Об импортозамещении в последние дни заговорили особенно активно. Хотя тема, как известно, не новая. В 2014-м она активно обсуждалась — ставилась задача в течение трех лет освоить производство сложных комплектующих, которые закупались за рубежом.
В первую очередь, речь шла о станкостроении, как об одной из наиболее зависимой от импорта отрасли — восемь лет назад этот показатель превышал 90%. Как тогда отмечал министр промышленности и торговли РФ Сергей Цыб, к 2018 году доля отечественных комплектующих должна была увеличиться до 50%.
О том, удалось ли достичь поставленных целей и какие сегодня существуют варианты выхода из сложившихся обстоятельств, «Строительный мир» поговорил с Анной Цыганцовой, исполнительным директором ГК «Лазеры и аппаратура» (Москва, Зеленоград), которая разрабатывает и производит российское промышленное лазерное оборудование с 1998 года.
— Насколько отрасль изменилась за последние восемь лет?
— Ситуация в станкостроении достаточно неоднородная. При этом оценивать в абсолютных величинах сложно, потому что, как ни странно, не до конца понятно, что считать станком. Если проанализировать данные ФТС, то мы увидим, что, например, лазерных станков по коду 845611 «Станки для обработки любых материалов путем удаления материала, работающих с использованием процессов лазерного излучения», ввозится в Россию около 10 тыс. в год. Но в этом количестве учтены как маленькие маркировщики по 200 тыс. руб., так действительно сложные пятикоординатные системы стоимостью 100-150 млн руб. То есть совершенно неравнозначные категории.
С 2014 года ситуация отчасти поменялась, но все изменения шли с большим сопротивлением. С одной стороны, разного рода ограничения были всегда, но и потребители станков в России, и поставщики за границей придумывали разные способы их обойти. Параллельно развивалось и отечественное производство, причем речь не про локализацию иностранных заводов, а именно про чисто российские команды и предприятия.
— А какова доля отечественных производителей лазерных станков?
— Они есть, и по нашим оценкам, они делают около 500 станков в год, примерно среднего по сложности уровня. Правда, не все они сейчас смогут продолжить работу. Они в свою очередь и после 2014-го сталкивались с проблемой, что рынок в значительной степени занят, и развитие немало ограничивала неготовность российских заводов-потребителей переходить с импортного оборудования на отечественное.
— С чем это связано?
— В данном случае я говорю не про разницу в технологических возможностях или качестве, а про саму сложность адаптации производственного процесса и персонала к работе с новым оборудованием. Но развитие шло.
— Насколько уровень локализации высок в вашей нише?
— В России есть несколько производителей промышленных лазерных станков (мы — одни из немногих), которые локализовали почти полный цикл. Это результат нескольких лет работы. В России по документации завода-разработчика делают все ключевые модули — системы управления, координатно-кинематические модули, лазерные источники, периферию и т.д.
Но станкостроение — отрасль с очень развитой кооперацией. Нет ни одного завода, который делал бы у себя и станок целиком, и направляющие, и винты, и контроллеры, и пневматику, и прочее. В работавшей до недавнего времени системе поставок, которая складывалась достаточно долго, кооперация включала в себя множество производителей из самых разных стран. Например, один лазерный станок в составе может иметь восемь тысяч деталей, из которых одна тысяча — покупные из ЕС, США, Великобритании, Турции, Японии, Тайваня, Израиля; и речь не про винты. Эту кооперацию, при наличии уровня локализации более 80%, а по некоторым моделям — 90%, можно изменить. Именно этим мы сейчас и занимаемся в дополнение к текущим работам.
— Какие сложности приходится преодолевать в первую очередь?
— По-прежнему существует сложность с промышленной электроникой (контроллерами, которые входят в состав систем ЧПУ) и общестанкостроительными компонентами — направляющими, например. Их в России пока не делают. С другой стороны, сейчас освобождается рынок, который был раньше занят сложившейся цепочкой поставщиков.
— То есть проблема вполне решаема?
— Сделать можно; но, кроме времени, на это должны быть направлены большие усилия при поддержке государства, либо крупных частных инвесторов.
