Закономерно, что мы избегаем дружбы и даже просто общения с людьми мало приятными. Не любим злых, глупых, жадных. Тех, кто себя по жизни, как рубль золотой несет. Любовь Ивановна, даже с десятого взгляда, казалась женщиной с большим сердцем и, уж точно, не глупой. А подруг у нее не было. Не знаю, как в молодости, а в период нашего знакомства - нет.
У Любовь Ивановны дочь замужняя и муж имеются, внучку третий годик пошел. То есть не одинокая. Но муж вечно пропадал в дальних рейсах, а дочь с семьей проживала отдельно. Широкая душа нуждалась в "бабской" болтовне обо всем на свете, посиделках.
Но никто не желал с ней сближения, хотя двери дома Любы настежь распахнуты и морозилка от пельменей "для гостей" - особенных, из трех сортов мяса, трескается. Так что с ней не так - такой улыбчивой, вроде бы щедрой во всех отношениях женщиной?
Любовь Ивановна приходила на работу минут за сорок до "звонка" и сразу хваталась за тряпку. И ничего, что уборщица накануне пол мыла. За ночь-то сколько пылюки налетело! Протрет все поверхности, не жалея дезинфицирующих средств (при том, что о "короне" тогда и не слышали). И пол вымоет старательно.
Ну, что тут скажешь - аккуратистка, чистюля, педантичный человек, когда это людей отталкивало? Коллег напрягало, что каждое утро они входят в кабинет с запахом химии. Одна из них страдала от астмы, но Любовь Ивановна стояла на своем:"Не знаю, как вы, а я в грязи работать не могу!"
Начала она меня, как новенькую, к себе приближать и показалась очень приятной, открытой. О детских приколах внука рассказывала, о дочке умнице-красавице, о зяте - без придирок. И о родне многочисленной, которая от нее, как от воздуха зависела. На работе много не пообщаешься и стала Люба меня настойчиво приглашать в гости, намекая, что не против дружить семьями.
А ее недоброжелатели мне тихонько в души дули:"У нее в доме лучше никуда не ступать, за стол не садиться, а парить в воздухе!" Глупость какая! И вот однажды, в половинку выходного дня, я стояла на пороге квартиры Любови Ивановны. Как Красная Шапочка - с пакетом свежеиспеченных пирожков.
Только вошла, увидела то, во что не верила: дорогая дорожка импортного производства, действительно, оказалась "заламинирована" тончайшим полиэтиленом. Рисунок видно и не испачкается. Я обувь сняла (как назло на улице осенняя слякоть), а у Любы тряпка с ведром наготове. К моему великому смущению, ботики мои помыла, потеки вокруг вытерла и тапки гостевые выдала.
Повела по квартире, как по музею: здесь обои -шелкография, это - стеночка итальянская из натурального дерева. Люстра - чистый хрусталь. Муж Любы работал на личном МАНе без отпусков и выходных - могли себе позволить. Я бы и без экскурсии все увидела и похвалила. А это ее введение лишало меня искренности и естественного восприятия. Ладно.
Оказались на кухне. Стол ломился от угощения, как на праздник. Три сорта чая - на выбор, коробка конфет, мед и варенье. В кастрюльке знаменитые, из трех сортов мяса, пельмени булькают. Я протягиваю свой вклад - пирожки (еще теплые). Люба приоткрыла бумажный пакет, принюхалась и отложила. Странно, но может они так хороши, что она их потом в одиночку съест? Решила так и думать.
Присели. Любины руки так и мелькали: подливала, накладывала, но главное - вытирала. Вообще не выпускала аккуратную тряпицу из рук. Как назло, я превратилась в свинью (так себя ощущала): сыпались крошки, капал чай, пельмень упал с вилки. Никогда такого со мной не бывало. Но Люба мгновенно, с улыбкой, восстанавливала чистоту.
Мою привычку не убирать со стола пока гость в доме, Любовь Ивановна перечеркнула своей. Все перемыла, на места расставила. Лишь потом пригласила в гостинную. Хозяйка считала своим долгом развлекать меня разговорами, не давая и слова вставить.
Вскоре я поняла: мир без Любы рухнет. Всем на свете она помощница и стена крепкая. Без нее близкие и родные шагнуть не умеют и ни с одной проблемой не справляются. Где -то я это уже слышала.
Через час Люба, ее квартира меня утомили и наскучили. Откланявшись, вышла с облегчением на свежий воздух. О том, как в гостях побывала с коллегами не делилась, считая это личным делом. Но Люба о своем гостеприимстве сама всем доложила и меня спрашивали:"Ну, как музей? Уши не опухли?" Я поняла, что мне была подарена обычная программа, без спонтанности.
Но не эта ерунда, окончательно, поколебала мою симпатию к Любовь Ивановне. В конце-концов, ее дом - ее правила. Просто зареклась бывать. Любая офисная занятость оставляет коллегам возможность пообщаться. Обновки, двойки детей, ремонты, дачные дела - мало ли тем для обеденного перерыва. Люба активно участвовала и так выводила, что все-то у нее лучше и правильнее. Словно соревновалась или доказывала.
Среди нас работала Наташа 19 лет от роду. Из неблагополучной, нищей семьи. А девочка славная. В колледж на заочное отделение поступила. Уважительная,чистенькая. И внешне милая. Мы ее жалели, но так, чтобы не обидеть.
И Любовь Ивановна, конечно. То яблок пакет принесет и потом отмечает, как их Наташа ест жадно, одно за другим вынимая. То кофтенку б/у от дочки принесет и просит померить. Шепчет затем, "по секрету," что у девчонки бюстгальтер зашит. И это с видом сочувствующей.
Вдруг Натке повезло. Встретила парня с квартиркой, трудового. К нему переехала и вскоре он сделал предложение. Сбережений особых не было и ребята нашли дешевую столовую, часть салатов решили приготовить сами. Все это жадно слушая, Люба притащила свадебный альбом дочери и стала всем, прежде всего Наташе, показывать. А там - шикардос! Все богато и дорого. Вот к чему?
У нас в сторожах была женщина - портниха от бога. За пошив брала дорого, но Наташе предложила изготовить свадебный наряд за пол цены. И посоветовала, в связи со скромным бюджетом, брать не белый материал, а скажем, небесного цвета. А уж она его обыграет. Так и случилось.
Любовь Ивановна в глаза Наташе улыбалась, а за спиной, как бы жалея, сокрушалась, что наверняка получится синий мешок, а не платье из такой дешевой ткани. И вставляла оду свадебному платью своей дочери. Кому и что хотела доказать?
После ЗАГСа Наташа (уже с молодым мужем) прибыла в офис - показаться-покрасоваться-подарки принять. Невеста оказалась хороша до обморока! В платье цвета робкого апрельского неба, она напоминала нимфу- Весну.
Фасон - открытые тонкие плечи, легкое прилегание, на девушке смотрелся изысканно. В прическе прятались изящные цветочки из этой же ткани. Довершал образ прелестный ридикюльчик из нее же, весь в объемных цветах, выполненных мастерицей. Кислота на лице Любови Ивановны проступила уж очень явно и была нам в радость. Стояла с приклеенной к губам улыбкой пока мы обнимали прелестную невесту.
А в обед, уже прежняя, подтвердила, что платье, вопреки всему, удалось. Но вот Наташа к полноте предрасположена. Родит и расползется. Это сразу видно. А ее дочка, вся в нее, тонкая кость ... И пошла-поехала.
В меня вдруг вошло раз и навсегда: Любовь Ивановна совсем не добрая, не щедрая и не счастливая, не смотря на "шелкографию" и пельмени из трех сортов мяса. И глаза у нее остаются холодными и злыми, не смотря на самую ласковую улыбку потому, что она из тех людей, которые даже более глубокому вздоху другого позавидуют. Разве возможно самой при этом полной грудью дышать?
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина
