Дом мы покинули через окно, выходящее в глухой переулок, и рысцой помчались к лесу. Было душно, тяжелые тучи клубились на горизонте, что указывало на приближающуюся грозу, которая сейчас нужна была меньше всего.
Лес притих и каждый звук, будто пропадал в этом густом зное, лишь одинокая кукушка куковала в зеленой листве большого дуба.
- Смотри, что получается, - немного подумав, сказала я, жуя травинку. - Нечисть на болоте, это, скорее всего тот скелет, которого мы выпустили из склепа. Так?
- Так, - согласилась Танька. - Помнишь, что Прохор говорил? Что он ценой своей жизни замуровал его там. Значит...
- Значит, Корней не виноват, - выдохнула я. - Детей не он убивал. Убивало их это существо, живущее на болоте. Тогда зачем вся эта ложь?
- Затем, чтобы родственника твоего обелить! - охнула Танька. - Он к этому монстру какое-то отношение имеет!
- Пошли на болото, - я боялась, но была готова обличить своего родственника и спасти еще живых детей. А еще очень хотелось помочь братьям. - Подкрадемся и понаблюдаем.
- А если нас чудовище обнаружит? - испуганно сжалась Танька. - Оно ж, видать чует, дух человечий...
- Может и не чует! - отмахнулась я. - Делать-то что-то нужно! Девочка эта еще пропала... Небось, Гришка Плясов ее на болото и отвел, а теперь спасителем прикидывается!
- Точно! Может, живое дите еще? - Танька приободрилась. - Господи... хоть бы живое было...
- Тогда пошли быстрей.
Мы поднялись с земли и, не обращая внимания на ноющие царапины, голод и страх, направились к болоту. Очень хотелось спасти девочку, ведь то, что мог пережить совсем маленький ребенок, даже представить было страшно.
Наш путь лежал мимо заимки и стук молотка мы услышали задолго до того, как подошли к ней. Дом был почти достроен, только вместо крыши еще лежали стропила, на которых и сидел Корней.
- Бедняжка... Не знает, что его ожидает, - протянула Танька, и я удивленно воззрилась на нее:
- Ничего себе бедняжка! Он - злобный колдун!
- Это он от горя и печали, - вздохнула подруга. - Бесчувственная ты...
- Я???
- День добрый.
Мы как всегда чуть не заорали и так резко развернулись, что Танька едва не рухнула.
Перед нами стоял Прохор и улыбался. Он совершенно не был похож на Прохора из нашего времени - дикого и жесткого парня. Этот мужчина казался очень привлекательным, с цыганской внешностью и золотым колечком в ухе. У него была белозубая улыбка и веселые, умные глаза.
- Здрасьте, - промямлила я и ткнула Таньку в бок.
- Добрый вечер, - сморозила она и растянула рот в улыбке.
- Чего это вы на заимку забрели? Заблудились? - благодушно спросил он, разглядывая нас с явным интересом.
- Нет... Мимо шли, - бодро ответила я. - Мы вообще-то на болото идем... за... ягодами.
- За ягодами, значит? - Прохор перевел взгляд на мое плечо, на котором зияла дырка. - В подол собирать будете?
Я покраснела, а Танька деловито сказала:
- А хоть и в подол, не ваше это дело. Пошли, Валюха, некогда нам.
Мы развернулись и потопали дальше, чувствуя на себе взгляд Прохора. Корней тоже заметил нас и наблюдал за всем происходящим с крыши.
- А не боитесь сами на болото-то? - крикнул нам вслед Прохор и обернувшись, я крикнула в ответ:
- Нет! Не из боязливых!
Он стоял, опершись плечом о сосну и улыбался, высокий, с широкими плечами и смуглой от солнца кожей. Каков экземпляр!
- Что ты рот раззявила? - шикнула на меня Танька. - На болото бегом бежать нужно, а не на мужиков пялиться!
- Ой, ладно! Заревновала! - огрызнулась я, но шагу прибавила.
Когда стали все чаще появляться кривые деревца, запахло сыростью и кое-где под ногами захлюпало. Мы остановились, понимая, что дальше нужно идти осторожнее, иначе не ровен час в болоте потонем. Вооружившись большими палками, мы продолжили свой путь, тыкая ими себе под ноги, а небосвод все больше затягивало тучами, поедавшими последние голубые куски.
- Слышишь? - Танька повернулась ко мне и прижала палец к губам.
Я прислушалась. Действительно, откуда-то доносились голоса.
- Чего теперь? - прошептала я. – Может, ближе подберемся?
- Пошли.
Осторожно и очень медленно, мы перебирались от куста к кусту, пока голоса не стали отчетливее. Танька показала мне, что нужно присесть, и мы стали слушать.
- Этого мало! Мало! Я голоден! - от этого рыка по мне пробежали мурашки страха и отвращения. Какие знакомые нотки... - К завтрашнему утру должен быть еще ребенок! А лучше два!
- Но в деревне заметят! - прозвучал голос Плясова. - Это опасно!
- Опасно будет, когда я сам приду в деревню! - зарычало с ненавистью существо. - Что на заимке, узнал?
- Узнал. Мужик поселился, Корнеем кличут.
- Корнеем говоришь? - злоба, и ярость почти ощутимо лилась из говорящего. - Старинный враг мой он и братец его, Прохор... Значит так, если сделаешь, как я скажу, подарю тебе подарочек один, с которым тебе от людей ни в чем отказу не будет.
- Говори, все сделаю! - горячо воскликнул Григорий, и я скривилась от отвращения. Вот же мерзавец!
- Придешь через два дня, я тебе бабу приведу. Как хочешь изголись, но с Корнеем ее познакомь. Ясно? - прошипело существо. - И дите приготовь!
- А что за баба? - испуганно поинтересовался прадед. - Зачем она?
- Баба, да не баба, - в противном голосе прозвучала насмешка. - Оборотень это. И приведёт она его к погибели. Все, иди!
Мы с Танькой переглянулись с широко открытыми глазами и принялись кусать кулачки от страха и всех остальных нехороших чувств. Где-то рядом прошелестела трава под ногами Григория и Леньки, а мы так и таращились друг на друга, пока у меня не затекла нога.
- Ты слышала???
- Да я офигела! - Танька вся трепетала от переполнявших ее эмоций. - Вот это сериал...
- Значит, сожрало это чудовище ребятенка, - тоскливо вздохнула я. - А Гришка ему еще готовится отдать ребеночка! Не бывать этому!
- А ведь в нашем времени оно тоже на свободе, - вдруг вспомнила Танька. - Ой, теперь переживать буду...
- Не волнуйся, в нашей деревне единственный ребенок это дед бабы Доси, он еще в позапрошлом году в детство впал... - хмыкнула я. - И не забывай, что там остались Корней с Прохором. Уладят как-нибудь.
- Да? - облегченно выдохнула подруга. - Ну, тогда пошли.
- Куда? - задала я ей резонный вопрос.
- Слушай, - Танька сделала хитрое лицо. - А давай вернемся.
- В амбар что-ли??? - я уставилась на нее как на умалишенную.
- Да! Покрутимся рядом, если наше исчезновение не обнаружили, залезем обратно и будем наблюдать за Григорием, чтобы ребенка какого не погубил. Тем более ему не до нас, жена ведь померла. А если заметили, то другое думать будем.
- Что ж, в этом что-то есть, - согласилась я. - Лишь бы опять в какую-нибудь гадость не влипнуть.
- Дети важнее, - совсем убедила меня Танька, и мы пошли обратно.
На заимке было тихо, видимо хозяева в ожидании непогоды решили отложить строительство, а возможно занимались своими колдовскими делами - варили зелье, сушили жаб или что там у них положено...
- Набрали ягод? - громкий голос Прохора прозвучал довольно неожиданно.
- Нет. Дождя испугались, - ответила я, глядя, как он провожает нас глазами, сидя на большом камне возле дома.
Корней стоял рядом и что-то пил с большой кружки. Рукава его белой широкой рубахи были закатаны, открывая мощные, мускулистые руки и я раздраженно нахмурилась. Издевательство какое-то!
- Так нет дождя, - Прохор был явно подозрительно настроен.
- Пока нет, - недовольно ответила я. - Будет.
- Может, стоит им все рассказать? - предложила Танька, и я скептически покосилась на нее:
- Да они ни сном, ни духом обо всем этом! Как ты себе представляешь, что мы будем им эту околесицу нести? Ты помнишь, какие они припадочные? Накрутят себе что-нибудь, опять наколдуют гадости, какой... Бегай потом еще на лет сто назад!
- И то так, - расстроилась Танька. - Все на наши хрупкие плечи!
- Ничего, справимся, - бодро сказала я, правда, не совсем понимая как...
Мы уже подходили к деревне, когда раздались первые раскаты грома.
- Даже погодка соответствует происходящему! - хмыкнула Танька. - Америкосовские ужастики отдыхают, по сравнению с колоритом российской глубинки!
- Тише, во дворе движняк, - я подошла ближе к забору и принялась наблюдать. - По ходу заметили, что Плясова умерла...
И тут я увидела Григория, который совсем не был похож на убитого горем вдовца. Он подозвал одного из работников и сказал:
- Баб выпусти, отведи в баню и побыстрей. Через полчаса люди начнут сходиться.
- Пять минут, и баня будет готова, - заверил его мужик и помчался прочь.
- А теперь наш выход, - прошептала я. - Давай к амбару!
Мы успели влезть обратно и даже прикрыть подкоп мешками, когда заскрежетал замок и в дверях появился уже знакомый нам мужик.
- А ну-ка бабоньки, пошевеливайтесь! В баню вас велел хозяин отвесть!
Мы, молча, последовали за ним, отмечая, что во дворе суматоха утроилась. Кто-то ловил гусака, кто-то колол дрова, а хилый мужичонка в старых сапогах, строгал свежесколоченный гроб.
С удовольствием помывшись, мы надели чистые вещи и не успели выйти на свет Божий, как в баню ворвался Григорий. Его красные, налитые злобой глаза уставились на нас с неким разочарованием, видимо ему мечталось увидеть неглиже.
- Разговор есть, - он тяжело опустился на лавку, стоящую в предбаннике, и вдруг криво усмехнулся. - Жена померла. При людях ведите себя нормально, ясно? Не дай Бог, кто из вас рот откроет и что-то лишнее ляпнет. Помощницы вы по хозяйству, живете в кухне летней с другими бабами.
- А если мы расскажем, как ты другого хотел, при живой жене? - не удержалась я и получила в ответ взгляд полный ненависти:
- Умная, да? Ты думаешь, я не знаю, что вы никогда не жили в Алексеевке? Вы бабам можете эти сказки рассказывать. Не было вас там, и не знают люди о таких. Появились вы в деревне странно, а сегодня еще и дите пропало... Стоит мне намекнуть, беды не миновать вам, бабоньки.
Мы с Танькой даже рты открыли от такого заявления, а он продолжал:
- Так что делайте, что велю. Под ногами не мешайтесь, вижу работницы из вас никакие. А остальное, - он облизнул тонкие губы, глядя на мою грудь. - Разберемся позжа...
Григорий вышел, а мы еще несколько секунд находились в ступоре.
- Вот же гад... - протянула Танька. - Мерзкий мужик!
- Ну, ничего, время у нас есть, - я сама пребывала в шоке. - Посмотрим, что дальше будет. Сейчас похороны, туда-сюда, а потом ему на болото нужно. Эта тварь детей будет искать!
Тучи сгущались не только на небе, но и над нами конкретно. В предчувствии надвигающихся бед, мое сердечко трепыхалось и сжималось от страха, но что можно было поделать? Мы вышли во двор, и тут пошел дождь, резкий и холодный, похожий на ледяные иголочки, сыпавшиеся за шиворот. Не понимая, куда нам деваться, мы забежали в дом и сразу наткнулись на матушку Прасковью, которая сидела возле покойницы.
Женщина была уже обмыта, одета и возлежала на досках, уложенных на табуреты. Увидев нас, попадья покачала головой и сказала:
- Ушла горемычная к Отцу нашему небесному. Отмучилась. Что стоите как вкопанные? Присядьте, уважение к мертвой проявите.
Мы присели, и я ощутила неприятный запах, исходивший от покойницы. Господи, тут же находиться невозможно...
- Скажу вам так. Мертвому - мертвое, а живому - живое, - матушка наклонилась ко мне. - Для тебя хорошая новость. Григорий к батюшке приходил, просил после смерти жены траур не держать, а сразу хозяйку в дом привесть, ведь дитю малому забота нужна Батюшка дал согласие.
- А зачем вы мне это говорите? - отшатнулась я от нее.
- Глупая ты баба, Валентина! - раздраженно прошептала матушка. - Тебе счастье прямо в руки падает! Григорий Плясов мужик с достатком, обижена не будешь. Видный, статный! На тебя глазом накинул! А ты кто? Голь безродная. Благодарна, должна быть!
Этого мне только не хватало!
- Не по-людски это! Только жена умерла! - я зло уставилась на нее, понимая, что не такая уж она хорошая женщина, как показалось в начале.
- Это не тебе решать, по-людски аль нет! - отрезала матушка. - Для этого церковь есть. Глашка уже в райских кущах ангелов слушает, ей дела нет до утех мирских!
Спорить с ней было бесполезно, да и незачем, поэтому я промолчала, и попадья удовлетворенно хмыкнула. В дом начали заходить люди. Тихо переговариваясь, они смотрели на покойницу, вздыхали и уходили. Несколько женщин остались и, усевшись возле гроба, приготовились коротать здесь ночь и, конечно же, ждать угощения в виде тушеной гусятины.
Гроза разыгралась не на шутку, а Григория не было видно возле покойной жены. Он появился один раз, обвел всех угрюмым взглядом и ушел, оставив нас с Танькой в переживаниях. Я не выдержала и скользнула из комнаты в коридор, где и прильнула к маленькому окошку.
Во дворе было пусто, кругом стояли лужи, и лил дождь, но кое-какое движение, я все-таки заметила. Ленька вышел из кухни и шмыгнул к калитке, будто скрываясь от кого-то.
И тут до моих ушей донесся разговор двух женщин:
- Слышала, Катенька Белозерова пропала?
- Ой, да вся деревня гудит, - вздохнула женщина. - Обыскали все... Гриша Плясов даже в лес с Ленькой ходили.
- Хороший мужик он, отзывчивый...
- Это да. Я вот Любашку свою, заперла, не дай Бог чего приключится. Еще и дом от леса крайний...
Меня словно жаром обдало. Плясов зашел, посмотрел кто из баб здесь и, небось, Леньку отправил за девочкой!
Я вернулась в комнату и незаметно кивнула Таньке, чтобы она шла за мной.
- Что? - Танька была вся на взводе. - Случилось чего?
- Ленька за девочкой пошел!
- За какой девочкой???
- Мать ее здесь. Слышала, она только говорила, что дом возле леса крайний?!
- Вот черт!
Мы выскочили из дома и помчались по дороге к краю деревни, скользя в грязи и не замечая холодного дождя.
Ближе к цели, мы прижались к забору и поползли, цепляясь новыми сорочками о сучки. Но это было настолько неважно по сравнению с тем, что могло произойти.
Противный голос дружка моего родственника мы услышали сразу. Он притаился возле двери крайнего дома и, пользуясь тем, что в деревне было безлюдно из-за непогоды и смерти, тихо уговаривал ребенка:
- Любаша, открой, мамка велела тебе пирожок передать с яблоками. Вкууусный!!! А еще леденец сахарный!
- А кто это? - пискнуло из-за двери.
- Дядя Леня! Сосед ваш! Ты что ж, дядю Леню боишься?
- Пожар!!! - заорала я, дурным голосом. - Пожар!!!
Танька сначала удивленно уставилась на меня, а потом тоже заорала:
- Эгэ-эй!!! У-у-у!!!! Ы-ы-ыыы!!!
В домах захлопали окна и раздались испуганные возгласы.
- Что горит?! Где?!
- Кто кричал?!
Мы с Танькой притихли и со злорадством наблюдали, как Ленька мчится под заборами, поджав хвост.
- Спугнули, - довольно заулыбалась я. - Теперь не сунется.
- Давай обратно, а то спохватятся, а нас нет, - Танька выглянула из-за забора. - Пошли.
