А давайте по случаю воскресенья продолжим про кино. Да вот про те самые два фильма, упомянутые в предыдущей заметке. Что ещё их объединяет, кроме социальной повестки (она там есть, глупо спорить)? Мужские образы же! В обоих фильмах появляется весьма характерный для наших дней тип - мужчина, который не вывозит. Любопытный феномен.
Для начала посмотрим, как эти образы раскрываются. В "Жанне" тип вообще раскрывается через самохарактеристику - герой рыдает в полиции и прямым текстом признается, что не тянет. Не тянет женщину, не тянет семью, не тянет вообще более менее приличную жизнь. То есть он этой жизни хочет, но не даётся она ему никак. Он не считает, что платная медицина для матери его будущего ребенка - это блажь, не считает комфортное жилье роскошью, но толку от этого все равно никакого нет. Он это все обеспечить себе и своей семье не может. Сам по себе, без чьей либо протекции, он даже себя не тянет. Без чьей либо помощи он способен лишь устроиться водителем-курьером-грузчиком и плохо делать эту работу (ронять холодильники, переворачиваться на машине). Сам по себе он способен лишь вляпываться в истории - например, арендовать условный "бабушатник" без договора и гарантий и вылететь из него в первый же день. Господи, да он даже детскую кроватку собрать не в состоянии - такой вот бедолажка.
Но жалко его, конечно, все равно жалко. Потому что только наполовину он виноват в своих бедах сам. А в остальном - такова уж грустная социально-экономическая действительность мира, в котором живёт герой. В здоровом обществе место находится всем: не только людям уникальных талантов, большого ума и прочих суперспособностей, каждый, кто в принципе готов трудиться и не занят саморазрушением, получает возможность самореализации и вместе с тем обеспечивает себе скромную, но достойную жизнь. В больном обществе, в обществе с чрезвычайным уровнем неравенства, несправедливости, это, конечно, невозможно.
Осознает ли герой фильма свое место в обществе? Да, вполне, хотя это знание причиняет боль. Но понимает ли он, каково в действительности общество, в котором ему отводится такая незавидная роль? Кажется, нет. И едва ли поймет. И раниться долго о правду о себе он не сможет. Пострадает-пострадает, да и уйдет в глухую оборону, в психологические защиты. Разведется, начитается манифестов каких-нибудь "Мужских движений" и горе-пикаперов, да и состряпает анкету в каком-нибудь Тиндере, в которой непременно напишет, что он "не спонсор", и чтоб "меркантильные потребительницы шли мимо". Больше мы не услышим от него, что он не вывозит.
Как, собственно, не слышим мы ничего подобного от героя "Треугольника печали". Тут парень даже себе самому не хочет признаваться, что ему не по зубам ни женщина, с которой он рядом, ни жизнь, которая и ей, и ему, что интересно, нужна. При этом он отчаянно хочет всех перехитрить, поменять правила, сыграть на понижение. Он, конечно, не рядится, в образ грубого и хамоватого мачо, какой любят примеривать наши нищие борцы за равноправие, он нагромождает концепции, философии, дескать, дело вовсе не в деньгах, а в уважении и прочее бла-бла-бла. Но вся его философия разбивается об одну простую вещь - его женщине эти концепции нафиг не упали. В ее мире оплата мужчиной счёта в ресторане вообще никак подрывает женской свободы и независимости. Хотя героиня не свободна, конечно, она готова себя и продать. Но не за ужин же! И в конце концов, она рассматривает вариант, может, и некрасивой, может, аморальной, но честной сделки: красота в обмен на материальную защищённость. И своих взглядов она не скрывает. Что делает персонаж? Осознает, что ему лучше связать свою жизнь с какой-нибудь прогрессивной, но не очень удачливой дизайнеркой, облачающейся в простые футболки и кеды, и с которой они могли бы мило болтать за феминизм? Да щас! Этот придурок вцепляется как клещ в свою модель, отправляется с ней за ее счёт в круиз, при этом ревнует ее, как осел, к каждому столбу и в конце концов продается пожилой уборщице за пачку печенья. Гротескно, конечно. Но вполне симптоматично. Потому что, каких концепций не накручивай, а желаемый уровень жизни парень не тянет. И не только желаемый, а вообще какой-нибудь не стыдный.
Я написала, что этот тип стал в наши дни весьма характерным. И то, что он все больше эксплуатируется в кино и литературе, - тому подтверждение. Но я ничего не написала о том, насколько этот тип распространен. Об этом можно спорить. И это может быть даже весьма увлекательно. Если, конечно не орать и не брызгать слюной. Попробуем?
