- Ненавижу обновления! - Анна смотрела на меня с вызовом. - Зачем их вообще придумали?
- Это необходимая процедура, - я старался говорить спокойно, уже привыкнув к таким реакциям. - Обновление памяти помогает избавиться от ненужных воспоминаний.
- Но кто решает, какие воспоминания нужные, а какие нет? - она нервно теребила край больничной рубашки.
Я посмотрел на монитор. Анна Рид, 25 лет, третье плановое обновление. Всё как обычно - стандартная процедура, стандартный протокол.
- Система анализирует ваши воспоминания и определяет те, которые могут вызывать дискомфорт или негативно влиять на продуктивность.
- А если я хочу оставить свои воспоминания? Даже негативные?
Что-то в её голосе заставило меня оторваться от монитора. Зелёные глаза смотрели прямо на меня, в них читался не просто страх - отчаяние.
- Послушайте, мисс Рид...
- Анна. Пожалуйста, называйте меня Анна.
- Хорошо, Анна. Я делал тысячи обновлений. Поверьте, после процедуры вы почувствуете себя лучше.
- А что, если я не хочу чувствовать себя лучше? - она встала и подошла к окну. - Что, если мои воспоминания - это то, что делает меня собой?
Я вздохнул. День начинался как обычно - очередной пациент, очередное обновление. Но что-то в этой девушке не давало мне покоя.
- Присядьте, пожалуйста. Расскажите, что именно вас беспокоит?
- Всё! - она резко повернулась. - Меня беспокоит, что какая-то машина решает, что мне помнить, а что забыть. Вы хоть знаете, как это - просыпаться и чувствовать, что часть тебя исчезла?
- Система не удаляет важные воспоминания...
- Важные для кого? - перебила она. - Для системы? Для общества? А как же важные для меня?
Я молчал. За десять лет работы техником по обновлению памяти я привык к разным реакциям. Страх, агрессия, отрицание - всё это было нормально. Но в словах Анны было что-то другое.
- Знаете, что я помню после последнего обновления? - она села обратно на кушетку. - Я помню, как пью кофе в кафе. Помню, как еду в метро. Помню, как работаю за компьютером. Но я не помню лица своей бабушки! Понимаете? Она умерла год назад, и теперь я не могу вспомнить, как она выглядела.
- Система определила эти воспоминания как...
- Травмирующие? - она горько усмехнулась. - А может, я хочу помнить свою боль? Может, эта боль делает меня человеком?
Я посмотрел на часы. До начала процедуры оставалось пятнадцать минут.
- Расскажите мне о своей бабушке, - неожиданно для себя попросил я.
- Зачем? Всё равно через пятнадцать минут вы сотрёте эти воспоминания.
- Просто расскажите.
Она помолчала, потом тихо начала:
- Она пекла самое вкусное печенье в мире. С корицей и яблоками. Я до сих пор помню этот запах... То есть помнила до прошлого обновления. Теперь осталось только знание о том, что был какой-то особенный запах. Понимаете разницу? Я знаю, но не чувствую.
Её слова отозвались чем-то внутри меня. Я тоже проходил обновления - это было обязательным условием для всех граждан. Но никогда раньше не задумывался о том, что теряю.
- Три минуты, - сказал я, глядя на монитор. - Нам пора начинать.
Анна встала.
- Пожалуйста, - её голос дрожал. - У меня осталось только одно воспоминание о бабушке. Последнее. Не забирайте его.
Я колебался. То, о чём она просила, было невозможно. Система сама определяла, какие воспоминания удалить. У техников не было доступа к этим настройкам.
- Ложитесь, - я старался говорить профессионально. - Процедура займёт около двадцати минут.
Она легла, по её щекам текли слёзы.
- Вы когда-нибудь задумывались, - прошептала она, - что может быть важнее - быть счастливым или быть настоящим?
Я начал подключать датчики. Руки слегка дрожали - такого со мной давно не случалось.
- Закройте глаза, - скомандовал я, готовясь запустить программу.
- Подождите, - она схватила меня за руку. - Последний вопрос. Вы помните свою бабушку?
Я замер. Действительно, помню ли я? Было что-то... Какой-то тёплый свет, звук смеха, запах... Нет, не могу вспомнить.
- Начинаем процедуру, - мой голос звучал хрипло.
Система загудела, индикаторы замигали зелёным. Я смотрел на мониторы, где появлялись и исчезали воспоминания Анны. Вот она маленькая девочка на кухне, рядом пожилая женщина учит её раскатывать тесто. Вот они вместе смеются, пробуя неудавшееся печенье. Вот последние минуты в больнице...
Что-то было не так. Я видел эти воспоминания слишком чётко, словно смотрел фильм. Обычно процесс шёл автоматически, технику не требовалось видеть содержание памяти.
Внезапно у меня закружилась голова. В висках застучало, перед глазами поплыло. И вдруг я вспомнил - запах корицы и яблок, тёплые руки, морщинки вокруг добрых глаз...
- Стоп! - я ударил по кнопке экстренной остановки.
Система недовольно пискнула и остановилась. Анна открыла глаза.
- Что случилось?
- Технический сбой, - соврал я, лихорадочно думая. - Нам придётся перенести процедуру.
Она медленно села, недоверчиво глядя на меня.
- Правда?
- Да. Приходите завтра в это же время.
Когда она ушла, я долго сидел, глядя в пустоту. Потом открыл свой личный файл и начал читать историю обновлений. С каждой строчкой внутри росла тревога. Сколько всего я потерял? Сколько важного было стёрто во имя "продуктивности"?
Я достал телефон и набрал номер.
- Анна? Нам нужно поговорить. Не здесь. Встретимся через час в кафе на углу.
Положив трубку, я посмотрел на мониторы. Система работала идеально, очищая память людей от "ненужного". Но впервые за десять лет я задумался - кто решает, что нужно помнить, а что нет? И чего стоит счастье, если оно построено на забвении?
***
- А вы часто пьёте кофе с пациентами? - Анна смотрела на меня с лёгкой иронией.
Мы сидели в маленьком кафе. Я выбрал столик в углу, подальше от окон и любопытных глаз.
- Вы первая, - честно ответил я. - И, думаю, последняя.
- Почему?
Я помолчал, подбирая слова.
- Потому что вы заставили меня вспомнить.
Её брови удивлённо поднялись.
- Вспомнить что?
- Свою бабушку. Точнее, не саму бабушку, а... ощущения. Знаете, когда вы говорили про печенье с корицей, что-то словно щёлкнуло в голове.
Анна подалась вперёд:
- И что вы вспомнили?
- Запах. Тепло. Какие-то обрывки... Но главное - я понял, что раньше помнил больше. Намного больше.
- А теперь?
- Теперь я знаю только факты. Как в учебнике: была бабушка, готовила еду, заботилась. Но я не помню её голоса, смеха, как она пахла...
- Как и я, - тихо сказала Анна.
Мы помолчали. За окном моросил дождь, люди спешили по своим делам, прикрываясь зонтами.
- Знаете что странно? - вдруг сказала она. - Я помню, как плакала на похоронах бабушки. Но не помню, почему плакала. Понимаете? Осталась только реакция, а причина исчезла.
- Система оставляет базовые воспоминания...
- Да-да, чтобы не нарушать причинно-следственные связи, - перебила она. - Я читала брошюру перед первым обновлением. Но разве это нормально? Помнить действие, но не помнить чувства?
Я покачал головой:
- Раньше мне казалось, что это правильно. Убрать боль, оставить факты. Но сегодня...
- Что случилось сегодня?
- Я увидел ваши воспоминания. Обычно система работает автоматически, мы только контролируем процесс. Но сегодня я действительно видел их. И это было...
- Больно? - подсказала она.
- Да. И прекрасно одновременно.
Анна долго смотрела в свою чашку.
- Что будем делать?
- Не знаю. Я нарушил протокол, остановив процедуру. Если об этом узнают...
- Вас уволят?
- Это самое малое. Возможно, принудительное обновление. Полное.
Она вздрогнула:
- Такое бывает?
- Для особых случаев. Когда человек представляет угрозу системе.
- А мы представляем?
Я посмотрел на неё. В зелёных глазах плясали отблески вечерних фонарей.
- Возможно. Человек, помнящий слишком много, опасен. Человек, задающий вопросы - ещё опаснее.
- И что теперь?
Я достал из кармана маленький чип:
- Это копия ваших сегодняшних воспоминаний. Тех, что система должна была удалить.
- Но как...
- Неважно. Важно другое - их можно сохранить. Нелегально, конечно.
Её глаза расширились:
- Вы предлагаете...
- Я предлагаю выбор. Вы можете прийти завтра на процедуру. Всё пройдёт как обычно, система сделает своё дело. Или...
- Или?
- Или мы попробуем сохранить то, что действительно важно. Я знаю людей, у них есть технологии. Неофициальные, конечно.
- Это опасно?
- Очень.
Она закрыла глаза, глубоко вдохнула:
- Знаете, о чём я думаю? О том последнем печенье, которое испекла бабушка. Оно подгорело снизу, она очень расстроилась. А я съела его целиком и сказала, что оно самое вкусное. Она рассмеялась и обняла меня... - Анна открыла глаза. - Я не хочу терять это воспоминание. Даже если оно причиняет боль.
Я кивнул:
- Тогда нам нужно действовать быстро. Система заметит, что процедура не была проведена.
- Что мне делать?
- Сейчас - ничего. Идите домой, ведите себя как обычно. Завтра не приходите на процедуру.
- А вы?
- А я попробую всё организовать. Только запомните - с этого момента никому не доверяйте. Даже мне.
Она улыбнулась:
- Но вы же помогаете мне.
- Именно поэтому. Я могу быть под наблюдением. Или того хуже - следующее обновление может изменить моё решение.
Анна побледнела:
- Я об этом не подумала...
- Теперь думайте. Постоянно. - Я написал на салфетке адрес. - Завтра в восемь вечера. Придёте?
Она посмотрела на адрес и кивнула:
- Приду.
Когда она ушла, я ещё долго сидел в кафе. В голове крутились обрывки воспоминаний - тёплые руки, запах корицы, мягкий смех... Странно, как много может значить простое печенье. И как много мы теряем, пытаясь избавиться от боли.
На следующий день я не пошёл на работу. Впервые за десять лет. Система наверняка уже отметила это нарушение, занесла в базу, отправила сигнал куда следует. Времени оставалось мало.
Ровно в восемь Анна появилась по указанному адресу. Я ждал её у входа в старое заброшенное здание.
- Сюда, - сказал я, открывая неприметную дверь.
Внутри нас встретил седой мужчина в потёртом свитере.
- Это Анна, - представил я. - Анна, это доктор Миллер. Он поможет нам.
- Просто Джек, - улыбнулся мужчина. - Присаживайтесь.
Оборудование в подпольной лаборатории выглядело древним по сравнению с тем, что использовала система. Но я знал - оно работает иначе.
- Мы не стираем воспоминания, - объяснял Джек, подключая датчики. - Мы создаём... как бы это сказать... запасной выход. Тайник в вашей памяти, куда система не сможет добраться.
- А это возможно? - спросила Анна.
- Теоретически - нет. Практически - мы делаем это уже пять лет. Готовы?
Она кивнула. Я смотрел, как Джек работает, и думал о том, сколько людей, как мы, отказались забыть. Сколько историй, эмоций, чувств сохранилось вопреки системе?
Внезапно в дверь постучали. Мы замерли.
- Быстро, - прошептал Джек, - в подсобку!
Мы едва успели спрятаться, как дверь распахнулась. Послышались тяжёлые шаги.
- Проверка помещения, - раздался механический голос. - Обнаружены следы недавней активности.
Я крепко держал Анну за руку. Её пальцы были ледяными.
- Помещение чисто, - наконец сказал голос. - Переходим к следующему сектору.
Шаги стихли. Мы подождали ещё несколько минут и вышли.
- Они ищут нас, - сказал я. - Нужно заканчивать.
Джек кивнул и вернулся к работе. Через полчаса всё было готово.
- Теперь слушайте внимательно, - сказал он. - Завтра вы пойдёте на обновление. Система будет работать как обычно, но не сможет достать то, что мы спрятали. Однако помните - если вы попытаетесь получить доступ к этим воспоминаниям слишком часто, система может заметить аномалию.
- Как узнать, когда можно вспоминать? - спросила Анна.
- Доверьтесь интуиции. Когда действительно нужно - вы поймёте.
Мы вышли в ночь. Моросил дождь, как и вчера.
- Спасибо, - тихо сказала Анна. - За всё.
- Берегите свои воспоминания. И себя.
Она кивнула и растворилась в темноте. Я смотрел ей вслед и думал о том, что завтра она придёт ко мне на процедуру. Я проведу обновление, как обычно. Система не заметит ничего странного.
А где-то глубоко в памяти останется запах корицы и яблок, тёплые руки и любимая улыбка. Потому что иногда боль стоит того, чтобы помнить. Иногда она и есть то, что делает нас людьми.
