Получила эстетическое наслаждение от вечера поэзии 16.02.2025, организованного проектом “Литературная гостиная” под руководством Елены Альмалибре в Ростове-на-Дону.
ЧАСТЬ 2
Причём на вечере, дерзко озаглавленном “Лучшие поэты Ростова”, прозвучали... Ахматова, Асадов и Тургенев — вот уж поистине лучшие поэты Ростова!.. А заголовок-то оказался правдив!
Надо ли и мне представиться? Я Надежда Бугаёва, литературовед, лингвист, педагог, член Международного союза писателей им. святых Кирилла и Мефодия, медалист Международной академии русской словесности, лауреат «Славянского слова-2023» и II Всероссийского форума молодых писателей в Челябинске (2024) с романом со стихами "Сказка о царевиче-птице и однорукой царевне", автор проекта «LiterMort».
Поначалу я, признаюсь, не ждала от программы ничего хорошего: местом проведения оказался... крошечный шумный бар в подвальном помещении, в метре от меня матерились двое троглодитов — посетителей бара, вечер был ни разу не томным, но... Вот зазвучали стихи, и матерящиеся орки сразу самоликвидировались: не выдержали света глагола. Вечер поэзии “Литгост” оказался по тематике удивительно интеллигентным: звучали темы несчастной любви, прошлого и будущего, самореализации, человека и общества, человека и искусства...
Михаил Барков: певец святой юродивости и простоты, боящийся слова “последний”
Начал вечер бард Михаил Барков, обладатель оглушительно резкой по тембру гитары. Первая песня на стихи А. Салтановой “Здравствуй, девочка” была чисто декадентской: о выпивохе и курильщице “девочке”, которая возомнила себя элитой (”Люди глупее дворняг”; “Хочется в монастырь”) и подцепила обожателя себе под стать — “бабника, мошенника и лгуна”, забывшего “стрельнуть” у сильно-пьющей чаровницы адресок. Забывчивость неудивительна: пить надо меньше, надо меньше пить.
Следующая песня сочинения Михаила Баркова “Ваня” — о герое русских народных сказок. Тут М. Барков задался “вечными” вопросами: каков национальный русский характер? какие лучшие черты содержит в себе образ Ивана-дурака и чем он ценен в нашей культуре?
М. Барков чётко разделяет безумие и юродивость: “Иногда надо дурачком побыть, чтобы с ума не сойти”. Жанр он определил как “русский народный фьюжн”. Если сумасшествие — проклятие небес, то блаженная придурковатость — благословение: “Дураки с ума не сходят”; “ангел сел на плечо”. Юродивость — это действительно феномен из “бывшей России”, который и после Октября не ушёл в прошлое. Герой М.Баркова — “Ванечка в разукрашенной фуфаечке” — это и князь Лев Мышкин из “Идиота” Ф.М. Достоевского, и Юшка А.П. Платонова, и Матрёна А.И. Солженицына. Внешне ущербный, такой герой внутренне полноценен: “Эй, дурачок, счастливый, ума с ноготок”; “злато в шапку собирай и играй себе, играй”. Злато такого Ванечки — не материальное, конечно, не от мира сего.
Дмитрий Кравченко: большой ценитель собственной многогранности и великодушия
Угловато прозвучало стихотворение Дмитрия Кравченко “Между нами взрастает конфликт”, читанное Алексеем Киселевским. Поначалу резок и даже комичен контраст между возвышенным словом “взрастает”, в словаре идущим с пометой “редко употребляемое выражение”, и системой образов стихотворения: “лифт”, “едкий запах ссор по ноздрям”, опять “лифт”. “Взрастать” — это что-то из старой жизни, “лифты” — это пусть и не ново, но намекает то ли на хрущёвку, то ли на Бурдж Халифу. У кого, видимо, на сколько этажей хватит гнева и скандальности.
— Чем это вы тут занимаетесь?
— Я делаю, как лифт.
“Битая” грамматика тоже удивительна: “Просто делай, как раньше, как лифт”. Простите, “делать, как лифт”? Это эрратив , т.е. намеренная ошибка? Или анаколуф — намеренно ошибочное согласование слов? Или заискивание перед просторечием? Ай да Кравченко.
Но постепенно становится ясно, откуда Д. Кравченко притащил в лексику выспренное “взрастает”. Всё дело в его лирическом герое: это крайне самолюбивое существо. У этого лирического героя чувствительные ноздри: по ним “бьёт запах ссор”. О себе этот эстет говорит, парцеллируя ради придания значительности: “Во мне всё уместится:/ И обида. И гордость. И честь”. Значит, перед нами гигант мысли! Поэт даёт масштабный образ не возлюбленной, а... себя. Эдакий царственный слон. Титан обид, гордыни и чести. И как, спрашивается, любовнице поднимать эдакую махину “выше и выше”? Ох, не жалеет он её, ох не жалеет. Так и надорваться можно, этих гигантов мысли любя и таща наверх. А те, значит, царственные лапки сложат и будут ждать подъёма
Анжелика Салтанова: мечтательная “белая ворона”, иногда летающая в народ
А. Салтанова прочла стихи Р. Рождественского “Человеку надо мало: чтоб искал и находил”, И. Бродского, Ю. Левитанского “Человек, который строил воздушные замки”. Последнее — как раз о “Ванечке в фуфаечке”, о к-ром спел Михаил Барков. Схож выбор тематики М. Баркова и А. Салтановой: сегодня в массовом моральном сознании мечтательность критикуется, популярно презрительное выражение “жить в мире розовых пони” как синоним ущербности. Народная мораль осуждает пустые мечты в их противопоставленности приземлённой деловитости. А поэт — это как раз мечтатель. И А. Салтанова с “неотрывно глядящим в небеса” героем Левитанского — белая ворона для народа. Пьющие герои народу, конечно, ближе. “Кирпичики бескорыстия и песок простодушия” — это вновь о столь милой русскому сердцу юродивости, которую “новые русские” презирают.
Естествен поэтому выбор А. Салтановой стихов А. Тарковского “Ломайте старый деревянный дом”: “новые русские” ломают старину для своей новой младенческой жизни. Построенный за последние столетия “хлам” идёт под снос. А мы, как старик Тарковского, “взглянем на дом издалека”: растёт всё ново из могилки былого.
Елена Альмалибре: “Всё как по нотам, предельно и чисто.”
Через барную стойку и полумрак прорвался голос руководителя проекта Елены Альмалибре — обладательницы мечтательного и витиеватого стиля. Стихи она посвятила ростовскому снегопаду: “Сегодня не бойся везде опоздать”. Неожиданно сравнение зимы со свечой: “Ростовской зимы короткий фитиль ненадёжней, но ярче”. Прозвучал и загадочный фонетический парадокс: “Не всякой причуде приходит черёд”. Хотя — действительно, редкая причуда долетит до середины Днепра. Советы “жить наперёд” и “спешить за свои рубежи” придают стихам моральный пафос напутствия.
Е. Альмалибре посвятила лирику переселенцам в чужие города: “Я переехала в твой город, для нас обоих неродной”. Поэтесса рисует образы мужчины и женщины, больных “сердечной ленью”, эдаких современных Онегиных. Но, в отличие от пафосного героя Д. Кравченко, двум Онегиным из стихов Е. Альмалибре лень "взрастить хрущ скандалов”. “Не стоит и стараться” — опасный симптом. Равнодушие — это ведь пассивная форма зла. Лучше любить до боли, чем не любить совсем. Может, всему виной разрыв связи с малой родиной? В итоге равнодушные ленивцы “допрыгались”: “Наш город считает тех, кто нам дорог, и нас там нет”.
Елена Альмалибре — мастер афоризма: “На стройность пешки заглядясь”. А пешка — это “маленький человек”? Ну, не всем же выбирать “царственных слонов”, наподобие лирического сибарита Д. Кравченко. Вообще этот Д. Кравченко, по-видимому, вывел новый (тепличный?) тип лирического героя: это “лирический сибарит”.
Любовь у Елены Альмалибре музыкальна. Слова любви складываются в ноты, и рождается... симфония? Елена вносит мотив чистоты: “Когда я вернусь, я тебе обещаю, я выпишу каждое слово любви”; “Всё как по нотам, предельно и чисто”.
Финальное стихотворение-молитва Е. Альмалибре содержит крепкий восторженно-гуманистический пафос: “Я просила у Бога/ Пусть ангелов будет много”. И ангелами выступили... все творческие коллеги Елены! Возник образ девочки, пришедшей в парк покормить птиц, а на руку которой слетелись... ангелы: “Пусть слетаются ко мне!”
Но если поэты на сцене — небожители, то кто же в зале — паства? Поэты — заместители Бога на земле? Мечтатели, выбившиеся в ангелы? Молитву завершает призыв лирического богомольца, “целующего жилистую руку”: “Я прошу одного: повтори!”
Продолжение следует
Благодарю за прочтение!
Уважаемые читатели, прошу оставаться вежливыми при обсуждении.