Массовые акты стрельбы в школах, так называемые «колумбайны», становятся регулярным явлением. Только за этот год страну потрясли две ужасающие трагедии – в Казани и Перми. Как бороться с этой проблемой, и что делать школьникам в случае вооруженного нападения на школу? Этой теме был недавно посвящен эфир «ОТРажение» телеканала ОТР с участием главного врача нашей клиники психиатра Василия Шурова и других специалистов. Рассказываем подробности беседы.
Что делать ученикам, если на школу напали?
Министерство образования и науки России в своем Instagram опубликовало краткую инструкцию «Что делать в случае вооруженного нападения на образовательную организацию».
Что нужно делать, если вы слышите звуки выстрелов, взрывы, или видите вооруженного человека:
· Скрыться в ближайшем помещении (запираемом)
· Запереть дверь и забаррикадироваться (стульями, партами и другими подручными предметами)
· Отойти от окон и дверей, лечь на пол
· Позвонить по номеру 112 и сообщить о нападении
· Проинформировать близких о ситуации по СМС (или по телефону, но тихой речью)
Пользователи соцсети также добавили и другие возможные рекомендации, которые стоило учесть ведомству – например, о выключении света в классе/аудитории, установке мобильных устройств на беззвучный режим.
Один из приглашенных экспертов канала ОТР − председатель Московского межрегионального профсоюза полиции и Росгвардии Михаил Пашкин – подверг критике последний пункт инструкции – об СМС и звонках родственников. По его мнению, подстегиваемые страхом родственники, которые приедут на место происшествия, могут нарушить работу оцепления и помешать правоохранительным органам.
Михаил Пашкин также подчеркнул важность предварительных мер безопасности:
Важно, чтобы образовательные учреждения были оснащены исправными рамками металлодетектора, а охранник был защищен бронированным стеклом, имел кнопку срочной связи с полицией и Росгвардией, а также оружие или дистанционный электрошокер. Так нарушителя можно нейтрализовать еще на входе.
Но, к сожалению, несмотря на длительное общественное обсуждение, все эти меры нередко реализуются лишь на бумаге – и оборудование так и не поступает на места.
Топ-4 вопроса о «школьных стрелках» − отвечает психиатр
В эфире канала ОТР психиатр Василий Шуров ответил на наиболее частые вопросы о «колумбайнерах»:
«Он был таким тихим и кротким…» − почему дети превращаются в монстров?
Действительно, родственники и знакомые многих школьных стрелков впоследствии искренне удивляются:
Кто бы мог подумать, такой тихий и спокойный ребенок!
Но зачастую самого «превращения в монстра» как такового нет – есть лишь подросток, который долгие годы скрывал свои намерения.
Типичный портрет школьного стрелка – одиночка, без друзей, из неполной семьи или с семейными проблемами. Он редко выставляет свою агрессию на показ, годами «варится в собственном соку», копит обиды и методично готовится к мести – например, изучает тематические паблики, узнает информацию о покупке оружия, может учиться стрельбе.
А достижение совершеннолетия – как, например, было с казанским и пермским стрелками – становится своеобразным водоразделом. Человек получает право на владение оружием и приступает к решительным действиям по плану, который он продумывал годами.
Есть ли связь со школьной травлей – буллингом?
Конечно. Травля становится одним из факторов риска, как и неблагополучная семейная обстановка.
Примечательно, что сама система образования создает определенную конкуренцию между детьми. Оценки, разделение учеников на «умных и не очень», предвзятое отношение учителей к детям с разным уровнем успеваемости.
Опять же, школьные стрелки − подростки-одиночки, которые не смогли полноценно социализироваться, не принадлежат какой-либо подростковой группе. Это и вопрос родительского воспитания – различные психологические травмы, − и результат плохо выстроенной работы над взаимодействием учеников в школах.
К сожалению, профилактика буллинга в учебных заведениях ведется из рук вон плохо. Нередки случаи, когда родители узнают о травле ребенка и идут к руководству школы, но ситуация лишь усугубляется – к ученику начинают относиться с еще большей предвзятостью, его укоряют за жалобы. Сказывается и повышенная нагрузка на учителей – они просто не успевают разбираться во взаимоотношениях между детьми, закрывают глаза на проблему или вовсе не знают о ней.
Одна из телезрительниц этого эфира – в прошлом директор школы – вспоминала 90-е годы и озвучила популярный тезис «Раньше такого не было», «Школа была как праздник». Увы, я вынужден с ней не согласиться. Я и сам был учеником в те годы, и у нас тоже было немало случаев травли. Как и во все времена. Просто такие моменты всегда замалчиваются и не доходят до руководства – пока не случается трагедия.
Стрельба может быть связана с социальным неравенством?
Скорее нет. В этом случае озлобленный подросток будет направлять агрессию на власть имущих людей. Мы же видим, что школьные стрелки мстят другим детям и учителям – это скорее реакция на личные обиды. К тому же, стрелками становятся довольно обеспеченные подростки, у них есть возможность легально приобрести оружие и патроны, пройти обучение стрельбе.
Как работать со «сложными» детьми? Можно ли перевоспитать озлобленного подростка?
Все зависит от индивидуального состояния такого ребенка, от того, насколько далеко он зашел в своей идее отмщения.
Так, при полноценной и систематической работе с учениками школьный психолог может выявить таких детей. Если вовремя заметить травлю или повышенную агрессию – эти проблему можно корректировать. Общаться с родителями и давать им рекомендации (например, избыток агрессии можно выплеснуть в спортивных секциях), изучать обстановку в семье. Заниматься профилактикой травли в классе.
Но, к сожалению, в случае со школьными стрелками мы чаще сталкиваемся с устоявшимися особенностями развития личности, психопатологиями – социофобия, мизантропия, социопатия, навязчивое желание ярко заявить о себе посредством преступления. Многие из патологий детерминируются генетически.
В этом случае единственное эффективное решение – выявление и строгий контроль.
Если подросток регулярно проявляет агрессию и угрожает ученикам/учителям, интересуется оружием, высказывает антисоциальные идеи – нельзя беспечно списывать такие триггеры на «переходный возраст» и «юношеский максимализм». Такой подросток должен попадать в поле зрения психологов, правоохранительных органов. И когда человек обращается за лицензией на оружие, едва ему исполнилось 18 лет – наши ведомства должны быть готовы к тщательной проверке его состояния.
Другие статьи по теме:
Казанский стрелок − глазами психиатра. Почему случаются «колумбайны» и можно ли их предотвратить?
Пермский стрелок – наркоман или шизофреник? Связь с казанским стрелком. Рассказывает психиатр
Очень ждем от вас комментарии и обратную связь, мы пишем статьи по вашим запросам. Задавайте вопросы и высказывайте мнение, это важно для нас!
И будьте здоровы!
