Группа “Принцип Неопределённости”. История.
Вадим Валерьевич Мазитов родился в Иркутске 8 апреля 1960 года. Музыкой увлёкся в 15 лет, некоторое время играл в школьной группе. Окончил физико-математический факультет Иркутского государственного университета. Там он собрал свою первую рок-группу – “АЗ 216” (названием группа обязана актовому залу 216 физико-математического факультета ИГУ). Работал ассистентом на кафедре теоретической механики Иркутского политехнического института, инженером ВЦ Академии наук, старшим научным сотрудником лаборатории физико-магнитных явлений, корреспондентом газеты “Версия”. Но его творческим амплуа всегда была рок-музыка. И конкретно блюз.
Невысокий и слегка угловатый Мазитов начал исполнять блюзы в конце 80–х. Программа создавалась на стихи духовно близких Вадиму поэтов: Саши Черного, Эдгара По, Игоря Иртеньева.
Рок-аккомпанемент подобной лирики первоначально носил подражательный характер и был основан на наиболее известных блюзовых стандартах. Например, в одном из куплетов «Эльдорадоблюз» Вадим переходил на английский, интонационно подражая великому Луи Армстронгу.
К 89-му году его первая группа распалась, а Мазитов начал писать собственные композиции. Перед премьерой кинофильма «Асса» он вышел на сцену и высоким голосом спел под акустическую гитару:
«Мы непорочные буквы лепили в строку
Чтобы кто–то сумел прочитать после нас
Чтобы кто–то увидел в игре наших слов
Имена наших дней, имена наших дней».
Песня сопровождалась неторопливым, слегка затянутым гитарным соло – без ложной пронзительности, но выворачивающим наизнанку всю душу. Здесь не было ни одной лишней ноты, и все звучало на редкость цельно. Было очевидно, что этот угрюмый человек на сцене действительно чувствовал, что такое блюз. Не так давно у него повесился близкий друг, а еще один из приятелей «сгорел на водке». Сам Мазитов в тот период много пил. Привычный мир рушился на глазах и поводов для оптимизма было не много.
Из огромного багажа своих научных познаний Мазитов взял в качестве фундамента грядущей идеологии высказывание немецкого физика Вернера Гейзенберга: «Знаем, что искать, но не знаем, с кем. Знаем, что и с кем, но не знаем сколько. Знаем сколько и чего, но не знаем с кем». Заменив в этом извилистом постулате слово «искать» на «играть», Вадим сформулировал для себя и окружающих тот самый пресловутый принцип неопределенности.
Вадиму вот-вот исполнится тридцать, но он с блеском в оживших глазах репетирует с подростками лет на двенадцать моложе его. Первая по-настоящему известная группа образовалась уже на базе иркутского пединститута, где Мазитов также учился (правда недолго). После долгих размышлений и даже вытягивания бумажек из шляпы группу решили назвать «Берег». Она и стала впоследствии известным на всю страну «Принципом неопределенности». Ребята Мазитову попались как на подбор. Басист Дима Розенцвейг заканчивал училище искусств и собирался поступать в Новосибирскую консерваторию по классу контрабаса. Он одинаково легко исполнял и блюз, и фанк, и реггей, образовав удачный тандем с барабанщиком Андреем Поповым. На клавишах, флейте и трубе играл мультиинструменталист Антон Тихонов. Сын профессионального виолончелиста, он со временем стал вторым (после Мазитова) аранжировщиком в группе.
Вскоре «Принцип Неопределенности» заставил говорить о себе за пределами Иркутска. Наконец-то в России, всю дорогу торчавшей на Led Zeppelin, Хендриксе и Клэптоне, появилась нормальная блюзовая команда, музыканты которой не только умели правильно извлекать ноты, но и привнесли с собой собственное видение мира и собственную боль. Они крайне удачно сыграли на крупных фестивалях в Новосибирске (Next Stop Rock’N’Roll) и Барнауле («Рок–Азия 90»), а дома выступили в серии совместных концертов с «Кино», «Крематорием», «Бригадой С», «ЧайФом» и «Аквариумом». Звук на концертах рулил Андрей Егурнов, которому впоследствии была посвящена композиция «Ответственный электрик».
…Со временем квартет п/у Мазитова становится чем-то большим, нежели очередной состав, играющий блюз. В репертуаре группы появляются номера–стилизации: джаз-рок («Полночное солнце»), ламбада («Кредо»), танго («Бубен шамана») и нечто среднее между вальсом и симфо-роком («Проблема пола»). Но основным коньком «Принципа Неопределенности» по-прежнему остаются баллады и блюзы: «Я подожду и все к чертовой матери брошу и дико напьюсь/И запою нехороший придурошный блюз», – срывая и без того надорванный голос, пел Мазитов в «Сумасшедшем блюзе».
«Я никогда не считал себя блюзменом, – скромничает Вадим, – тем более белым блюзменом, как меня называют в прессе. Я даже по паспорту татарин… Блюз для меня – это тоска, смурь, печаль, состояние души. Как говорят в фильме «Перекресток», «блюз – это когда от тебя уходит любимая женщина».
Все эти настроения «Принцип Неопределенности» и отразил в своем единственном альбоме, представлявшем собой полтора часа мрачновато-исповедального рока в духе 60–70-х годов. В искренних и пронзительных композициях сквозила некая трудноопределимая, но несомненная связь с окружающим временем-пространством. Удаленность от шумных мегаполисов, бескрайние просторы, провинциально-неторопливый жизненный ритм не могли не наложить отпечаток на творчество Мазитова. Вряд ли жесткая и циничная Москва или флегматично-замкнутый Ленинград могли вдохновить на написание подобных песен.
«И когда я шагну через реку, мне знать не дано
Я стараюсь держаться подальше от этой воды
Я бросаюсь в глубокий колодец на самое дно
Я увижу покой, я увижу сиянье звезды».
Необычные оттенки иркутским блюзам придавали труба и флейта Тихонова, а его клавишные россыпи напоминали то игру джазмена в баре, то искрометные вспышки импровизаций седого тапера в довоенном кинотеатре.
Гитарные партии Мазитова редко отклонялись от стандартных блюзовых гармоний, создавая неповторимый диалог с голосом. Украшением практически всех композиций стал болезненный вокал Вадима, певшего на альбоме «через не могу», перевязав горло толстым шерстяным шарфом.
«Не защищал врагов, не завещал долгов
Все, что успел, – дожал, но даже пел – дрожал
Боялся быть собой, смеялся над судьбой…»
…Тот факт, что на альбоме удалось сохранить настроение и дух песен Мазитова, – немалая заслуга звукоинженера Славы Танкина. Вместо того, чтобы купить двухкомнатную квартиру и уехать прочь от тещи, Танкин в свое время вложил заработанные деньги в японскую портостудию Yamaha и в несколько фирменных гитар.
Именно на аппаратуре Танкина в крохотной студии гостиницы «Интурист» в феврале-марте 91-го года и происходила запись альбома «При попытке к бегству». Слава Танкин выступал не только в роли продюсера и звукоинженера, но и сыграл ряд гитарных партий. «Танкин – единственный музыкант в Иркутске, который чувствует и понимает нашу музыку», – считает Мазитов. Слава действительно был человеком, который переживал за каждую записанную ноту, за каждый вздох в этой сессии, при любом неудачном дубле причитая, как курица над разбитым яйцом: «Все пропало, все погибло…». Волновался Танкин не зря. Поскольку использовать живые барабаны по соседству с ресторанной кухней и шныряющими туда-сюда официантами оказалось невозможно, все партии ударных были сыграны на ритм-боксе. Звук на альбоме, тем не менее, получился не электронным, а исконно блюзовым. Объяснить это метафизическое явление с точки зрения простой житейской логики не представляется возможным.
Буквально через месяц после записи группа выступала на фестивале альтернативного рока «Индюки–91». Позднее Мазитов признавался, что этот концерт в Москве стал одним из самых cильных впечатлений в его жизни. «Замечательный вокалист Вадик Мазитов – невысокий, скрюченный, больной, но с высоким и чистым (с нужной долей наждачности) голосом, – писал о лидере «Принципа Неопределенности» рок-критик Сергей Гурьев, – типаж Чернецкого, только с креном не в трагизм, а в непреходящий мэйнстримообразный рок-свет. Там, где в нее верят изнутри, форма остается жива».
Вадим никогда не считал себя гитаристом-виртуозом и говорил: «Моя музыка проста, ничего удивительного в ней нет». Но у людей складывалось совсем другое мнение. Мазитов стал одной из культовых фигур иркутского рока. Группа выступала на разогреве Бориса Гребенщикова, «Крематория», «Кино». Армен Григорян («Крематорий») посвятил Мазитову песню «Туда, где отдают концы». В 1992 году своей песней «Жандармерия» «Принцип» долгое время удерживал первое место в хит-параде передачи «Тихий парад» радио России, а клип на песню «Долина тысячи дождей», снятый иркутским режиссером Юрием Дорохиным занял 6-е место во Всероссийском конкурсе видеоклипов, несмотря на то, что особых приспособлений для съемок не было. «Принцип Неопределенности» стал единственной иркутской группой, которую внесли в энциклопедию русского рока – «100 магнитоальбомов советского рока».
После триумфального выступления на «Индюках» и шумного успеха песни «Жандармерия» Мазитов неоднократно получал деловые предложения переехать в Москву и «начать жизнь заново». Но на все подобные приглашения он отвечал отказом. «Я никуда не хочу отсюда уезжать, – говорит Вадим, – даже, если в Москве мне будут созданы все условия для творчества, я не смогу написать там ни строчки. Я подпитываюсь от провинциальной жизни и провинциальной энергетики. Нас здесь все знают, здесь мы все и сдохнем. Как наши прадеды, деды и отцы».
Его смерть 18 октября 1999 года для всех стала неожиданностью.
– Мы только собрали часовой материал для нового альбома, – рассказывает Евгений Паньков, – искали возможности его записать. И тут как гром среди ясного неба.
С того самого года друзья-музыканты не забывают Мазитова и ездят к нему на могилу два раза в год – в день рождения и в день смерти.
Музыкант похоронен на Ново-Ленинском кладбище г. Иркутска.
Дискография:
При попытке к бегству (1991)
Жандармерия
Ты сильнее, я знаю, верю я.
Но боюсь называть по имени,
Уж ты прости меня, моя жандармерия.
Ну давай проведем дознание,
И увидим в лицо судьбу мою,
Пока я думаю свое признание.
Так случилось, что я, прожигая года,
Сам себя задержал в ожиданьи суда…
Ну забери меня отсюда,
Ой, жандармерия,
Увези меня подальше,
Ой, жандармерия,
И закутай меня в серую материю,
И зарой поглубже в землю,
Ой, жандармерия!
Неожиданное стремление
Как оружие мысли сдать тебе,
Ведь мне не по себе от утомления!
Ты сумеешь, я знаю, верю я,
Кандалы из них мне тут же выковать,
Не стоит ликовать, моя жандармерия!
Я сдаюсь тебе сам, мне хотелось всегда
Быть задержанным здесь в ожиданьи суда!
Ну забери меня отсюда,
Ой, жандармерия,
Увези меня подальше,
Ой, жандармерия,
И закутай меня в серую материю,
И зарой поглубже в землю,
Ой, жандармерия!
Ой-ой-ой-йа, жандармерия моя!
Прослушать избранные песни группы вы можете в нашей музыкальной подборке в сообществе портала «Рок в кадре и не только» в соцсети «ВКонтакте»: https://vk.com/wall-74739005_9207
Подготовил: Евгений Бунтов
Использованные материалы:
- А. Кушнир. 100 магнитоальбомов советского рока. Глава, посвящённая альбому «При попытке к бегству».
- И. Бутакова. Статья «Провинциальный музыкант Вадим Мазитов…» газета «Комсомольская Правда – Байкал», 2011 г.
- Фотографии Константина Куликова.
