Русский язык – это организм, который стремится быть цельным. Его принцип – расширение и единство. Но не то единство и расширение, как у языка-органа: мова или смерть! Выжечь напалмом! Украина едына! Это не единство, а единственность – эгоистичное превознесение себя, путь к вырождению. Учи украинский или умри – это не расширение, а варварская экспансия.
Нет, язык-организм мыслит иначе: ему вполне приятна и мова, и татарский, и башкирский, и белорусский – десятки, сотни языков и народностей впитывает он в себя, никого не отвергает, не ставит преград. Хочешь влиться в великий и могучий – двери открыты. Его единство и расширение – это, скорее, цельность: быть единственным, состоя из множеств.
Языки-органы подключаются к организму, они не могут существовать по отдельности: ни почка, ни печень, ни рука, ни нога не живут сами по себе. Если такое и случается на краткий миг, то за этим сразу следует смерть и разложение. И главное: они не могут стать организмом, их время прошло. Это невозможно по той же причине, по которой сейчас невозможно появление нового разума или нового вида человека, новой формы жизни.
Почему сейчас не появляется новая жизнь? Строго говоря, она появляется – ведь принцип эволюции никуда не делся, он работает, - просто этой жизни нет хода. Мир слишком тесно заселен, все ниши заняты, освоены и поделены. Зародилась какая-нибудь новая букашка-черепашка, неведомая ранее, – ее тут же съедят. У нее даже минутки не будет, чтобы попробовать себя в качестве жильца этого мира - где же взять время, чтобы осознать себя и стать новым разумом.
Собаки, свиньи, кони - очень умные животные, но их поставил себе на службу и контролирует человек. Он регулирует их популяцию и следит за тем, чтобы эти виды животных выполняли строго отведенные им функции. Если собака перестанет быть послушной, почувствует себя свободным разумом, поймет, что ее держат в ошейнике, на поводке, в неволе и решит бороться со своим поработителем - ее тут же усыпят. Не говоря уже о свиньях и конях, которых просто пустят на фарш.
Жестоко ли это? Для выживания человека как вида – это абсолютная необходимость.
Если оставаться в здравом уме, следует признать необходимость определенной доли жесткости и даже жестокости. Как тело человека не может существовать без жесткого скелета, на котором держится всё, и безжалостных зубов, которые перемалывают всё, так организм человечества не может оставаться живым без жестких и порой безжалостных принципов, которые помогают ему выжить. И по одному из этих принципов появление новых языковых организмов невозможно.
Справедливо это или нет, но так сложилось исторически, что русский язык вырос в исполина, это колоссальная глыба, лингвистический эверест, недосягаемая для прочих вершина. Ее нельзя разрушить, нельзя сломать, нельзя переместить. Можно только попытаться стать ее частью, прильнуть, прилепиться у подножия. И вот теперь, представьте: некое новообразование решило ее подвинуть. То, что у них ничего не получится, это не страшно – страшно другое: долго ли они проживут?
