...С первого момента встречи между мной и Антоном сложилась легкая, теплая, ясная атмосфера. Никакого стеснения, опасливости, неловкости. Он был абсолютно естественен.
— Почему вы решили обратиться ко мне? — спросила я.
— Вообще-то у меня нет никаких проблем, — ответил Антон. Его глаза искрились, выдавая острый ум, чувство юмора, жизнерадостность. На меня смотрел молодой, яркий, высокий, хорошо сложенный мужчина. Жесткий «ежик» русых волос, пухлые губы, обаятельная улыбка. Я никогда прежде не видела это лицо. Но в нем было нечто не просто располагающее, а узнаваемое. Казалось, мы были знакомы сто лет.
— Что ж, — улыбнулась я. — Поставим вопрос иначе. Каковы ваши ожидания от психотерапии?
— Ну... — Антон чуть переменил позу, будто усаживаясь поудобнее. Он взглянул на потолок. — Я хотел бы узнать что-то о себе... О своих скрытых возможностях, которых не вижу и не использую. Может быть, вы поможете мне открыть их? Выскажите какие-нибудь интересные мысли или идеи... Десяток свежих идей мне не помешают! — Антон рассмеялся, а затем хитро скосил взгляд. Его мальчишество очаровывало. Внутренне мне хотелось улыбаться. Я видела перед собой непосредственного и творческого ребенка в обличье взрослого мужчины. Пока в нем не чувствовался настрой на рабочий процесс. Желание услышать некие «свежие идеи» подразумевало ожидание чуда.
Психотерапевту предлагалось, подобно факиру, достать из цилиндра десяток небанальных суждений и преподнести клиенту. Я понимала: подобные ожидания — обратная сторона колоссального аванса доверия со стороны Антона. Но решила не поддаваться этому искушению.
— Десяток свежих идей? Вы не могли бы уточнить, о чем идет речь?
— Понимаете, каждый из нас живет в устоявшемся, привычном для себя мире и многие вещи делает по инерции. Я подумал, возможно, какие-то углы вашего зрения на то, что происходит со мной, станут для меня неожиданными, натолкнут на понимание некоторых ситуаций в жизни и в бизнесе.
— Но для чего вам это надо? Какова стратегическая цель?
— Дело в том, что меня всегда занимал вопрос самореализации. Я чувствую, что мог бы быть более эффективным в том, что я делаю.
— Можете рассказать об этом подробнее?
— Да. — Мой клиент сменил тон на более деловой. — Я вижу, что мой бизнес не дает результата, которого я ожидал. Несмотря на то что он мне интересен. Я хотел и хочу заниматься тем, чем занимаюсь, я вкладываю в свое дело очень много сил и времени. Но увы... Результаты оставляют желать лучшего. Если бы вы смогли мне помочь изменить ситуацию, было бы здорово...
Я медлила. Мое внимание задерживало соседство двух высказываний: с одной стороны, Антон утверждал, что у него нет никаких проблем, а с другой — просил помочь ему стать эффективным. Но если проблем нет, то что мешает самореализации? Несовершенство мира? Окружающих людей? Политической ситуации? Нередко доводится слышать категоричные заявления: «В этой стране невозможно делать бизнес». Но если это и так, то чем может помочь в «этой стране» психотерапевт? Ведь это не его задача — изменять обстоятельства.
Я задала тестирующий вопрос.
— Антон, а что если в процессе работы мы столкнемся с тем, что препятствия, мешающие вашей самореализации, заключены в вас? Вы готовы к решению такого рода задач?
— Да, разумеется.
Для меня было важно получить этот ответ — подтверждающий то, что я разговариваю с человеком, готовым принимать ответственность. По всей видимости, заявление «у меня нет проблем» не являлось самооценкой и не выражало жизненную позицию. Это заявление всего лишь транслировало определенный эмоциональный настрой моего клиента. Интуитивно я уловила нерв этого человека: он просто не хотел говорить на языке проблем и страданий. Он хотел говорить на языке движения, развития и поиска.
— Какие эмоции вы чаще всего испытываете в жизни?
— Хм... Радость. Интерес. — Антон умолк. Перечень закончился довольно быстро. — А, да! — спохватился он. — Раздражение.
— По поводу чего?
— Бесит, когда кто-то ведет себя неадекватно, — ответил он и тут же оговорился, лукаво прищурившись:
— Ну, как бесит... Несильно.
— А какие эмоции вам совсем не свойственны?
Он задумался, приложил руку к голове.
— Типа грустить... Жаловаться. — Антон поморщился. — Я плохо представляю себе работу с психотерапевтом... Мне всегда казалось, что человек приходит в этот кабинет в самые трудные моменты жизни, когда он с чем-то не справляется. Здесь его утешают, помогают пережить страдание. Подобную ситуацию я никогда не примерял на себя — мне не нужны утешения. Я считаю, что человек со своей жизнью должен справляться сам, находить нужные решения и не ныть.
В финале первой встречи мы договорились, что я не стану утешительницей, равно как и не стану брать на себя роль фокусника, меняющего угол зрения пациента с помощью чудодейственных слов. Я буду зеркалом — беспристрастно слушающим, думающим, анализирующим и отражающим перед Антоном реальность. Такое положение вещей устраивало нас обоих.
Антон оставил после себя приятное ощущение легкости. Даже не верилось! Ни боли, ни страха, ни слез. В моем кабинете это бывает не часто. Большинство людей приходят ко мне, находясь в кризисе, иногда в полном тупике. Они потеряли жизненные ориентиры, они переполнены страхами, отчаянием и не чувствуют ни надежды, ни желаний. Они утрачивают ощущения своих возможностей. По сути, они смотрят на мир глазами потерявшихся детей.
Сейчас я находилась в совершенно иной ситуации. Мой новый клиент не был в кризисе и вообще не имел склонности фиксироваться на неприятных переживаниях. Интерес и радость являлись для Антона ценностями. Это было созвучно моему отношению к жизни. Перед нами открывалась зона свободного творчества, замечательная возможность для находок и изменений для нас обоих.
Использован фрагмент книги Ольги Лукиной «Бизнес и/или свобода».
