Когда сержанту Торопову удавалось позвонить Ирише, она рассказывала об одноклассниках. Валерка слушал, что-то удивлённо переспрашивал, смеялся… А потом умолкал…Ирина безошибочно улавливала это мгновение… и, чтобы оно не затянулось, продолжала говорить:
- Ольга Фомичёва на третьем курсе экономического… Недавно на шахте практику проходила.
Валерий чувствовал: Ирина уже не боится, что после армии могут случиться какие-то перемены… От её спокойной уверенности и ему становилось легче: ничего не изменится… Иришка – единственная… навсегда. Мало ли, что там… за праздничным столом родителям пришло в голову! Ему нужна была Иришкина беззащитность… В глаза её бездонные смотреть хотелось. А ещё – сердце у сержанта взлетало, – как при прыжке с парашютом… и летело выше самолёта, с которого он только что шагнул вниз, – хотелось, чтобы она вздрагивала от его прикосновений….
Вернулся сержант-десантник Торопов в посёлок. А уже наутро заскучал, затосковал по армейской службе… Даже не верилось, что ещё недавно дни считал-отмечал до дембеля. Просто немыслимым оказалось жить вот так – без команды: роота! подъём!.. Без приказов, без построений, кроссов… красавцев Ил-76 и Ми-8, парашютов, прыжков… Поэтому предложение пойти работать в военизированный отряд горноспасателей Валерий принял как спасение от своей тоски по армии.
С Иришей встретились там, где прощались перед его уходом в армию, – на берегу ласковой Луганки.. .Ирина заканчивала последний курс медицинского училища, и сейчас была на практике в шахтёрском медпункте. Кружил голову запах чистой пресной воды, луговых трав… Ирочка прислонилась спиной к старому дубу… Валерий остановился, смотрел на неё с улыбкой… а она краснела от его взгляда, от улыбки, – просто полыхала, и глаз не поднимала. Он подошёл к девчонке, негромко спросил:
- Помнишь?..
От Валеркиного поцелуя её губы сразу припухли… А она не отталкивала его руки, просто надломилась от его уже другой, не мальчишеской силы…
В посёлок вернулись за полночь. Валерий просто не отпустил Иришу, и в дом они зашли вместе. Отец был на смене. Мать суховато кивнула девчонке, чуть задержала взгляд на её припухших губах… и ушла в свою комнату.
А в Иришкиных глазах – сквозь обиду – светилась ласковая уверенность и обещание: вот увидишь, Валер!.. Она обязательно полюбит меня!
Наутро мать сдержанно спросила:
- Свадьбу-то когда решили?..
Валерка не стеснялся ни отцовской улыбки, ни материной сдержанности, прижимал к себе совсем не выспавшуюся Иришку, а у неё и сейчас ноги в коленях подкашивались – от его таких бесстыдных рук и губ… и глаза закрывались… и припухшие губы не знала, как спрятать…
- Как только платье белое купим, – так сразу, – улыбнулся Валерий на вопрос матери.
Ольга тоже пришла на свадьбу, – вместе с другими одноклассниками…Валерий, казалось, не замечал её… а сам темнел лицом… Всё же в непонятной, бессильной тоске увидел, что синева в Ольгиных глазах стала гуще… совсем как степные васильки в нераспустившихся бутонах… В безысходном отчаянии, как за соломинку, хватался за Олькины слова, такие спокойно-насмешливые… про то, что карие и синие глаза – ну, совсем не пара… А Иришка Валеркины глаза целовала, улыбалась счастливо:
- Валеер!.. А у тебя в армии глаза стали… совсем тёмно-карие… красивые такие!
- Ну, вот… ну, и хорошо: у меня совсем карие… у неё… совсем синие, – Валерка изо всех сил пытался поверить в эту девчоночью чушь – про синие и карие глаза…
А невестин букет – из нежно-розовых и белых чуть распустившихся бутонов роз поймала Ольга Фомичёва… Девчонки-одноклассницы замерли в нетерпеливом ожидании… каждая надеялась, что сейчас букет окажется в её руках…
А букет сам упал Ольге в руки… хотя она стояла дальше всех. Валерий заметил: Ирине это понравилось, – что её ошеломительно красивый букет так неожиданно поймала Ольга… Иришка счастливо прижалась к его плечу.
Осенью Валерий поступил на заочное отделение горного института по специальности технологическая безопасность и горноспасательное дело.
…То октябрьское утро нежно светилось жёлтыми и оранжевыми кленовыми листьями. Листья были похожи на звёзды, и так странно было видеть звёзды при свете солнца… Валерий ещё не привык к тому, что в шахте случаются взрывы не только ночью, а и в такое светлое, ласковое утро. Когда горноспасательные машины мчались к «Степной», – там на участке второй восточной лавы произошёл выброс угля и газа, – ему не верилось, что где-то под землёй, на глубине около шестисот метров, вдруг наступила кромешная тьма… Целый год перед армией он тоже работал в забое, и ему очень нравились подземные шахтные огоньки – он даже стихотворение о них написал, о таких смелых и ласковых огоньках-светлячках… Горноспасательные машины летели к шахте, а он сидел с закрытыми глазами, вспоминал своё мальчишеское стихотворение… читал его – как молитву… чтобы там, на второй лаве, всё же остался гореть хоть один огонёк… А на участке обрушившаяся порода повредила кабель, и он искрил тысячами огоньков… но – не добрыми, не светлячками, а зловещим, безжалостным началом пожара…
Светлым октябрьским утром шахтная клеть подняла наверх живыми всех сто шестьдесят шахтёров. А горноспасатель Димка Меженин получил сильнейший удар током. Там, на-гора, мгновенно разлетелось: смертельно травмирован один из горноспасателей. Когда взвод поднялся на поверхность, Валерий сразу увидел Ольгу Фомичёву… Удивился: почему-то её синие глаза стали чёрными… Серёга Ефимов, будущий кум, пытался прикурить, – доставал сигарету за сигаретой… мял, ожесточённо бросал под ноги… и говорил:
- Да, Валер?! Мы их всех подняли! Да, Валер?.. – Подняли! Всех! И… хрен я уйду из отряда!!! Танька все уши прожужжала… а хрен я уйду!!! Мы всех мужиков подняли… и Димка Меженин жив!!!
Ефимов, наконец, прикурил… протянул пачку ВалеркеТоропову… Валерий тоже закурил…поднял голову… и встретил Ольгин взгляд. В её глаза медленно возвращалась синева…
Ирина в медпункте осматривала шахтёров. А вечером молча прижалась к мужу…
Иришкино ласковое обещание, – что Валеркина мать обязательно полюбит её, – пока не исполнялось. Мать по-прежнему оставалась суховато-вежливой. Молчала, когда Ириша приходила на кухню, – помочь с ужином. Сама стирала Валеркины рубашки, – бывало, Ирина соберётся постирать, а всё Валеркино уже сушится на верёвке в саду… Иришкины губы жалко вздрагивали от обиды… и Валерий хмурился. Ирине так хотелось вареников налепить, – для Валерки, для отца, – батя как-то упомнил, что вареников давно не было… Но мать готовила что-то своё… словно не слышала робкого Иришкиного предложения:
- Мам, может, вареников сделаем?..
В ту ночь, после пожара на «Степной», Валерий вышел на крыльцо – покурить. От соседского забора Фомичёвых отшатнулась тень… Он замер. Уронил сигарету… Узнал Ольгину гибкую фигуру – она легко и совсем бесшумно спускалась по тропинке к Луганке…
Валерка не помнил, как догнал её, – уже на берегу. Ольга приникла к его груди… Он расслышал… не слова её, а боль неизмеримую расслышал:
- Вааалер!.. Ваалера… я думала… я бы умерла!.. Я так боялась, что там, в шахте… когда сказали, что… горноспасатель…
Он прикоснулся губами к её волосам… Стоял октябрь, а волосы Олькины пахли чабрецом… и ладони её пахли чабрецом и речной мятой… Он кутал её в свою ветровку, – Ольга была в одних светлых брючках и легкой блузочке… Ночь казалась совсем тёплой – даже речная свежесть напоминала лето. И трава на берегу ещё не высохла… а лишь тихонько, утомлённо шелестела под листьями, что кружились с утра над Луганкой, устилали берег. Олины коленки – так стыдливо…и послушно Валеркиной силе – позволили его ладони прикоснуться… к тому, что уже так трепетно ждало его прикосновения… Валерке показалось, что он коснулся каких-то лепестков… И трепет их, и запах Олькиных волос ударили в голову сладким, крепким хмелем… Он слышал совсем тихий Олин вскрик – в каком-то головокружительном покачивании невидимых волн… или в полёте над этой ночью…Понимал, что ей больно, хотел, чтобы сила его была осторожной и бережной, а она билась неудержимо, снова и снова…
До позднего октябрьского рассвета было ещё далеко… но что-то уже чуть светлело над Луганкой… и поднимался туман, белел в шуршащей дубовыми листьями темноте… Оля быстро надела брючки, накинула блузку. Поднялась с травы – гибкая, лёгкая… На секунду прижалась к Валерию:
- Я… сама пойду…
И убежала…
Ирина уже не спала, когда он вошёл в дом. На её вопросительный взгляд Валерий чуть охрипшим голосом объяснил:
- Посидеть захотелось… на берегу.
Ириша поцеловала его влажные волосы – на улице был густой туман… Подняла глаза… а в них – счастье незаметно разбавила горечь:
- Валер… Я беременна. – Прижалась к нему, прошептала: – Третий месяц…
Когда убегала в медпункт, шёл дождь. Мельком взглянула в соседский огород: Ольга вывешивала выстиранные светлые брюки и лёгкую блузку… Прямо под дождём.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
