История Юлии (имя сохранено), 49 лет, Красноярск. Написано на основе интервью.
Когда я слышу фразу «школьные годы чудесные», всегда рыдаю. Худшие годы в моей жизни пришлись именно на школу. Меня травили несколько лет подряд в двух школах. И исходило это всегда от учителя.
Родители учили меня быть хорошей девочкой, всегда слушаться. Я и была очень послушной, любила читать. Совсем не умела за себя постоять.
Первые три года в школе все было сносно. В четвертом классе произошла неприятная история. Я очень любиламатематику, и учительница мне нравилась. Однажды класс договорился дружно не пойти на урок. Я так расстроилась, пришла домой, наивно рассказала маме. Я не ябедничала, я именно поделилась переживаниями. Мама пошла в школу и рассказала. Дети как-то узнали и объявили мне бойкот. Он длился весь четвёртый класс.
В пятом классе родители переехали в центр. Там было только две школы, в которые можно было поступить по прописке. В обеих учились дети «шишек» - прокуроров, городской администрации. А мои родители были простыми людьми.
Сначала я пошла в одну школу. Статус новенькой сразу определил меня в неравные условия. Плюс, я одета была хуже всех. Другим детям шили форму на заказ, а я ходила в форме с заплатками. Носила очки. Интересовали меня только книжки. Меня называли очкариком, обзывали, коверкая фамилию. Учительница это поддерживала. И в лицо, и за спиной смеялась надо мной. Говорила, что я тупая, тяну класс вниз, порчу общую успеваемость. Училась я так себе, да еще всегда стеснялась выступать на массовых мероприятиях. Весь год тянулись эти издевательства. Я терпела. Но в конце года все-таки попросила родителей меня перевести.
Меня перевели в единственный оставшийся вариант, вторую школу в центре. Там тоже учились непростые дети.
Летом мне вырезали аппендицит и приподняли опущенную почку. Мама, переводя меня в новую школу, попросила учительницу учесть операцию и не давать мне лишних физических нагрузок. На классном собрании в конце августа учительница сразу объявила: «К нам придет новенькая Юля, вы ее не трогайте, потому что она больная». Первого сентября от меня уже все шарахались, как от прокаженной. А рассказала мне об этом одноклассница, она же соседка по подъезду. Очень быстро в мою жизнь вернулась травля. Тогда такого слова, правда, не было. Обзывали словесно, прятали вещи, смеялись над тем, как я прошу их вернуть. Но тут учительница вела себя иначе. Она в лицо ничего особенного не высказывала, а за глаза постоянно меня унижала. Основная претензия была та же – порчу показатели.
В этой второй школе я кое-как протянула два с половиной года. В середине восьмого класса я дошла до предела. Это была какая-то непроглядная безысходность. Однажды я пришла домой и выпила все таблетки из маминой аптечки. Только через какое-то время, когда стало совсем плохо, я вышла из комнаты в туалет. Я упала в обморок. Кто-то был дома, кажется, бабушка. В общем, увезли меня в больницу. Две недели я пролежала в отделении токсикологии. Врачи сказали, что я могла умереть, так как прошло много времени, желудок был уже пустым. Чистили кровь.
Для родителей, видимо, случившееся стало значимым. Меня даже папа один раз навещал. До этого он не участвовал нигде. Много пил. От этого было еще хуже, получается, и в школе плохо, и дома. А тут вдруг пришел. В больнице я сказала родителям: «Вы меня хоть режьте, я в школу больше не пойду. Мне там невыносимо». До этого я молчала, наученная историей про то, как мама пошла в школу, и мне объявили бойкот.
В школу я не вернулась. Оставшиеся полгода я была дома. В конце года мне просто наобум поставили оценки. А летом я поступила в медицинское училище, причем без особых проблем. Училась потом на отлично. И никто там меня не травил. Правда, в медицине я не осталась. Проработала два года и ушла. Сейчас перебиваюсь разными случайными заработками.
Кстати, про учительницу. Соседка-одноклассница рассказывала, что ее таскали какое-то время в милицию, в кабинет директора. Но на этом все и кончилось. Дальше она продолжила работать с детьми.
Я часто думала, почему все это со мной произошло. Травма ведь никуда не делась. Мне и сейчас больно. Раньше я обвиняла родителей в том, что так воспитали. Но прошло время. Я простила родителей, поняла, что они мне дали, что могли на тот момент. Как умели. Их самих так воспитывали. У меня нет своих детей, но я думаю, что, как человек, переживший травлю, я могу высказать свое мнение. Я считаю, что не так важно, какие у тебя родители. Они ведь могут быть образованными или нет. Учителя, они образованные, они должны знать все о том, как развивается ребенок, как живет коллектив. Ответственность за то, что ребенок в школе несчастлив, лежит на них.
Почему учителя до сих пор скрывают травлю, читайте здесь
Заказать книгу "Травля: со взрослыми согласовано" можно тут.
