Вспоминать прошлое хорошо с участником тех событий: «Помнишь? А это помнишь»? Весело бывает, когда истории хорошие.
А если один? Нужно ли вспоминать, когда ты один?
Внучке было годика три-четыре. Нагулялись в зимнем лесу. Дома она уснула у меня на руках. На диване. Сижу, держу ее. Пошевелиться боюсь, чтобы не разбудить. На душе умиление и одновременно радость.
Мне подложили подушку за спину - откинуться. Под руки тоже подушки для фиксации. Под ноги какой-то валик. И я застыл.
Так, наверное, птицы высиживают птенцов. Сидят, и их птичью душу нежность переполняет.
И вот моей девочке четырнадцать с половиной. Придешь – она мило улыбнется. Спросишь про учебу и услышишь: «Прошу тебя, не будем говорить про школу».
Еще вопрос задашь, но останешься без ответа. Потому что «ребенку» почему-то неуютно отвечать. Наверное, эти мысли она считает своим достоянием. И только своим.
Четырнадцать с половиной! Так вот – воспоминание о том диване – может пронзить душу грустью. Время ушло – столько лет! И никогда былое не повторится. А что впереди? Впереди молчание. И «приступов» нежности, наверное, уже не будет. Только приступы страха – перед неизбежным – вы понимаете, о чем я.
Или тридцать пять лет назад жена сделала торт «Хлопчик кучерявый». Был ее день рождения. Собрались друзья. Есть фотография: мы вдвоем поем «Губы окаянные». Молодые и красивые. А сейчас?
Хорошо ли ворошить прошлое, когда ты один? Принесут ли воспоминания нежное умиление или толкнут в объятия панической атаки? Время ушло. Что осталось? Ничего не осталось.
Улица – солнечная и теплая. Иду пешком на автовокзал. Разрываюсь от счастья, потому что поступил на первый курс. Где это все?
На верхней полке в небольшом пакете лежит диплом, который уже не нужен. И трудовая книжка, тоже – лишняя.
Хорошо ли вспоминать, когда ты один? Наверное, нехорошо. Потому что воспоминаниями следует делиться, как хлебом, как глотком воды. Не поделишься – они тебя разорвут изнутри. Приговорят к приступу страха. Потому что ты один.
В лесу случайно встретил мужчину. У него в руках была оструганная палка. Он ставил ее тупым концом на землю, а острие держал кверху. Как средневековый рыцарь – копье.
Не шел, а шествовал, аккуратно опуская посох на лесную дорожку.
Поразило его лицо. Счастливое, радостное, светящееся. Казалось, минута – и в пляс пустится. Или полетит.
Прошел мимо. Я остановился – понаблюдать. Он шагнул прямо, слева осталась небольшая дорожка. Полузаросшая тропинка. И вдруг, взмахнув руками, как двумя крылами, резко повернул налево. Повернулся на каблуках и пошел. Только острие копья сверкало на Солнце.
А кругом золотой осенний лес.
Понимаете, его дорога - прямо. И ему, вероятно, хотелось прямо. Но вдруг – незаметная тропинка в сторону. И потянуло – туда, чтобы посмотреть, что там?
Это значит, что мне встретился счастливый человек. Ему хорошо здесь и сейчас. Идет и радуется – себе, Солнцу, золотым осенним березам.
Странно, но тут же все сомнения улетучились. Счастливый человек со счастливым лицом прогнал их прочь.
Я шел и думал, что пусть тогда сиял «Хлопчик кучерявый». Пусть! Это было то время. А сейчас? Нарежешь красиво черный хлеб и поджаришь, а в яичницу – немного чеснока. А еще – мелкой пассированной моркови. И еще – немного куркумы и перца. Зальешь всем этим чудом черный поджаренный хлеб – и на стол.
Рядом чашка – подарок на новый год. На ней фотография внучки. И написано: «С новым годом»!
И все новое – и хлеб с яичницей, и березы с золотом за окном. Затем выпадет снег, и мы скажем, что он первый. Затем я случайно натолкнусь на какой-нибудь новый фильм. Позвонит друг и скажет, что ему хочется встретиться.
Приду к внучке и замечу, что она подросла. Спрошу о чем-нибудь, а она вдруг скажет полушепотом, что хочет со мной посоветоваться. И я замру от счастья и резко повернусь на каблуках, как тот человек с посохом. И весь превращусь в слух.
А потом – пешком по улице с фонарями.
Время дипломов и трудовых книжек прошло. Наступило новое – другое. Старое мы проводим с добром, и всмотримся в то, что у нас есть. А у нас много чего есть. Прежде всего, мы сами. А это огромное богатство.
