Всё детство меня окружало много людей. Каждый чему-то да и научил меня. Та тётя из первой части тому, что я изгой в их семье. И вряд ли у меня будет пристанище.
Мне лет 5-6. Мы с моими двоюродными братьями и сестрой гуляли зимой. И я, скорее всего, настудила ноги. У меня что-то кололо в области половых губ. Конечно, я не знала, как это называется, поэтому долго терпела, но, когда боль стала невыносимой, сказала тёте - старшей сестре моей матери. Она, кстати, ещё не приехала из другого города, и я жила с её сестрой, её мужем, детьми, младшими братом и сестрой. Всего восемь человек. Ни у кого не было медобразования, но почему-то решили посмотреть сами, что у меня там болит. Первой я сказала, конечно, тёте. Она вместо того, чтобы отвести меня в поликлинику, отвела в комнату, сказала снять штанишки, трусики и леч на кровать. Я так и сделала. Лежу, а тётя позвала ещё мужа, а за ним пришёл и её брат, бабушка. Начали что-то рассматривать, говорили. Никто кроме тёти ничего не трогал, но мне всё равно было неприятно от такого консилиума. Тётя намазала мне там детским кремом и сказала одеваться. Больше я ничего не помню, но до сих пор у меня бывают такие ощущения, похожие на цистит. Говорят, он может быть хроническим. Но о нём потом.
Об этом случае мама, скорее всего, не знает. Тогда не у всех была стабильная связь, тем более стационарные телефоны. Это было начало 2000-х. Мой детский мозг не заподозрил ничего странного и необычного, тем более пошлого. Больше ничего подобного я не помню, но навсегда осталось в памяти, как я маленькая лежала с раскинутыми ножками, а свержу стояли взрослые. А ведь это был тот возраст, когда надо начать половое воспитание.
Моя тяга к исследованию тела началась очень рано. Что помню - это спящий отец, его храп. А я лежу в своей кровати и пытаюсь удовлетворить себя игрушечной сковородкой. Нет, не что-то толкая в себя, но сжимая предмет между ногами. И мне уже тогда казалось, что я делаю что-то плохое. Я всегда знала средство от чего-то плохого. Если кто-то в семье ругался, дрался, плакал, я ждала ночи, чтобы было тихо и безопасно для принятия дозы самоудовлетворения. Мне помогало, но не всегда я оставалась незамеченной. Помню, когда я проснулась и мне захотелось потрогать себя, мама резко зашла в комнату со словами: "Че ты там делаешь?!" Я от неожиданности сказала, что ничего и собиралась вставать. Это была моя ошибка, я была уверена, что она ушла на работу. Но позже я поняла, почему она так быстро ворвалась в спальню - комната, где была я была разделена шторой от кухни, штора непрозрачная, но при движении она колыхалась. А кровать была на панцирной сетке. Видимо, мама как-то сообразила, что к чему... Мне было лет 8. Тогда уже мама приехала жить со мной, тётя и её семья, кроме младших брата и сестры, бабушки, переехали в другой дом. Тогда я не знала, что мама носит под сердцем моего брата. Я долго думала, что он мне родной. И не могла понять, почему отец нас бросил. А всё оказалось просто: он пил и даже не сразу понял, что бросили его. Но при всём этом прекрасном исходе страдала я. И поносила своего отца точно так же, как это делали мама, бабушка, мамины сёстры. Я тогда не понимала, как трудно жить без мужчины, что от его отсутствия зависит мое психологическое, женское здоровье в будущем.
Мама учила меня читать, писать, я была умной девочкой. Пошла учиться в лицей, была отличницей. И понимала, что мы живём нище. Что всё нужно делить с моим уже родившимся братишкой... И когда я задавала вопрос: "Почему отец нам не помогает?" Не получала ответы, но часто видела, как плачет мама.
Моё психологическое здоровье начало портиться тогда, когда мама родила и обзавелась новым ухажёром. Они, наверняка, что-то пили, потому что на адекватную голову такое вряд ли могло произойти. Мне лет 9, я сплю на большом матрасе на полу. Просыпаюсь, но ещё темно. Понимаю, что кто-то двигается рядом. И осознаю, что это мама с кем-то... Я не видела голых тел, только слышала. У меня не было каких-то мыслей, я просто встала спросонья, перешагнула их ноги и пошла в туалет.
С первыми голыми телами и порно, а ещё с сигаретами меня познакомила младшая сестра мамы ещё одна тётя. Ей ещё не было 18 лет, но она для меня казалась нереально крутой, потому что записывала песни в песенник при помощи магнитофона, у неё были красивые блестящие ручки, косметика, и она без смеха говорила слово секс. Это было лето, когда тётя позвала меня с улицы, при этом сказала молчать и что-то сейчас покажет. А у меня тогда не было секретов от своего двоюродного брата (он всегда приходил к нам в гости). Как только тётя включила кассету, там появились голые мужчина и женщина, она целовались, гладили себя и стонали. Я тут же побежала за братом, но меня остановила тётя и отчитала: "Ты что? Я только тебе хотела показать, ты ведь умеешь секреты хранить в отличие от брата!" На этих словах тётя быстро вынула кассету и обидчивым шагом ушла, а брат, запыхавшись спросил:" Чё хотела показать?" Не помню, говорила ли позже брату про этот случай, но точно помню, что мы с ним, ещё с одним братом, сестрой и друзьями играли в семью. Где тоже неотъемлемой частью был секс - для нас он тогда был таким: лежа друг на друге тереться об одежду.
Отсюда ещё одна моя проблема - страх быть пойманной за совершенно нормальным удовольствием. Но не в нашем возрасте. Нам никто не говорил, что это плохо, мы что видели - то и повторяли: пьют родители, и мы тоже, только воду и чокаемся.
Мама меня бросила и тогда, когда у меня начала расти грудь. Я снова осталась с одной из сестёр мамы, когда она уехала в другое место обосновываться на новом месте. Почему я всегда оставалась? Ответ прост - учёба. Зачем отрывать ребёнка в середине учебного года от привычной среды, лучше забрать у него родное и любимое - маму.
Я плакала, мне было жутко грустно, было больно притрагиваться. И вот снова - мой организм болеет, а мамы рядом нет. Снова её сестра, но уже другая, без консилиума. "Чё ты ноешь? Приедет твоя мама, ниче не случится. Болит чё-то или чё?" - почти орала на меня тётка. Я, умытая слезами и соплями, пыталась ей сказать, что у меня болят груди. Но я только плакала, мне хотелось защиты, объяснений, что всё в порядке, что ничего страшного не будет, так растёт грудь и я превращаюсь в девушку. Но вместо этого на меня давили, я лежала на кровати в комнате, где не было света из-за того, что не было денег на новую лампочку. лежала на колючем одеяле и плакала. Мне тогда было лет 10. Я не могла больше бегать без боли в груди, мне казалось, что болит сердце. Я не могла спать без боли на животе, и делать резкие движения. Это тоже был повод сходить к врачу, чтобы просто даже успокоить ребёнка. Но никто не водил, не объяснял. Правда, в тот день тётка позвонила маме, хотя связь была дорогой, но мобильные уже начали появляться. Мама успокаивала меня, а у меня от голоса мамы ещё больше было слёз. Но мама как-то поняла, что у меня болит грудь и что-то там уже после сказала своей сестре, она больше на меня не кричала, а успокоила немного, сказав, что надо есть больше капусты или мазать козявками, чтоб были как у неё большие. Это были шутки.
