Обзор немецких медиа
🗞(+)Handelsblatt в интервью с «экономическим историком» Адамом Тузе: «Для Германии её промышленность – это какой-то фетиш» приоткрывает окно в бездну шизофрении в голове некоторых «экспертов». Уровень упоротости: повышенный 🟠
Автор: Юлиан Ольк. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец»
Экономический историк Адам Тузе из Колумбийского университета в Нью-Йорке, который вырос в Германии и проводит много исследований о Федеративной Республике, поддерживает хорошие контакты с немецким правительством, считает абсурдной сосредоточенность Германии на промышленности - и ставит это в укор СДПГ и «Зелёным», призывая Европу быть более протекционистской. Всего за день до этого Тузе был гостем Федерального министерства экономики, возглавляемого «Зелёными».
Сейчас он сидит в вестибюле отеля Hilton в Берлин-Митте, где непрерывно звучат рождественские гимны. Но Тузе не пришел с созерцательными посланиями. В интервью он рассказывает о будущем и прошлом отрасли, присвоении политики и программе субсидирования в США, а также Законе о снижении инфляции.
Handelsblatt: Господин Тузе, почти нигде промышленность не имеет такого значения, как в Германии. Сможет ли она остаться прежней, несмотря на энергетический и климатический кризис?
А. Тузе: Я не знаю. Я знаю только то, что у Германии фетиш насчёт промышленности. Она цепляется за экономическую модель, будущее которой находится под вопросом. Конечно, нам нужны решения от промышленности для энергетического перехода, но строить на этом весь образ общества - это преувеличение [у меня уже волосы дыбом встают от слов этого «эксперта» 🤯 – прим. «Мекленбургского Петербуржца» ]
Handelsblatt:Промышленность является гарантом процветания в этой стране.
А. Тузе: Да, но только потому, что многие люди уверены, что в этой структуре ничего не может измениться. В Германии существует идеологическое преувеличение этого сектора, которое не учитывает реальности. Есть и другие отрасли, в которых немецкая экономика могла бы лучше использовать свои ресурсы: услуги, исследования, поиск новых технологий. Вы не можете сказать мне, что сборка автомобилей и варка стали вписывается в представление Германии о том, что она находится на переднем крае мировых экономических достижений [вообще-то могу. Но идея превратить нацию инженеров в нацию тренеров по фитнесу и коучей по личностному росту просто прекрасная – прим. «МП»].
Handelsblatt: Но они должны объединиться: без новых технологий у промышленности нет будущего; но создание стоимости в промышленности необходимо для того, чтобы сделать новые технологии возможными.
А. Тузе: Такова история, которую рассказывают представители отрасли. И проблема Германии заключается в том, что население верит им на протяжении десятилетий. Только промышленность является реальной экономикой; в конечном итоге она производит продукцию, которую можно увидеть, которую можно потрогать. Как должна функционировать экономика, если не производится ничего, что можно увидеть?
Handelsblatt: Вот именно, совсем нет. Ни одна экономика не может функционировать полностью без торговли.
А. Тузе: Я не говорю, что Германии совсем не нужна промышленность. Но многие другие европейские экономики прекрасно справляются с гораздо меньшими промышленными секторами. И отрасль хороша прежде всего тогда, когда она вытесняет саму себя за счет собственного успеха.
Handelsblatt: Например, сельское хозяйство?
А. Тузе: Именно. До того, как Германия стала страной промышленности, она была страной фермеров. Сейчас фермеров почти не осталось. И все же мы не голодаем. Благодаря новым технологиям и новым возможностям международной торговли сельское хозяйство добилось того, что в Германии произошло массовое сокращение рабочих мест на фермах. И такое сокращение рабочих мест - это хорошо. Сейчас, когда речь идёт о промышленности, каждое сокращение рабочих мест звучит как дьявольская работа. И политики тоже на это ведутся.
Handelsblatt: Как вы это объясните?
А. Тузе: Лучшим примером является СДПГ, которая на протяжении многих лет проводит политику, направленную только на создание как можно большего количества промышленных рабочих мест, а не на создание максимально эффективной экономики. Просто посмотрите на ужасающий компромисс в отношении постепенного отказа от угля.
Правительство выбросило €40 млрд на смягчение структурных изменений, которые затронут несколько тысяч рабочих мест. Это чистая политика патронажа, не имеющая ничего общего с экономической или социальной политикой. И даже «Зелёные» все больше и больше движутся в этом направлении.
Handelsblatt: Однако в последние несколько лет они действительно не были известны как спасители промышленности.
А. Тузе: А теперь министр экономики Хабек объявил 2023 год годом промышленной политики. У «Зелёных» есть специальная лазейка как раз для представителей промышленности.
Handelsblatt: Как это?
А. Тузе: Потому что энергетический переход - это огромный технологический и промышленный вызов. Триумф производительности в сельском хозяйстве и промышленности - это, в конце концов, история энергетики. Требование экономить энергию и переходить на возобновляемые источники энергии бросает вызов всей модели. И откуда должны прийти решения? Частично за счёт исследований, финансируемых государством, но когда дело доходит до внедрения и масштабирования, привлекается промышленность, и тогда мы сталкиваемся с проблемой информационной асимметрии.
Handelsblatt: Вы должны это объяснить.
А. Тузе: Технологические решения, вероятно, будут найдены где-то на стыке между научными исследованиями, государством и бизнесом. И вопрос в том, кто будет задавать тон и первенствовать в этой связке? Экономическая логика растущей ничтожности промышленности подрывается экологической логикой, которая толкает политиков, ищущих решения, в объятия промышленных интересов. Это хождение по натянутому канату.
Handelsblatt: Роберту Хабеку, однако, не кажется, что он видит большую альтернативу этому кооперативному подходу. Особенно в свете закона президента США Джо Байдена о снижении инфляции (IRA). Там государство вливает в экономику почти $400 млрд с целью защиты климата. Не придётся ли в связи с этим изменить ваш взгляд на вопрос промышленной политики?
А. Тузе: Я вообще не понимаю, почему Германия поднимает такую шумиху вокруг этого вопроса. $400 млрд за десять лет - это даже не 0,2% процента от экономического производства США. Европейцы, по оценкам, уже тратят вдвое больше. Американец, который хочет купить автомобиль в Германии, будет продолжать это делать, даже если он будет немного дороже [на самом деле, немецкое качество автомобилей уже давно миф, но хорошо, что репутация пока ещё работает на Германию – прим. «МП»]. И США действуют с позиции слабости в отношении ИРА.
Handelsblatt: Значит, Европа вообще не должна реагировать на ИРА?
А. Тузе: Да, это так. Призрак ИРА служит для мобилизации людей. Как я уже сказал, для того, чтобы преобразования продвигались, необходимы деньги, прежде всего, на исследования и инновации. Конечно, было бы еще лучше, если бы вся Европа двигалась вперёд совместно. Для того чтобы это удалось, необходимо европейское заимствование, и IRA служит стимулом для этого.
Handelsblatt: Председатель Комиссии ЕС Урсула фон дер Ляйен также предложила это. Но разве европейские проблемы не связаны в большей степени с медленными процедурами и строгими правилами, а не с деньгами?
А. Тузе: Правильно. Конечно, вы можете попытаться сделать игольное ушко всё больше и больше. Мы должны поддерживать все усилия по проведению реформ. Но это помогает дополнительно, если увеличить давление. Девизом должно стать: «Чего бы это ни стоило». Мы открываем денежный кран, чтобы прорвать узкие места. Делайте, а не выливайте [убейся ты об стену с подобными аллегориями – прим. «МП»].
Handelsblatt: Но финансируемый за счёт долга поток денег также должен быть возвращён.
А. Тузе: Условия финансирования всё ещё неплохие и могут стать ещё более благоприятными при создании действительно надёжного европейского фискального союза. Конечно, не следует брать долги по неосторожности. Но не стоит также пугаться «немецкого страха» перед суверенным долгом. Суть заключается в финансировании инвестиций, которые позволят остановить неконтролируемый климатический кризис. Это приносит свои плоды [да, доведите государственный долг до $34 трлн как США, а чО такого? – прим. «МП»].
Handelsblatt: Самая большая проблема с IRA - это протекционистские меры, такие как квоты на внутреннее производство автомобильных аккумуляторов.
А. Тузе: Но Германия не обладает достаточным влиянием, чтобы ответить на это. Это должен быть европейский ответ [ага, вместе с Францией, президента которого только что прилюдно и демонстративно макнули носом в 💩 в Вашингтоне – прим. «МП»].
Handelsblatt: Что означает ответить?
А. Тузе: Мы должны меньше думать о реакции на действия ИРА и больше об определении европейских собственных интересов. И мы находимся на том этапе, когда нам необходимо пересмотреть вопрос о том, является ли безоговорочная лояльность принципам Всемирной торговой организации (ВТО) всё ещё уместной. В мире, где каждый всё больше смотрит на себя, а ВТО - лишь тень, Европа должна мыслить прагматично. Протекционизм, конечно, вреден, но в такой ситуации, как сейчас, учебник экономики должен быть отложен в сторону.
Handelsblatt: Это не соответствует одной из важнейших европейских ценностей - открытости [здесь уже журналист упарывается, демонстрируя потрясающие наивность и непонимание сути вещей – прим. «МП»].
А. Тузе: Думаю, да. Проект европейского объединения изначально был проектом региональной интеграции под американской гегемонией [справедливо – прим. «МП»]. Только в 1990-х годах, после окончания холодной войны и под знаком однополярности, европейский проект можно было приравнять к глобализации. Как объявляет сейчас сама Америка, эти времена прошли. Пришло время Европе вернуться к своим основным региональным интересам.
@Mecklenburger_Petersburger
Мекленбургский Петербуржец в:
