Каждый вечер мы привычно уходим в небытие. Сознание отключается или переходит в какой-то другой режим, причём отследить, поймать момент переключения не представляется возможным. Мы выпадаем из времени и жизни. Утром сознание снова появляется, и тоже совершенно неуловимо. Что происходило в этот период, пока нас здесь не было? Иногда о нём остаются воспоминания разной степени смутности, и они связаны с пребыванием в каких-то других мирах и обстоятельствах. Насколько реальны эти видения? И как отличить мир сна от реальности? Это вопросы без ответов. Но всё-таки один способ отличать был предложен Р. Декартом: во сне сложно последовательно рассуждать.
Сон очень часто ассоциируют со смертью. Это сходство отражено в выражениях, поговорках («заснуть вечным сном», «спи спокойно», «мертвецкий сон» и т. д.) и произведениях литературы. О нём говорит Шекспир в монологе Гамлета:
Умереть, уснуть —
И только; и сказать, что сном кончаешь
Тоску и тысячу природных мук,
Наследье плоти, — как такой развязки
Не жаждать? Умереть, уснуть. — Уснуть!
И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность;
Какие сны приснятся в смертном сне,
Когда мы сбросим этот бренный шум, —
Вот что сбивает нас;
(перевод М. Лозинского)
Строчку «Какие сны приснятся в смертном сне» (For in that sleep of death what dreams may come) особенно сложно перевести, потому что в русском нет отдельных слов для sleep и dream, и то, и другое — сон. Гамлет рассуждает о том, не лучше ли уйти в вечный сон, чтобы покончить со всеми мучениями жизни, но его останавливает неизвестность перед тем, что может ждать в этом сне, то есть в посмертии.
Но если смерть страшна и опасна, сон, будто маленькая временная смерть, может помочь к ней привыкнуть. Это как принятие яда в малых дозах. Чем дольше человек живёт, тем больше времени он провёл во сне и тем менее страшной и горестной его смерть делается для него и окружающих. Смерть старика в порядке вещей: он к ней привык. Смерть ребёнка противоестественна.
Одна из лучших книг о мире сна — «Алиса в Стране чудес» Кэрролла (и её продолжение «Алиса в Зазеркалье»). Это яркий пример литературы абсурда. Проваливаясь в кроличью нору (засыпая), героиня теряет способность логически мыслить, память о реальном мире превращается в бессмыслицу, она попадает в искривлённое, невозможное, непредсказуемое пространство, где в любой момент может произойти что угодно, без всякой связи с происходившим до этого. После того, как на суде Алису приговаривают к казни, она просыпается, как если бы сон дошёл до высшей точки в подготовке к смерти и, исчерпав себя, завершился до следующего раза.
Ещё один роман-сон — это «Приглашение на казнь» Набокова. Главный герой Цинциннат ждёт в тюрьме исполнения смертного приговора. Мир вокруг него чем дальше, тем больше обнаруживает признаки поддельности, нереальности, причём это происходит не только на уровне описываемых событий, но и на уровне самого текста. Повествование всё время норовит обмануть, завести не туда. Цинциннат мало озабочен своей судьбой и стремится только к одному: найти в себе и выразить словами то единственное настоящее и правдивое, которое, он чувствует, в нём есть. И он пишет и пишет, но во сне это сложно. Как и в «Алисе», казнь в конце оборачивается окончательным рассыпанием иллюзорного мира и пробуждением.
В коротком интернет-мультфильме про зефирных человечков «Marshmallow People 3» о сне и смерти сказано так:
Каждый раз, когда ты засыпаешь, ты умираешь.
Кто-то другой просыпается в твоём теле, думая, что он это ты.
Ты одинок и заключён в ловушку своего сознания.
Мир вокруг тебя — самообман.
Скоро ты будешь ничем.
Ты никогда больше не услышишь звуков, не увидишь цветов, никогда больше никем не будешь...
(Every time you fall asleep you die. Someone else wakes up in your body thinking they are you. You are alone and trapped in your own mind. The world around you is your lie. Soon you will be nothing. You will never again hear sounds, never again see colours, never again be anyone...)
Может быть, мы живём один день, и засыпание сознания и есть смерть, настоящая. Завтра в этом теле и с теми же воспоминаниями о жизни будет уже кто-то другой. Это похоже на концепцию «больцмановского мозга» — осознающего себя объекта, случайно возникшего в результате хаотичного движения частиц и существующего один короткий миг, но успевающего за это время воспринять некий физический мир и память о своём существовании в нём. Иллюзорные и случайные, конечно.
А ещё, конечно, о том, что в одном теле в течение жизни сменяется множество личностей, упоминается у Гумилёва: «Мы, увы, со змеями не схожи, мы меняем души, не тела».
И теперь можно сформулировать главный вопрос.
Что есть смерть — засыпание или пробуждение?
