Разорили, разбомбили камнями за несколько месяцев стальную деку трюма в хлам. Посбивали гайки с крышек лазов донных и балластных танков, разворотили скоб-трапы, что не ступить ногой выше головы. Начали спускаться в трюм по шторм-трапу а подниматься обратно в ковше экскаватора. После зачисток от камней сил на шторм-трап уже не было. Бухтины и вмятины на плитах деки достигли предельного совершенства.
Появилась опасность расползания сварных швов балластных танков и хозяин стал выбирать судоремонтный завод для постановки в док на пару недель, чтоб уж все разом. Я расхваливал Локсу, Балтийский завод в Таллине, Рижский судоремонтный, со своим интересом, разумеется. Жили мы тогда в Таллине. Однако поляки продавили заводишко в Свиноустье - Швайнемюнде, вверх по речке, почти на озере. Опять же кто-то из родственников механика, там обретающихся, обещал ремонт «за спасибо».
Практические вопросы постановки и сроки ремонта решались, разумеется, уже без нас, поэтому, как всегда бывает, пришли и встали на рейде, в ожидании освобождения места, приткнуться на заводе.
За время выбора верфи и обозначения сроков ремонта, я успел провести колоссальную работу по организации и оформлению приезда жены в Щецин. Не забываем, что это 1989 год. СССР, КГБ, ЁКЛМН и все, что с этим было связано и украшало нашу советскую жизнь. Была выписана теща из теплых краёв, посидеть с дитём (мои родители еще работали), куплен билет на аэроплан до Варшавы, на поезд до Щецина. Оттуда до Свиноустья рукой подать.
Встречать мое Солнце я собирался сам, на вокзале, с цветами и песнями. Вернуться на судно, бросить чемодан и пойти отпраздновать встречу в чудесном, рыбном ресторанчике на набережной. Таков был план. Но, человек предполагает, а Господь располагает. Не встали мы к заводскому причалу, ко дню приезда Солнца, и не собирались вставать даже на следующий день. И третий день, тоже был под вопросом.
Не было тогда мобильных телефонов. О связи, между сменой транспортных средств, мы тоже не обусловились… Засада… Это потом, прекрасная половина, стала заядлой путешественницей, заговорила, от нужды, на всех языках, знала всех судовых агентов в портах прихода и отхода, экономные гостиницы, расценки на такси, расписание самолетов, поездов, паромов, вечерних лошадей. Да и я вернулся в капитанское кресло и мог уже «настоятельно просить» того же судовладельца, “ do me a favor …”
Но в тот, конкретный, исторический, майский день , узнав об очередной задержке с постановкой, я мягко говоря, был неприятно удивлен, что немедленно отразилось на моем лице и в произносимых мною словах, которые прекрасно понимают и в Польше,и в Германии, и уже на Кипре и еще во многих других странах разного зарубежья.
Первый отозвался боцман. Попросил изложить ситуацию в подробностях, включая вероятную версию дорожного костюма Солнца, цвета волос, формы и цвета чемодана. Ну и мелкие детали поведения: Ругается –ли громко русскими словами, курит – не курит, падает в обморок от неожиданных ситуаций и прочее. Я ответил, что нет, не падает, боец. Летала, однажды, ко мне в Дудинку через Норильск (в те времена закрытый город) И что извините, по жизни, анестезиолог-реаниматолог, на реанимобиле разъезжала и не такое видала, и что нечего задавать дурацкие вопросы - но конкретные его предложения приветствуются.
Поляки. Люблю! Хоть и сволочи, местами. Четыре танкиста и собака. Готов план. Боцман отправляет свою жену на вокзал в Щецин, встречать мою, забирать домой и сидеть там до постановки судна на завод. Ни одна ни другая, до этого, о существовании друг друга, не подозревали.
Со слов Солнца: Выхожу из вагона, тебя нет . Народ быстро с перрона разбежался. Стою, жду, смотрю по сторонам. В конце перрона стоит и смотрит на меня женщина, как будто что-то проверяет на мне, и вдруг подходит и спрашивает - Это ты ?. Это я, отвечаю. - Как зовут ? Какое судно ? - Ответила - Тогда пойдем, сказано забрать тебя с вокзала.
Спустились с перрона, сели в старенькую Шкоду, поехали домой. Приехали в маленький, опрятный домик, Двое детишек школьного возраста, поздоровались, удалились. Что делать не знаю. Снова поздоровались. Еще раз, познакомились, мучилась, пока научилась выговаривать ее имя. Отправила умыться с дороги и сказала вернуться за стол. Учти, что все это время объяснялись на пальцах. Она по русски никак, я, по польски - так же хорошо.
Умылась, переоделась, вышла на кухню – накрыт стол, стоит бутылочка вина, вкусно пахнет. Сели. По первой. Поели. По второй. После третьей языковой барьер исчез, как не бывало, я говорила по польски, лучше, чем по эстонски, она вдруг вспомнила русский, что учила в начальных классах. Просидели ночь, про семью, про детей, про мужей, про работу. Братались. Нет, сестрились.
Встали к заводскому причалу через сутки. Претензий со стороны путешественницы не было и Слава Богу. Завод есть завод. Как дружно подметали трюм всем экипажем, так же дружно красили пароход с 06.00 до 18.00. Спасибо хозяину, зарплату не снизил, после 18.00 работать не заставлял. Некоторые отоспались.
Погуляли всласть, поели рыбы по-польски, по-еврейски, по-немецки. Сподобился, купил свежей разносортицы, сварил уху на всех, под нашу водку. Убил всех, включая норвегов. Они думали, что треску вместе с картошкой варить, воду выливать, молоком запивать – лучше не бывает. Научил, что бывает. Ну и нет предела совершенству !
Принимаю, с благодарностью, рецепты ухи ! До свидания в конце недели !
