласны вот так, им нормально. Искать ходы, искать волонтерш, искать 1000 рублей… Возможно, я ищу идеального мира, но разве я ищу несбыточного – получить маленький листочек бумажки, не изворачиваясь, не «подъезжая», не выискивая «ходов»? Не ставя себя в зависимость от блондинки, от её настроения, от того, как она на тебя посмотрела, что она о тебе подумала. А закон – это смешочки. Но ведь эти люди сами страдают от холодных коридоров, бесконечных очередей и блондинок. И своими смешочками будто хотят мне сказать: ты наша.
Оставляю в покое этих женщин и вновь открываю дверь к блондинке. Только безупречный цвет лица может выдержать соседство с такими волосами. «Холодный блонд» – это когда они выбеливаются до покойнического оттенка и при этом еще словно присыпаны пылью. Гармонично вписать в образ это можно разве что на краю могилы.
Блондинка говорит по телефону, но я делаю вид, что не заметила. Другого шанса может не быть!
- Ну что, приходила начальница? - спрашиваю. - Как она выглядит? Как мне её узнать? Я уже полтора часа жду.
- Вы что, не видите – я разговариваю?!
Я вернулась в коридор.
Тут в очередной раз выскакивает женщина в спортивках, но здесь уже я не теряла ни секунды. Прежде чем она успела сказать «нас ликвидируют», я спросила: "Где ваше начальство"?! Она сразу же посторонилась и сказала: «Там».
Да это же каморка папы Карло! Оказывается, та стенка, откуда то и дело появлялась женщина в спортивных штанах, и которая показалась мне сначала муляжом, была дверью, ведущей в кабинет начальницы. Нет, не сразу туда можно было попасть. Сначала мне открылась большая комната с несколькими столами. За ними сидели женщины и смотрели в мониторы компьютеров. Начальницу среди них я узнала сразу: она единственная стояла, причем, с такой начальнической осанкой, что сомнений быть не могло.
Думаю: не знаю, что я буду сейчас говорить… А оказалось, ничего говорить-то особо не нужно. Я просто изложила всё, как есть.
- А кто это вам справку с места жительства не выдал? - спросила она.
- Елена Петровна.
- А…
- Вот наша доверенность. Вот мамин паспорт.
- А мама где?
Я позвала маму из коридора. В этот же момент заходит блондинка с каким-то вопросом. Мы так удачно сошлись здесь все четверо. Начальница подает ей наши документы:
- Выписывайте справку.
- Её не подпишут, – ответила она сквозь зубы.
- Но попробовать можно.
- На основании этого? – тряхнула она нашей доверенностью.
- Выписывайте, - и начальница ушла к себе в кабинет.
Фыркнув, блондинка села за свободный компьютер. Мы стояли с замиранием сердца.
- Ждите за дверью! – рявкнула она.
Мы вышли.
Через пять минут блондинка вынесла нам справку со словами: «Вряд ли вам её подпишут».
После этого нужно было идти к еще одному начальнику, более высшему, для утверждения. Нам сказали: «Выйдите на улицу и ищите красную дверь». Мы пошли. Оказывается, блондинка сделала ошибку в фамилии, и он действительно не подписал. Послали секретаря к блондинке переписывать… Я сидела в коридоре и молилась. Когда мы получили эту драгоценную бумагу, я взяла маму под руку и сказала: «Уходим отсюда! Быстро»! Мне казалось, блондинка сейчас погонится за нами и отберёт.
