- Меня Августа зовут, по батюшки Николаевна. Пошли в конторку, там и расскажу тебе все. Вчера начальство приказало, чтобы ввела тебя в курс дела.
Они вошли в избушку. Там стояли два письменных стола напротив, скамейки вокруг стен, к которым тоже был придвинут стол. Посреди избушки - печка буржуйка с железной плитой. Сейчас в ней не было надобности, но зимой она тут просто необходима. В морозы и грелись, и сушились возле нее. На стене висел вымпел “За первое место в социалистическом соревновании”. Свежий Алькин взгляд тут же отметил, что вымпел этот висит тут давным давно. Он даже успел покрыться слоем пыли.
Августа показала на стол мастера, сама уселась напротив.
- А меня зовут Алефтина Петровна. Зовите Алей.
Девушка не любила свое имя. Буква “ф” в середине имени ей с детства казалась этакой базарной бабой, стоявшей уткнув руки в боки. Откуда у нее шла эта нелюбовь к имени, Аля не могла объяснить. Но никуда от него не денешься. Приходилось смириться. Поэтому и представлялась всем Алей.
- Ну Аля, так Аля. Мне тоже привычнее, когда Августой называют. Давай я тебя сперва проведу по всему цеху, расскажу, чего мы тут делаем, рабочих расставим, дадим задания всем. Потом ты этим будешь заниматься.
Аля была благодарна Августе, что та встретила ее без обидных усмешек и подколов, говорила обо всем серьезно. Она останавливалась возле каждого станка, объясняла, что на нем делают, сколько рабочих нужно на него поставить, попутно расставляла рабочих и давала всем задания.
Станки Але в общем то были знакомы. На практике в ДОКе она видела такие, знала какие операции они выполняют. И две пилорамы, через которые пропускали бревна, распиливая их на тес, её не удивили. Але даже легче стало от всего увиденного. Оказывается она что то знает и помнит. Даже слово “пОстав”, произнесенное Августой не смутило ее.
Потом Августа повела ее показывать что еще кроме цеха, здесь имеется. Девушку удивляло, сколько леса хорошего, качественного валяется под ногами. Неужели нельзя было его пустить в дело, пока гусеницы огромного тягача безжалостно не растоптали бревна и доски в щепу. Они ходили как по мягкой подушке. Ноги пружинили на гниющих отходах.
Уже в конторке Августа показала, какую документацию нужно вести Але, как мастеру, показала, что делает она.
- Пока мастера не было, я тут одна управлялась. Ничего не успевала. Много работы запущено, надо теперь наверстывать будет. Ты не переживай, ко всему привыкнешь, всему научишься, что не знаешь.
Пока суть да дело, обед наступил.
- Здесь столовая есть, мы мимо нее проезжали. Только идти до нее с километр наверное. Наши то редко туда ходят, с собой берут. Там больше с нижнего склада рабочие питаются. Им ближе ходить. Удобнее.
Аля ответила, что она взяла с собой. Вчера в столовой котлет купили, да хлеба. Чаю вот только нет у нее, не в чего налить было.
- Ну, чайник то у нас завсегда стоит. Когда хочешь, тогда и попьешь.
Августа даже кружку ей протянула, подсыпав заварки прямо из коробочки с чаем.
Постепенно конторка наполнялась рабочими. Каждый доставал свой тормозок из сумки. Альку особо не задевали. Правда любопытные спрашивали, надолго ли она приехала, откуда.
Еще обед не закончился, люди начали подниматься, уходили в цех. Августа потом пояснила, что чего зря сидеть, поели и пошли работать. Они ведь с нормы получают. Так что долго рассиживаться нечего.
Первый рабочий день пролетел незаметно. Августа пошла в очередной раз принимать работу. Позвала Алю с собой. Показала, как надо тачковать, считать для каждой бригады выработку. Хоть и занимается этим десятник, но мастера раньше всегда тоже помогали. Так что Августа надеялась, что и Аля не станет исключением. Конечно же Аля согласилась. Хотелось ей узнать все нюансы своей работы и работы цеха.
Алька только вошла в контору после работы, почувствовала сразу, как пахнет маминой похлебкой. Она даже не поверила сперва. У них же нет еще ничего. Но девушка не ошиблась. Запах шел из комнаты для приезжих. Татьяна уже поджидала дочку.
- Мама, ты из чего это наварила?
- А чего без дела сидеть. Пошла, у людей поспрашивала, у кого можно купить. Вот, картошки купила, моркови, луку. Капусты сказали нет пока. Давай садись скорей есть да рассказывай, как день первый у тебя прошел.
Они сидели ужинали за столом и поглядывали в окошко. Рабочий день закончился и редко кто проходил мимо конторы. Татьяна порадовалась, что хоть на работе у Альки все не так уж плохо. И встретили ее, как мастера, никто не насмешничал. У нее стало спокойнее на душе. Ну а что с жильем не определилась, так ведь временное все это. Обещал же директор. Все со временем будет. И люди здесь вроде хорошие. Не обидят ее дочку.
- Аленька, я вот думаю в воскресенье то обратно ехать. Душа уж болит, как там без меня. Отец то на работе, А Валька какая еще хозяйка. Корову то подоить проспит, если отец не разбудит.
Але сразу взгрустнулось. Она, конечно, знала, что мать тут долго жить не будет. Но все равно, так не хотелось, чтоб она уезжала. Но не стала упрашивать, чтоб еще пожила, спасибо и на том, что проводила, помогла. Страшно даже представить, как бы она одна сюда добиралась.
- Мам, а как ты поедешь одна то?
- Я уж поспрашивала у здешних баб. Утром из района “Ракета” на Омск ходит каждый день. Здесь пристает. В воскресенье ты работать не будешь, глядишь и меня проводишь. А в Омске то поездов много, не на один, так на другой билет куплю. Не бойся. Не пропаду я.
Алька удивленно посмотрела на мать. Вот и деревенская. Она то боялась, что мать одна не доберется. А она сама все разузнала и у нее даже тени сомнения нет, что не получится.
В воскресенье встали пораньше, еще только рассвет забрезжил. Аля уговорила мать, чтоб поела перед дорогой. Да и в дорогу всего купили. Благо орсовский магазин снабжался не чета ихним деревенским. Тушенки, консервов, даже кольцо копченой колбасы, сладостей, набралась целая .сумка. Но все равно не сравнить с багажом, который был при них, когда ехали сюда. Пусть сумка и тяжелая, но она всего одна.
Полусонная телефонистка на коммутаторе, заслышав шум, выглянула за дверь. Увидела собравшихся мать с дочкой.
- Вы уезжаете? - спросила она, глядя на Татьяну.
- Да, и так уж тут загостилась. Домой надо. Дочка вот одна теперь остается, - ответила она и из глаз покатились слезы.
- Не переживайте, привыкнет.
Она пожелала Татьяне легкого пути и у той от добрых слов незнакомой женщины, отлегла тревога за Альку. Конечно у нее все будет хорошо. Иначе и быть не может.
Путь до пристани Альке показался намного короче, чем в первый раз. Сумку они несли вдвоем, каждая взявшись за одну ручку. В утренней прохладе шагалось легко. Шли молча, торопились. Извечная тревога отъезжающих, как бы не опоздать. Конечно, они не опоздали. Даже ждать пришлось скрываясь от холодного ветра с Иртыша.
Все, что надо было сказать, уже сказано. Озвучены все наказы и приветы родным. Поэтому стояли обнявшись и молчали, пока “Ракета” не причалила к дебаркадеру. Татьяна быстро прошла по брошенному трапу и его сразу убрали. Больше пассажиров не было.
Алька и опомниться не успела, как “Ракета поднялась на своих крыльях и умчала вперед, растаяла белой точкой вдалеке.
- Ну вот, осталась я тут совсем одна, - подумала девушка, поднимаясь по трапу вверх на берег. Обратно она шла уже не торопясь, вытирая совсем непрошенные слезы. Чего плакать, когда сама выбрала. Только себе она могла признаться, что зря не послушала того мужика, не попросилась, чтоб в Омске ее оставили. Или же могла остаться в том городе, где училась. Глупая, хотела квартиру сразу получить. А вот осталась совсем одна и квартира, ради которой она и приехала в эту глушь, пожалуй, ей даже и не светит.
