На дня руководитель Центра трансплантации почки РДКБ Алексей Валов высказался в интервью изданию «Коммерсантъ», что трансплантация и лечение детей стоят слишком дорого. Он считает, что у государства нет на это денег, и «ребёнка проще похоронить, чем лечить».

Корреспондент «Прецедента» поговорил с заведующим отделения врождённых пороков сердца клиники имени Мешалкина Алексеем Архиповым о проблемах российской медицины и почему, несмотря на них, удалось уменьшить смертность детей.

Деньги есть, но не везде

— Я не могу сказать, что я разделяю позицию Алексея Валова. Безусловно, определённые проблемы в российском здравоохранении есть. Могу судить только в плане кардиохирургической помощи детям, я не знаю ситуации в нефрологии, где работает Алексей.

Что касается кардиохирургии: большинство центров, которые занимаются детьми с врождёнными пороками сердца, имеют государственное финансирование. Оно не идеально, но на сегодняшний день этого достаточно для того, чтобы оказывать кардиохирургическую помощь большинству детей, которые в этом нуждаются.

Дети стали умирать реже

— Летальность упала в разы. Если ещё 10 лет назад в большинстве наших центров летальность лечения детей с гипоплазией могла достигать 70-80%, то сейчас в ряде центров эта летальность приближена к общемировой и составляет 10-15%.

У нас существенно уменьшилась летальность недоношенных детей в стране. Даже дети, которые рождаются глубоко недоношенными с экстремальной массой тела 400-500 грамм, они могут получить право на жизнь, чего ещё лет 15 назад не было.

Проблемы с трансплантацией

— В России есть свои уникальные проблемы, которых нет в других странах. Одна из проблем — это недоступность в нашей стране трансплантации сердца у детей. Связано это прежде всего с тем, что у нас запрещено детское донорство.

У нас есть возможность сделать детям подросткового возраста взрослое сердце, сердце от взрослого донора. Но детям, которым можно пересадить только детское сердце, у нас нет возможности помочь. Конечно, таких мало. Я не скажу, что их тысячи. Но всегда большая проблема, как им помочь, потому что помочь хочется, но мы не можем.

Плохие лекарства

— Вторая проблема — это импортозамещение. Не знаю, насколько можно об этом говорить, но мы вынуждены покупать расходные материалы российского производства, потому что они дешевле.

Не все они отвечают стандартам. Эти стандарты невозможно прописать, когда люди составляют аукционные закупочные требования. Да они дешёвые, они, вроде как, должны выполнять свои функции, но бывают ситуации, когда очень много брака, а от этого подчас зависит здоровье, а может быть даже жизнь ребёнка.

То же самое касается лекарственных препаратов. Огромная проблема, что у нас врачи практически потеряли доступ к зарубежным антибиотикам. Вроде как все антибиотики, которые нужны, производятся в России, но, к сожалению, мы клиницисты и мы видим результат.

Как это отражается на пациентах

— Наверное с моей стороны неправильно об этом говорить — я не могу этого доказать, мы не проводили никаких клинических или лабораторных исследований.

Но мы видим, что у нас на российских антибиотиках увеличилось количество инфекционных осложнений, видим, что дети залёживаются в реанимации на искусственной вентиляции лёгких с пневмониями, бронхитами, медиостенитами.

Толку, как от воды

— Потому что антибиотики российского производства почему-то не работают. Они не дают того эффекта, который нам нужен. Потому что когда мы назначали стандартный препарат первого ряда, мы знали, что он сработает в большинстве случаев. Если были какие-то осложнения, мы назначали более сложный антибиотик.

Сейчас, когда мы назначаем препарат первого ряда, такое ощущение, словно мы вливаем просто воду в ребёнка. Осложнения гораздо чаще. Это, естественно, траты. Антибиотики стоят существенно дешевле, но это всё равно трата государственных средств. И в ряде случаев мы вынуждены переходить на следующее поколение антибиотиков, но и они не работают.

Мы тратим время, а ребёнок нуждается в лечении. Иногда из-за этого ребёнок сильно залёживается в реанимации и всё это существенно удорожает лечение.

Без самолётов никуда

— Ещё одна очень важная проблема — отсутствие санавиации. Я не знаю, пытаются ли её ввести. Понимаете, когда вы обсуждаете это с кем-то из крупных московских или петербургских клиник, они говорят, что таких проблем нет. Да, наверное, у них есть самолёты и вертолёты, но у нас, тех, кто живёт за Уралом, такого нет.

Время доставки ребёнка из удалённого города в наш центр может достигать 5 часов полёта и у врачей, которые должны привезти ребёнка к нам на операцию, нет возможности сделать это быстро и нормально.

Почему? У них нет самолёта. Когда они хотят привезти к нам ребёнка, не бывает такого, чтобы им выделили самолёт или вертолёт. Они везут его в обычном рейсовом самолёте с обычными пассажирами. Бывает и так, что ребёнок кислородозависим, то есть ему нужна искусственная вентиляция, дотация кислорода, а с кислородным баллоном в обычный самолёт не пустят.

Ждите помощи неделю

— Очень многие маленькие города зависят от рейсовых самолётов — самолёты в Новосибирк летают не каждый день, а, допустим, во вторник или пятницу. И врачи вынуждены ждать пятницы, когда он полетит.

Я считаю, что это самое большое упущение в России. Потому что в любой стране есть нормальная санавиация, где пациента в считанные часы, могут доставить в специализированное лечебное учреждение. Это неправильно, когда из-за отсутствия самолёта нужно ждать неделю.

Спецборты — пиар Москвы

— Я не знаю, что нужно сделать, чтобы пациентов возили на самолётах к нам, а не в Москву. Я считаю, что в нашем центре качество ничуть не хуже, чем в Москве. Доставка в Москву, это чисто пиар столичных госпиталей. Это абсолютно неправильно! Мы оказываем ту же помощь, которую делают в московских и питерских центрах. Наши результаты сопоставимы с европейскими и мировыми. Я не вижу необходимости дополнительно везти ребёнка из Хабаровска ещё 4 часа, потому что можно сэкономить это время и привезти его в Новосибирск, где ему помогут.

В каких условиях работают хирурги

— Это говорит о том, что очень сложные для хирургического лечения дети — выживают. Почему? Не только потому, что у хирургов растёт мастерство, но и потому, что созданы все необходимые условия.

Они могут учиться в нормальных условиях, у них есть необходимое оборудование диагностическое, оборудование в кардиохирургических операционных, палатах интенсивной терапии, реанимации.