«Почему ты вообще с ними разговариваешь? Прекрати их поощрять - и они отстанут»
Ночь, резкий холод. Я на автобусной остановке с моим прежним парнем. Мы только что вышли с какого-то представления и пытаемся добраться до дома, но наш вечер был испорчен, и как оказалось, это была моя вина.
Какой-то пьяный мужчина стоит буквально в метре от нас, покачиваясь, как тонкое деревце на ветру, и пристально пялится на меня. Кажется, он живет в крайней нищете, и скорее всего, сегодня будет ночевать на улице, и всего несколько минут назад я беспокоилась о том, как бы он не замерз.
И я все еще переживаю, но к тому же чувствую раздражение, в основном из-за своего парня, который явно встревожен ситуацией.
Одной рукой мужчина держится за урну, а указательным пальцем другой руки подзывает меня. Он уже пытался заговорить со мной – о моей фигуре и внешности, стоя слишком близко и разя перегаром. Он все еще пошатывается между мной и урной, пытаясь заставить меня говорить с ним. Это продолжается минут 10, в течение которых я стараюсь быть вежливой, а мой спутник все больше нервничает.
Меня раздражают не домогательства. Это не так уж сильно пугает и даже не вызывает особой неловкости. Со мной это происходит каждый день. Я выхожу из дома. Мужчины пытаются заговорить со мной. Задержав дыхание, я сохраняю вежливый и непоколебимый тон, и потом я возвращаюсь домой. И потом все заново. И опять. И снова.
Раздражает меня только то, что в подобные моменты, во всех этих ситуациях, именно меня выставляют виноватой. Хотя это не ново для меня - это цена, которую я плачу за свою жизнь - для него это нечто новое. И ему это не нравится.
«Просто не говори с ним. И он уйдет» - снова говорит мне мой парень. Он бледен и очень нервничает, и наверняка ужасно боится того, что этот человек может сделать с нами - с ним – дальше.
Я не боюсь, потому что делаю именно то, что сохранит нашу безопасность - поступаю так, как меня научила жизнь,.
Мой парень уверен, что этот разговор продолжается именно из-за меня, но я-то точно знаю, что пока я веду себя именно так, этот разговор как раз быстрее – и без эксцессов – закончится.
И я остаюсь вежлива, пока мы ждем.
Иногда, возвращаясь домой, я рассказываю своему парню о постоянных приставанийях, о том, насколько часто и повсеместно это происходит. Он кажется ошеломленным, но я чувствую, что он, как и многие мужчины, думает, что я преувеличиваю.
Я не могу его винить; большинство людей с трудом понимает тяжесть ситуаций, через которые им не довелось пройти. Он никогда не видел, чтобы это случалось на людях. Ему никогда не приходило в голову, что это может случиться с ним.
И, конечно, он говорил мне просто игнорировать все это, потому что такой подход кажется ему наиболее логичным. Когда вы что-то игнорируете, оно исчезает, правда?
Однако на этот раз он сам был свидетелем. Одно лишь его присутствие рядом со мной не возымело никакого эффекта, и он не попытался отвадить от меня этого пьяницу. Хотя большинство мужчин любят думать, будто самого их присутствия уже достаточно, чтобы защитить женщину от других мужчин, на самом деле это далеко не всегда так.
Например: в тот раз, когда какой-то мужчина в автобусе положил руку мне на коленку и удерживал меня, когда я попыталась ее убрать, рядом с ним сидел какой-то благообразный деловой папаша-«белый-воротничок», прельстившийся удобными местами у выхода из автобуса, и выглядел он очень обеспокоенным, - но ничего не сказал.
Еще пример: когда клиент, во время моего перерыва, зажал меня в угол в переулке у ресторана, где я работала, двое проходивших мимо студентов встревоженно задержались, но в конечном счете решили продолжить свой путь.
И еще пример: в тот раз, когда какой-то человек, явно переживающий нервный срыв, бросил в меня висячим замком и пригрозил разбить мне лицо, несмотря на то, что я была в компании своего крайне обеспокоенного друга, который очень любезно проводил меня домой «для безопасности». Он спросил меня, как я могу оставаться такой спокойной, а я просто пожала плечами.
И еще: когда я гуляла со своим нынешним партнером, какой-то пьяный человек вывалился из бара и замахнулся на нас клюшкой для гольфа, и хотя он смотрел на меня, - больше всего разволновался мой парень. Я просто настояла на том, чтобы спуститься в винный погреб, пока этот человек не уйдет.
Трудно всерьез волноваться из-за одного случая из десятка подобных. И если бы я позволяла себе переживать о каждом домогательстве, я бы вообще никогда не вышла из дома. Об этом напоминает мне каждая подобная ситуация, когда рядом со мной находится мужчина, который настолько потрясен и растерян, что совершенно не представляет, что делать и как реагировать.
Однако, понаблюдав за этим теперь, мой парень, похоже, не проникся сочувствием. Напротив, это только подтвердило все, во что он верит. Я не проигнорировала этого человека, - и вот он все еще здесь, отравляет нам жизнь, отнимает наше время и всячески навязывается. Я улыбалась, и я была вежлива, и именно поэтому он до сих пор говорит со мной - хотя, конечно, я не обращала на него никакого внимания, пока он не начал его требовать. Я не сделала ровным счетом ничего, чтобы спровоцировать его плотоядные взгляды и вульгарную речь, кроме того, что я просто женщина, - чего для многих мужчин более чем достаточно.
«Серьезно, прекрати с ним церемониться. Ты только хуже делаешь»
Это заключение выводит меня из себя, потому что сейчас-то уже все закончилось, а ему-то, конечно, лучше знать. Но я устала держать испуганных мужчин за ручку, одновременно сжимая кулаки и защищаясь от других мужчин, которые вламываются в мою жизнь и в мое личное пространство, ожидая, что я буду обращать на них внимание.
И это совершенно не соответствует реальному положению вещей. Он понятия не имеет, что сделало бы хуже, потому что не он вынужден сталкиваться с этим каждый божий день. И на его счету нет такого количества подобных случаев, как у меня.
Он из тех мужчин, которых по всем параметрам считают «хорошими парнями». Он даже участвовал в акции Walk A Mile In Her Shoes. И смотрел «Монологи Вагины». Он читал Джудит Батлер и белл хукс, он знает о «мэйлгейзе» и тесте Бехдель. Он никогда не будет приставать к женщине на улице. И виктимблейминг - это не про него.
За исключением этого случая и всех остальных подобных, которые происходили со мной. Это – все еще моя вина. Я виновата в том, что моему парню пришлось понервничать из-за того человека.
Вот она и вся проблема с теми, кого можно считать сочувствующими и союзниками – от них требуется очень немного в плане тонкости понимания. Разглядел сексизм в рекламе пива? Ты сочувствующий. Сокрушаешься о разрыве в оплате труда? Ты союзник.
Обвиняешь женщин в ежедневных мужских домогательствах? Нуууу….
Это один из тех немногих случаев в жизни, когда слова говорят больше, чем дела.
* * *
Все эти мужчины, которые кричат мне омерзительные вещи из автомобилей или на улице. Мужчины, которые преследуют меня до дома. Мужчины, чьи руки скользят сзади по моей юбке, когда я протискиваюсь к сиденью в автобусе. Люди, которые помахивают своими поникшими безвольными гениталиями прямо передо мной средь бела дня. Мужчины, которые говорят, что любят меня, и при этом не гнушаются поднять на меня руку.
Весь мир уверен, что они делают это вовсе не из-за того, что мы всю жизнь приучаем их к тому, что женское тело их собственность и они имеют полное право заставить меня уделить им внимание, - а потому что я улыбалась, или одевалась, или шла, или вообще существовала на этом свете как-то так, что они решили, будто им все позволено (несмотря на Огромное. Количество. Подобных. Статей).
Плевать, что поддерживать разговор, улыбаться и вести себя мирно, терпеливо и вежливо – для меня единственный способ спастись.
Плевать, что каждый раз, при одном только намеке, что я не хочу с ним разговаривать, из милого и очаровательного мужчина внезапно, как гром среди ясного неба, делался страшным и свирепым.
Плевать, что однажды в баре мужчина, чьи навязчивые ухаживания было уже невыносимо терпеть, буквально плюнул мне в лицо, когда я сказала ему, что просто хочу почитать в одиночестве.
Плевать, что как-то раз, когда я сказала одному ублюдку на углу отвалить от меня, потому что я уже устала, что со мной обращаются так потребительски, он вытащил нож и сказал мне, что я «должна быть благодарна за комплимент, жирная сука».
Плевать на все презрение и самодовольство, которое вылезает из них в ответ на простое «нет»: "Думаешь, слишком хороша для меня?" или "Лесбиянка, что ли?", или "Че, никто не учил, что игнорировать людей невежливо?"
Как ни странно, люди на полном серьезе продолжают говорить мне, что нужно поступать прямо противоположным образом.
И у меня возникает встречный вопрос: не должны ли и вы быть благодарны? неужели вам не нравится, что так много мужчин готовы мешать вам, лишь бы продемонстрировать свой интерес? что, никто не хочет, чтобы ему делали непрошеные комплименты в самый неожиданный момент?
Разумеется, ответ – нет, потому что большая часть того, что слышу я, говорится не из любезности. Эти слова едки и навязчивы.
Многие мужчины живут в этом мире, ощущая себя невидимыми, по вине своих собратьев и токсичной маскулинности. В то время как когда вы женщина, у вас полные уши «комплиментов», больше похожих на угрозы, каждая попытка подкатить – просто постоянный шум, каждая неожиданная встреча – потенциально опасное и неприятное столкновение.
Нам говорят игнорировать сексуальные домогательства ...ну, если только к нам не пристает «хороший парень». Ожидается, что мы сразу безошибочно видим разницу и можем отреагировать соответствующим образом. А мы часто ошибаемся, потому что правильного ответа - нет.
И эти мужчины учат нас, как правильно справляться с такими ситуациями! Хотя это нам, жертвам, лучше знать.
За свою жизнь я совершенно точно усвоила, что мне не удастся прекратить постоянный шквал нежелательных бесед, прикосновений и объективации моего тела. Я ничего не могу сделать, чтобы перестать отдавать крошечные частички себя и своей жизни мужчинам, которые требуют этого от меня, - потому что я ничего не могу сделать, чтобы остановить эти требования. Это не в моей власти.
Это происходит независимо от того, во что я одета, что чувствую и как вообще существую на этом свете. Дело не в том, что я делаю и как себя веду. Дело в том, что я здесь, что я это я – и только в этом!
Иногда у них благие намерения. Иногда не очень. Иногда у них вовсе нет никаких других намерений, кроме как вмешаться в мою жизнь – просто потому, что им захотелось что-то мне сказать или что-то сделать со мной, и они совершенно не видят причин, почему бы им не говорить или не делать этого.
Вопрос не в том, происходит это или нет, а в том, когда и как часто. Сколько раз только за сегодня. Сколько еще за всю мою оставшуюся жизнь. Сколько из них разозлится. Сколько раз я буду в опасности.
Так что я улыбаюсь. И поддерживаю беседу. Я мила и очаровательна, я сглатываю комок в горле, чтобы выдавить «спасибо», потому что только это работает лучше всего – я убедилась в этом долгим путем проб и ошибок.
Маленькая улыбка может уберечь от ярости. Помахать в ответ – значит сохранить ситуацию под контролем. Выдавленный смешок удержит мужчину у аптеки от преследования меня. Поддержать разговор, когда мне перегородили дорогу, помогает разобраться, опасен ли этот человек или просто излишне и неуместно дружелюбен.
Это утомительно, и вовсе не идеальный выход. Это заставляет меня быть постоянно наготове, быть осмотрительной. Это вынуждает меня серьезно вдумываться в каждое малейшее взаимодействие с людьми.
И это изначально несправедливо; для тех, кто пристает ко мне, - кто вторгается в мое пространство и требует моего времени и внимания, кто сам себе выдает разрешение на то, чтобы беспрепятственно трогать меня, - все это просто какой-то приятный опыт. Они самоутверждаются, чувствуют, что их услышали и заметили, чувствуют себя ценными.
Но на меня это производит прямо противоположный эффект.
И да, я знаю, что таким образом - используя вежливость для самообороны - я сама активно поддерживаю такое поведение, поощряю его сохраняться и продолжаться, что я часть проблемы.
Но мое тело – не поле битвы в этой войне. И я не готова расплачиваться своей личной безопасностью, чтобы выиграть одно сражение. Потому что даже если я пойду на это, война не прекратится.
Я лучше вернусь ночью домой живой и здоровой, чем возьмусь биться с мужскими привилегиями, когда они встают у меня на пути. Потому что правда в том, что не моя уступчивость породила эти привилегии - и моя строптивость не заставит этих мужчин остановиться.
Если я перестану быть вежливой ради самообороны, это не сведет на нет столетия промывки мозгов, смирения и поощрения. Я не заставлю мужчину, который думает, что мое тело принадлежит ему, пересмотреть свои убеждения, потому что в течение всей жизни ему говорили, что это именно так.
Я не положу конец ничему, кроме, возможно, собственной жизни.
Если я перестану уступать и подчиняться, куда более вероятно, что мне самой не поздоровится. И ничего, скорее всего, не изменится, но вместо того, чтобы просто досадовать на бесконечный харассмент, я вернусь к постоянному страху, ну или, вы знаете, может быть и хуже.
По этой причине каждый день я принимаю решение временно побыть частью проблемы, потому что я знаю, что эта моя роль в ней - наималейшая. Я также решаю быть частью проблемы, потому что альтернатива - «просто игнорировать» - тоже часть проблемы.
Разумеется, советовать женщинам «просто игнорировать» – еще один способ сказать им, чтобы они вели себя тихо. Прикуси язык – и все будет хорошо. Промолчи – и они уйдут.
И пока мы молчим, все те мужчины, которые не домогаются женщин, и не считают, что имеют право распоряжаться нашими телами, могут спать спокойно, не переживая, что сами молчат.
* * *
И в тот самый вечер, с этим мужчиной, который лучше знает, и так горд собой от того, что прислушивается к женщинам и понимает их, усталость вдруг переполняет меня, и я больше не могу быть частью этой проблемы.
«Вообще-то, нет. На самом деле он не уйдет, и он не оставит нас в покое, и в сущности "поддержать разговор" - один из лучших способов обезопасить себя - из тех, что я знаю».
И мы уезжаем.
За всю поездку до дома (автобус, наконец, пришел) я вываливаю на него все эти обрывочные эпизоды унижения, через которые я прошла за все эти годы. И мне все равно, слушает ли он меня, и научится ли хоть чему-нибудь, потому что по большому счету мне просто нужно это высказать. Все то, о чем я говорила выше, и многое другое.
О том, что «домогательства ничуть не похожи на комплименты», и что «посоветовать женщине молчать – не значит решить проблему», и что «утверждать, будто я своими действиями провоцирую все это – и есть то, что называется виктимблейминг».
* * *
Годами с того вечера я рассказываю одну и ту же историю, огромному количеству мужчин, по большей части потому, что молчанием – просто не обращая внимания – не сделать мир безопаснее для женщин, и мне нужно, чтобы вы это знали.
Мне просто нужно, чтобы вы это знали.
Каждый раз, когда мужчины спешат напомнить нам, что «не все мужчины такие», не все они домогаются женщин, я в свою очередь напоминаю им: зато все женщины (действительно, все) прошли через это хотя бы раз. Но куда более вероятно, что им пришлось столкнуться с этим много, очень много раз.
И каждый раз, когда это случалось – когда кто-то трогал нас, кричал на нас, нападал на нас, избивал, насиловал, преследовал, угрожал, приставал к нам с гнусными предложениями – нам точно так же говорили просто не обращать внимания.
По правде говоря, мы не можем позволить себе такую роскошь - игнорировать подобные притеснения. Мы вежливы, мы добры, потому что это единственное, что дает нам хоть какую-то безопасность.
И настало время каждому подключиться.
Если вы устали слышать о том, что женщин преследуют, устали от того, что мы рассказываем об этом, - возможно, это потому, что вы игнорировали нас, и мы считаем, что вы не достойны больше этой роскоши.
